Вместо граммов – фунты

«Самым необычным подарком на 8 Марта стали кулинарные книги дореволюционного издания. Специально по заказу коллег-мужчин их напечатала наша типография, – вспоминает Ливия Петровна Каминская. В «Восточку» она пришла во второй половине 1980-х из отдела печати Иркутского обкома КПСС. – В те годы такие книги было просто не достать, поэтому мы очень обрадовались. Интересной была подача рецептов: «Возьмите из погреба три фунта мяса». В те времена это звучало несколько нелепо, но сама книга так хороша, что я до сих пор готовлю по её рецептам».

Фразу: «На наших женщин всегда можно положиться!» – первым произнёс редактор Валерий Никольский, пришедший на смену Елене Ивановне Яковлевой. Фронтовичка, в составе десантной группы не раз бывавшая в тылу врага, и в мирной жизни она никогда не сдавала своих. «Железную леди» уважали и даже побаивались в обкоме КПСС. «Когда меня пригласили завсектором печати, секретарь обкома по идеологии Евстафий Антипин сразу сказал: «Вы в работу Елены Ивановны не вмешивайтесь. Она человек грамотный, сама хорошо знает, что делать», – вспоминает Ливия Петровна.

«Однажды один из наших коллег позволил себе несколько развязно выступить на заседании парткома крупного предприятия, – вспоминают ветераны редакции тех лет. – Случился скандал, Елене Ивановне звонили, пытались давить, требовали уволить нерадивого журналиста. На что она строго спросила: «А это точно был наш журналист? Вы удостоверение у него смотрели? Нет? Так надо было посмотреть, а потом обвинять!» Однако во всех отношениях неуместное выступление журналиста не прошло незамеченным: уволить – не уволили, но на ковёр к главному редактору вызвали».

«Как жаль, что мне пришлось его похоронить!»

Татьяна Маркова, чьи материалы до сих пор можно увидеть на страницах «Восточки», несмотря на то что её и Иркутск разделяют тысячи километров, была и остаётся оптимистом, романтиком и в некотором роде авантюристкой. «Она всегда любила необычные материалы, особенно из серии «Журналист меняет профессию», – вспоминает Ливия Каминская. – Именно она вызвалась ехать на репортаж из Иркутска-II, когда на жилые дома упал самолёт, видя, что никто из коллег не горит желанием заниматься этой темой».

Однажды с Татьяной Марковой приключилась история – совсем как с автором «Шпигеля».

– Тане нужно было срочно сдавать текст, – рассказывает заместитель главного редактора Людмила Бегагоина. – Как раз в те времена начали ставить в квартиры вторые двери. Соседи Татьяны заказали деревянные – и они были чудо как хороши. «Вот сразу видно – работа мастера!» – восхитилась Маркова. И написала очерк о плотнике, делавшем на заказ мебель и двери. Материал и человек, в нём описанный, оказались настолько хороши, что сотрудники Восточно-Сибирской студии кинохроники несколько месяцев просили у Татьяны его телефон. Ей было неудобно признаваться, что своего героя она придумала. Сначала Таня отвечала, что он приболел. Но на другом конце провода напирали на то, что фильм о плотнике уже поставлен в план работ, утверждён, и даже получено финансирование. «Вы знаете, случилось страшное – он на днях умер!» – только так смогла Татьяна урезонить киношников. «Как жаль, что мне пришлось его похоронить!» – сетовала она потом в разговорах с подругами.

«В Татьяне Марковой всегда жил соревновательный дух, – вспоминает Людмила Бегагоина. – Когда я написала репортаж из следственного изолятора, устроившись туда на три смены тюремным надзирателем, Маркова сказала: «Это очень круто, я тоже что-нибудь придумаю». Её идея оказалась ещё круче – написать репортаж из психушки, обосновавшись там в качестве пациентки. С большим трудом, но всё-таки уговорила она главного врача психиатрической лечебницы, располагавшейся тогда в Александровском централе, закрыть её в этом заведении по липовой истории болезни. «Было страшно, – признавалась потом Татьяна. – Особенно боялась, что главврача уволят, а я так и останусь в этом горестном заведении». Но репортаж вышел замечательный».

«Работать не дадут и меня втянут!»

Одним из центров притяжения газеты была Ольга Баталина, идейный вдохновитель субботнего выпуска «Восточки» в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Она предложила концепцию номера выходного дня, который должен был отличаться от будничного. «Вокруг Ольги всегда бурлила жизнь, – вспоминает Людмила Бегагоина. – Вместе с ней выпуск готовили Таня Маркова, Дина Мадьярова и Володя Мазуров. Они постоянно что-то придумывали, обсуждали и спорили. В то время я работала в отделе писем, но сидела в одном кабинете с Мазуровым, который был выпускающим субботнего номера. Однажды я увидела, как грустный Володя собирает в коробку личные вещи. «Что случилось?» – «Главный редактор решил рассадить всех по гендерному признаку: девочки – с девочками, мальчики – с мальчиками. Поэтому меня отправляют к Косте Житову, а к тебе подсадят Ольгу Баталину».

