– Артём, как вы оказались на «губернаторской охоте»? Почему снимать её позвали именно вас?

– Я увлекаюсь видеосъёмкой. Тулун – город маленький. Егерь Николай Терещенко, который был организатором губернаторской охоты, знает, что я могу снять видео. Где он взял мой номер телефона, я не в курсе, но Терещенко позвонил мне, сказал, что намечается историческое событие. Встретились с ним, он говорит: «Приезжает серьёзный человек. Тепло оденься, не задавай лишних вопросов. Возьми с собой камеру, завтра за тобой заедут». На следующий день за мной заехала охотничья машина «ГАЗ-66». Там специальная будка для перевозки людей, в ней кроме меня сидели две лайки. Где-то под Нижнеудинском впервые отворилась дверь будки, и я увидел чёрный «Лексус», «УАЗ-Патриот», людей с ружьями и среди них губернатора.

В тот день охота не состоялась. Были подготовлены две берлоги, то есть охотники заранее их нашли и убедились, что звери залегли в спячку. Но медведь – животное чуткое, и, когда мы туда приехали, чтобы «добыть» зверя, обе берлоги оказались пустыми. Терещенко сказал, что медведей «нашугали» во время подготовки. Посёлок Замзор, который находится рядом, благодаря такой «подготовке» к губернаторской охоте получил сразу двух шатунов. Чем это всё закончилось, мне неизвестно. На следующий день всей компанией поехали на кордон к Терещенко, хотели там застрелить сохача. Но люди из губернаторской свиты сказали, что в пять Левченко нужно быть в Иркутске. Поэтому они просто покатались на вездеходе, и расстроенный губернатор уехал.

– Какого числа состоялась эта поездка?

– Всё это происходило как раз в те дни, когда люди умирали из-за отравлений «Боярышником». По телевизору шли бесконечные сюжеты, Жириновский призывал отправить губернатора в отставку. Поэтому я очень удивился, что именно в такое время губернатор поехал на охоту, как будто его это всё совершенно не колышет. У меня осталось совместное фото с губернатором, сделанное во время той поездки, которое я выложил на сайте «Одноклассники» 20 декабря 2016 года. Это было через день после съёмки.

– Но затем была вторая охота, более «удачная»?

– Ближе к Новому году мне снова позвонил Терещенко и сказал, что 5 января «возьмём то, что не взяли». Собственно, всё, что произошло тогда, показано в видеоролике. Губернатор и его люди были уже на трёх «Лексусах», на этот раз Левченко взял двух внуков. Сын губернатора присутствовал на охоте оба раза.

После того, как добыли медведя, все отправились к кабану, чтобы его убил ребёнок. По пути губернатору вручили соболя, который был уже в капкане, я не видел, откуда его достали. Потом показали кабаргу, губернатор её своими руками из петли вынул и забрал себе. Всё это происходило в угодьях егеря. Это также браконьерство, насколько я понимаю.

– Артём, а почему вы почти два года держали видео у себя и обнародовали лишь сейчас. Чем объяснить такую долгую паузу?

– Когда я попал на эту охоту, я представления не имел, что они делают что-то противозаконное. Я человек от леса далёкий, не знаю, какие законы там действуют. Точнее, я до этого на охоте вообще никогда не был и всегда представлял себе, что это такое занятие для настоящих мужчин – что-то очень экстремальное, благородное. А тут ещё сработал «вау-эффект» от присутствия первого лица области, от обстановки строжайшей секретности, вроде как я оказался причастен к высшим кругам и даже посвящён в их тайны.

Во время первой охоты, когда ни одно животное не пострадало, я, в общем, ничего не почувствовал. Единственное ощущение было – лёгкое разочарование в губернаторе как личности. Наверное, люди такого уровня должны внятно, последовательно строить диалог. Он же говорил какие-то несуразные вещи, а все вокруг смеялись. И я понял, что сказки про глупого царя и лебезящую свиту появились не на пустом месте.

А когда приехали второй раз и убили медведя и кабанчика, тут уже пришло какое-то отрезвление. В берлоге медведя не видно, и это воспринимается не так, как с кабаном. Но я даже помню, в какой момент всё осознал. Когда они убили и стали смеяться. Я подумал: «Зачем они это делают, ради чего?» Никакой нужды у них нет в убийстве несчастного зверя. Мне было просто противно. Я только с близкими людьми поделился, что побывал на такой охоте. И мне все сказали: «Только не вздумай никому рассказывать, а то тебя прихлопнут ненароком». Собственно, советник губернатора меня сразу предупредил, что нигде это всплыть не должно, «потому что люди не поймут, может быть негатив».

Поэтому у меня и мыслей не было это видео куда-то выкладывать. Я не подозревал, что охота была незаконной, тем более что присутствовали и профессиональный егерь, и глава региона, которые точно знают все законы. Да, мне было неприятно, но, может быть, это моё личное восприятие, а вообще это нормально. В общем, я об этой охоте забыл и стал жить своей жизнью. Я понял, что к чему, лишь когда в сентябре 2018 года появилась в Интернете видеонарезка со второй охоты. Кстати, все думают, что это видео выложил я.

– Видео, попавшее в Сеть в сентябре, выкладывали не вы?

