Квадрокоптер, пытаясь уместить в один кадр обширную таёжную вырубку в государственном природном заказнике «Туколонь», забрался уже почти на километровую высоту. По мере удаления видеокамеры от поверхности земли на экране вначале перестали различаться пни, ветви и прочие некрупные порубочные остатки. Потом стало невозможно рассмотреть брошенные, подавленные лесозаготовительной техникой стволы тонкомера. Такая древесина стоит дёшево, лесозаготовителям её вывозить нерентабельно. Больные, кривые деревья и вовсе никому не нужны. Оставшись торчать на деляне, они на экране вначале стали походить на воткнутые в землю спички, а ещё через минуту уменьшились до неразличимости. Никак не помещающаяся в кадр вырубка на фоне тёмно-зелёного хвойного леса теперь из-за отсутствия мелких деталей смотрится уже совсем не страшно – непонятным вытянутым светло-серым пятном с густой сеткой причудливо изогнутых линий, образованных трелёвочными волоками. Дрон продолжает поднимать камеру всё выше и выше, но граница деляны по-прежнему остаётся где-то за пределами кадра.

– До нашего вмешательства здесь успели вырубить примерно 115 гектаров из запланированных 600, – негромко поясняет кто-то из работников прокуратуры.

– Я предполагал, что там плохо, но, когда увидел, мне самому плохо стало, – говорит Сергей Зенков. Байкальская межрегиональная природоохранная прокуратура, которую он возглавил, создана приказом Генеральной прокуратуры всего-то год назад. С 1 декабря прошлого года она существует де-юре, а с 1 февраля нынешнего года коллектив приступил к надзорной деятельности за соблюдением исполнения природоохранного законодательства хозяйствующими субъектами, органами власти разного уровня и населением. С этой даты и ведёт она безрадостный счёт выявленным и пресечённым нарушениям законов об охране природы в Байкальском регионе.

Так называемые «санитарные рубки»

Новая прокуратура, приравненная по статусу к прокуратуре субъекта РФ, начала свою работу не с «голого нуля». В её состав вошли восемь действующих межрайонных природоохранных прокуратур – в городах Братске, Иркутске, Усолье-Сибирском, Усть-Илимске и посёлке Еланцы Ольхонского района Иркутской области, а также в Улан-Удэ и Северобайкальске в Бурятии и в Петровске-Забайкальском Забайкальского края. Благодаря их совокупному опыту и взаимодействию с другими правоохранительными структурами удалось за неполный год пресечь тысячи (!) нарушений природоохранного законодательства. В том числе (а может быть, и в первую очередь) лесного.

– Выявление и расследование таких преступлений требуют особого подхода, – рассказывает журналистам Алексей Калинин, в недавнем прошлом прокурор Западно-Байкальской межрайонной прокуратуры, теперь – первый заместитель Байкальского межрегионального природоохранного прокурора. – Мы отмечаем особую работу созданного в 2018 году Главным управлением МВД России по Иркутской области специализированного оперативно-аналитического отдела по выявлению преступлений в сфере экологии. Также хотим выразить благодарность за совместную работу управлениям Федеральной службы безопасности по Иркутской области и Республике Бурятия. На постоянной основе мы взаимодействуем со Следственным управлением СК РФ по Иркутской области. В том числе при расследовании уголовных дел, возбуждённых по нашим материалам в отношении должностных лиц министерства лесного комплекса Иркутской области.

Масштабное истребление бореальных лесов незаконными рубками Алексей Михайлович считает «отдельной острой проблемой всех регионов Сибири», среди которых Иркутская область прочно обосновалась в числе «лидеров». При этом он имеет в виду не только – а может быть, и не столько – откровенный лесной разбой, при котором тайгу кромсают «чёрные лесорубы» без документов, без флага, без родины, сколько внешне официальные рубки, подтверждённые должным (на первый взгляд) пакетом документов.

– Лесных ресурсов вблизи дорог и рек становится всё меньше, поэтому акцент сместился, в том числе и на защитные леса, на особо охраняемые природные территории, где сохранился наиболее ценный лес, – констатирует первый заместитель Байкальского прокурора. – Уже проявляется интерес и к удалённым, труднодоступным территориям. Ситуация довольно сложная, поскольку законность так называемых «санитарных рубок», к примеру, обосновывается документами, которые при проверках с выездом на место оказываются несоответствующими действительности.

«Злоупотребляли своими полномочиями»

По словам Алексея Калинина, в сентябре нынешнего года Байкальской природоохранной прокуратурой, работавшей в составе бригады Генеральной прокуратуры РФ, которая проводила комплексную проверку исполнения лесного законодательства на территории Иркутской области, была установлена незаконная схема назначения и проведения необоснованных санитарных рубок лесных насаждений. Установлено, что «должностные лица министерства лесного комплекса Иркутской области, ОГАУ «Лесхоз Иркутской области» и лесопатологи, действуя в интересах конкретных лесозаготовителей, злоупотребляли своими полномочиями».

– На протяжении длительного времени они незаконно назначали и способствовали проведению так называемых «оздоровительных» мероприятий по заведомо недостоверным актам лесопатологического обследования, – говорит первый заместитель прокурора. – По нашим постановлениям, направленным в органы следствия, возбуждено три уголовных дела.

«Длительное время», о котором упомянул Алексей Михайлович, – оно, на мой взгляд, уже не столько время, сколько безвременная порочная и противозаконная, но всё-таки традиция. Промышленная заготовка древесины, оформленная как проведение санитарных рубок, практиковалась лесхозами и в советское время для зарабатывания денег на ведение лесного хозяйства и борьбу с лесными пожарами.