Тогда я пошла к Бутакову и заявила, что сидеть в одном кабинете с Баталиной категорически не согласна. Он удивился: «Вы же с Ольгой подруги!» «Подруги, – согласилась я. – Но зачем мне в кабинете клуб по интересам, споры и дискуссии день и ночь? О работе с письмами можно будет забыть, волей-неволей придётся мне во всё это втянуться». «Вас не поймёшь», – пожал плечами Геннадий Михайлович и решение своё отменил.

Элла Львовна Климова – ещё одна представительница «золотого» фонда нашей редакции. «Я познакомилась с ней, работая в многотиражке авиационного завода, – вспоминает Ливия Каминская. – Она мне сразу запала в душу – вдумчивая, обаятельная, большеглазая. Когда Элла работала в отделе писем, получала эти письма мешками, к ней вереницей шёл народ. èèè

Она была нашей Татьяной Тэсс и всегда заступалась за тех, с кем поступили несправедливо. Практически каждая её статья отмечалась на летучке».

«Когда я только пришла в газету, смотрела на Эллу Львовну с восхищением и думала, что мне таким профессионалом, как она, никогда не стать, – говорит Людмила Бегагоина. – Она любила рубрики «Размышления над письмами» и «Командировка по письму в редакцию». О цене подобной публикации я очень скоро узнала, отправившись в свою первую командировку по коллективному письму, в котором рассказывалось, как тяжело живут люди на селе. Мне тогда пришлось топать лесом несколько километров из одной деревни в другую, а потом проситься на ночлег к незнакомым людям. Больше я в такие командировки не рвалась. Но для Эллы Львовны каждое письмо было святыней, а боль, которая в нём звучала, была живой. Ещё Климова много писала о врачах, развитии в регионе медицины. Если поднять все её материалы на эту тему, получится прекрасная книга об истории медицины края. Жаль, что никто этим не озаботился».

Статьи со знаком качества

«Галину Васильевну Ефремкину мы больше всего уважали за её трепетное отношение к маме. На работу каждый день она ездила со станции Батарейная, – рассказывает журналист Елена Трифонова. – Проведя в дороге час, она первым делом звонила домой: «Мама, как твои дела? Мама, как ты себя чувствуешь?» Она относилась к маме как к ребёнку: «Вот шаль маме, ей она подойдёт», «Провожу в дом горячую воду, маме это понравится». Не могу не вспомнить с благодарностью и секретаря в приёмной главного редактора Нелли Артёменко. Зная наш сумасшедший темп работы, она всё время старалась нас подкормить, угостить. Благодаря ей в редакции было тепло и уютно».

Частенько в редакцию приносила свои знаменитые пироги Дина Мадьярова, которая сейчас живёт в столице. Она работала медленно, но «проходных» статей у неё не было вообще. Газета «Ступеньки», которую редактировала Мадьярова, была признана в 2001 году лучшей детской газетой в России. «Через «Ступеньки» прошли многие ребята, это была хорошая школа для начинающих журналистов (один из них – Иван Колокольников – стал автором «Восточки»), – рассказала заместитель главного редактора «ВСП». – Как-то мне пришлось писать об одном из факультетов ИГУ для юбилейной книги, и декан попросил: «Напишите как Дина Мадьярова». У меня, видимо, не получилось так хорошо, как у Дины, – это был первый и последний случай, когда мой текст был забракован»

«Дина – скромная, тихая, но очень мудрая, – считает Ливия Каминская. – Когда мы впали в эйфорию по поводу перестройки, начали нетерпимо относиться к коммунистам, клеймить их, она единственная сохраняла мудрое равновесие, ей казалось, что мы торопимся с провозглашением демократии. Я понимаю, что она во многом была права».

«Из рядов КПСС мы выходили вместе, – рассказывает Людмила Бегагоина. – «Подождите меня, сейчас неподходящий момент, мне нужна ваша поддержка», – попросил Геннадий Бутаков. И мы ждали, понимая: главный редактор должен убедиться, что газету мы не потеряем, она не останется рупором коммунистов. Так и получилось».

«Мы устали от цензуры, от двуличия, когда секретари обкома в глаза клеймили Лёню Мончинского, написавшего в 1981 году для «Восточки» статью о своём друге Владимире Высоцком, а за глаза пачками скупали сборник Высоцкого «Нерв», поступивший в книжный киоск обкома», – вспоминает Ливия Каминская.

«Вы написали какую-то белиберду»

После того, как подул ветер перемен, страна пережила целый ряд потрясений. Времена талонов и пустых полок сменились временами бартера, продуктового изобилия и задержек зарплаты. Аванс и получку выдавали мукой, макаронами и сухофруктами. Потом появились рекламные тексты, и вся российская журналистика стала другой.

«Но даже в самые тяжёлые годы мы не унывали, особенно любили «добрые» розыгрыши – вспоминает первый заместитель главного редактора Альберт Батутис. – Однажды коллеги из отдела рекламы во время празднования 8 Марта подговорили нашего нового сотрудника позвонить в секретариат Олегу Быкову, представиться помощником генерального директора предприятия, заказавшего у нас рекламную полосу, и сказать следующее: «Полосу мы снимаем, материал никуда не годится. Вы написали какую-то белиберду». Редакция была в шоке, материал сняли и начали лихорадочно искать замену. Рекламщики потом долго уверяли коллег, что это был розыгрыш».

Проходят годы, меняется журналистика, а «Восточка» была и остаётся не просто местом, где мы проводим время «с девяти до шести».