– Это выкладывал не я. Я снял видео и отдал его Терещенко, как мы и договаривались. Каким образом оно попало в Сеть, я не знаю. Возможно, утечка с их стороны и произошла.

Началась шумиха, я стал следить за событиями, разбираться, что к чему. Например, увидел, как Терещенко оправдывается и говорит, что охота происходила в ноябре, был убит медведь-шатун, а Левченко героически спас местную деревню. А там ближайшая деревня за 150 километров.

Я долго сомневался, что мне-то делать в этой ситуации. То ли в полицию звонить, то ли в Следственный комитет. Мне все советовали не лезть никуда, честно говоря. Но я посмотрел на всё это враньё и решил сделать хороший, информативный ролик, а затем просто выложить его на свой канал, чтобы общественность это увидела. Ну а дальше уже пусть предпринимаются соответствующие меры со стороны тех, кто должен следить за правопорядком.

Пока я сомневался, пока делал ролик, потом его переделывал, потом опять сомневался, время пролетело. В итоге выложил я его уже в 20-х числах декабря. С момента охоты скоро прошло бы два года. Я подумал, что надо решаться: выкладываю – и будь что будет.

– После того, как видео попало в Интернет, что стало происходить?

– Я выложил ролик – и тишина, вот что стало происходить. «Ютюб» поставил на него ограничение «18+», и он просмотры не набирает до сих пор. Вот тут мне стало не по себе, потому что я понял: кто надо, сразу посмотрит. Я на всякий случай уехал из дома. Но в один прекрасный момент мне позвонили с нашего – тулунского – телевидения и сказали, что для Первого канала надо записать интервью со мной. Буквально тем же вечером я дал интервью Второму каналу, и с этого момента всё начало раскручиваться очень быстро.

Затем на меня вышли сотрудники правоохранительных органов. Они приехали ко мне домой и первым делом спросили: «Заказ был? Сколько тебе заплатили?» Я по своей доброй воле это сделал, но меня уже замучили этим вопросом.

– Но за съёмки губернаторской охоты, наверное, всё-таки заплатили? Труд фотографа или видеооператора оплачивается.

– Когда меня звали, звучали фразы типа «тебя профинансируют». Но дальше этого дело не пошло. Терещенко мне потом сказал: «Представляешь, как тебе повезло. Ты с губернатором на охоте был, не у каждого в жизни такое случается».

Сотрудникам правоохранительных органов я рассказал всё как было. Берлогу меня никто показать не просил, хотя я записывал на видео, как мы ехали и ещё какие-то вещи. Затем у меня в доме произвели обыск, изъяли мобильные устройства, флешки, записывающую аппаратуру, записи. Сейчас все записи, камеры находятся в распоряжении правоохранительных органов. Честно говоря, я без них чувствую себя беззащитным.

– Артём, в нашу газету вы пришли по собственной инициативе. Что заставило вас принять такое решение?

– Вся эта ситуация, в которой я сейчас нахожусь, не самая приятная. Но произошло одно событие, после которого я решил активно действовать.

14 января мы с моим другом, тоже блогером, Алексеем Корягиным сидели в его машине в Иркутске. Машина была припаркована, мы просто разговаривали, никуда не ехали. Подошли сотрудники ГИБДД, стали жёстко стучать жезлом в окно. Мы открыли окно, нас спросили, хорошо ли мы себя чувствуем. Мы попытались выяснить, с какой целью нам задают вопросы, потребовали предъявить документы. Однако удостоверение нам никто не показал, зато наше возмущение было квалифицировано как «оказание противодействия сотрудникам полиции». Мы оба отстаивали свои права, оба задавали вопросы и снимали всю сцену на видео, мы же блогеры. Но только Алексея увезли в 8-е отделение полиции города Иркутска. Когда я туда приехал в качестве свидетеля, меня сразу узнали. Первый вопрос был: «Так это ты на губернатора «моросишь»?»

На следующий день, 15 января, состоялся суд, Алексею вменили противодействие сотрудникам полиции и осудили на 14 суток лишения свободы. Суд отклонил ходатайство о привлечении меня в качестве свидетеля. Семья Алексея, его жена и мать, намерены подавать апелляцию, но пока ещё мы не нашли адвоката, который возьмётся за это дело.

Всю эту ситуацию я расценил как оказание давления. Меня не тронули, удар пришёлся на моих друзей. Наверное, чтобы все от меня шарахались. Чтобы я понял, куда вляпался. О том, что случилось с моим другом, я рассказал каналу «Россия 24».

В последнее время я чего только о себе не услышал. Например, узнал, что «ездил к губернатору и просил за видеоролик 50 миллионов рублей». Или даже больше. Я уже не говорю о том, что в Интернете идёт настоящая атака со стороны ботов. Пишут моим родителям: «Какого сына вы вырастили!» А при обыске сотрудники правоохранительных органов трясли даже мои подростковые дневники, зачитывали выдержки из них, громко комментировали и смеялись. О том, каким тоном ведутся допросы, лучше вообще не рассказывать.

После этого я и обратился к журналистскому сообществу. Я бы хотел стать журналистом, наверное, у меня есть для этого какие-то способности. Хочется, чтобы у меня было удостоверение и чтобы мне никто не говорил: «Ты кто такой, что ты здесь снимаешь?»