Все понимали, что это неправильно и противозаконно, но… «с формальной точки зрения». А борьба с формализмом тогда была в тренде. Тем более что на зарабатывание так называемых собственных средств (то есть полученных лесхозом, а не из бюджета) «спускались» государственные планы – и попробуй-ка их не выполнить. А вот к исполнению законов в те времена относились немного проще. Если по закону нельзя, а по объективной, всем понятной необходимости и по здравому смыслу надо – значит, можно! Главное – не наглеть, без рвачества. И документы оформить грамотно, чтобы незаконное (но учтённое до последней копейки!) на бумаге и в официальных отчётах стало выглядеть законным.

Сейчас в лесном хозяйстве всё по-другому, хотя далеко не всё стало лучше. Пусть и не без недостатков, но в целом довольно эффективная система управления лесами, существовавшая до принятия ныне действующего Лесного кодекса, в интересах лесного бизнеса порушена вместе с лучшими лесохозяйственными традициями того времени. А вот эта порочная и, на мой взгляд, самая циничная, по которой леса истребляются под лозунгом их оздоровления, оказалась живучей.

– Три уголовных дела, возбуждённых Байкальской прокуратурой по проверкам ситуации в заказнике «Туколонь», в настоящее время находятся в стадии следствия. К уголовной ответственности привлекаются в том числе и должностные лица органов лесного хозяйства Иркутской области, – ещё раз уточняет Алексей Калинин и убеждённо заявляет, что если не переломить ситуацию сейчас, то уже «в ближайшее время мы можем потерять все защитные леса».

Защитные леса – это официальный лесохозяйственный термин, обозначающий, в частности, зелёные зоны населённых пунктов, водоохранные леса, леса особо охраняемых природных территорий и прочие, вырубка которых запрещена законом для сохранения экосистем и благоприятной среды обитания. В относительно недавнем прошлом они назывались лесами первой группы.

– Мало того что санитарно-оздоровительные мероприятия назначаются не всегда обоснованно, они ещё и выполняются таким образом, что на «оздоровленных» участках остаются расти как раз больные деревья, – рассказывает журналистам Алексей Калинин. – Фактически под видом санитарных рубок ведётся коммерческая заготовка здоровой древесины. Для нас эта картинка теперь чёткая и понятная. Это та основная болевая точка, на которую мы направляли свои усилия в 2018 году. И планируем в дальнейшем не ослаблять натиск прокурорских проверок в этом направлении.

– Мы сегодня говорим о тех случаях, когда выискиваются лазейки в законодательстве, в нормативных документах для того, чтобы воспользоваться ими и под видом совершенно законных мероприятий осуществлять незаконную деятельность для зарабатывания денег. Нас интересует именно этот аспект проблемы. Есть в Лесном кодексе очень точная фраза – «неистощительное использование леса». Это цель и смысл существования лесного хозяйства. А то, что происходит сегодня, совершенно очевидно, что оно… – Сергей Дмитриевич чуть замялся, подбирая слово помягче, – оно просто… истощительное со стороны отдельных лесозаготовителей. Потому что вырубается всё!

Курс – на Поднебесную

По роду деятельности мне часто и на протяжении многих лет доводится слышать возмущения людей варварскими (это по самому распространённому народному определению) рубками лесов. Кто-то рассказывает, как, отправившись за грибами в привычное, нахоженное место, он вдруг обнаружил там обширный пенькастый пустырь вместо живого леса. Другого поразило количество железнодорожных эшелонов с древесиной, следующих друг за другом в сторону Поднебесной. И практически всех (руководители и владельцы лесозаготовительных компаний не в счёт) неприятно поражает, даже угнетает количество срубленного леса. Более того, на уровне эмоций многие убеждены, что большая часть этой древесины заготовлена незаконно.

– Если анализировать ситуацию в целом, складывается не очень хорошая картина, – прервал мои воспоминания Байкальский прокурор.

Чтобы журналистам стало понятнее, Сергей Дмитриевич, как профессиональный лесохозяйственник, растолковывает, что первым, основополагающим документом, определяющим объём, форму, сроки, виды будущих рубок на каждом конкретном участке, является проект освоения лесов. Если в нём допустить – или внести в него умышленно – даже не очень существенное искажение реальной ситуации, это даст возможность в последующих документах усилить искажения, направить их в нужную сторону. А в итоге получится, что срублены не те деревья не в том месте и не в тех объёмах, в которых можно было заготавливать древесину при обеспечении неистощительного использования лесов.

– Каждое звено работает на то, чтобы шаг за шагом сформировать возможность кому-то войти в лес и под видом сплошных санитарных рубок – или под другим прикрытием – заготавливать древесину там, где это делать нельзя, – рассказывает Зенков. – Прокурорскими проверками мы пытаемся выявить все звенья этой цепочки, чтобы следственные органы дали оценку действиям чиновников, которые в этом участвовали. Мы глубоко этой проблемой занимаемся и смогли сдвинуть её с места. Не одни. Этой проблемой занимались и прокуратура Иркутской области, и Федеральная служба безопасности – она тоже не осталась в стороне от вопросов использования лесов. Я надеюсь, что через год, когда мы с вами ещё раз встретимся, об этом уже будем говорить совершенно по-другому, более предметно и результативно. Следственному комитету необходимо время, чтобы уже возбуждённые уголовные дела довести до суда.

«Никаких намёков на расчистку»

Сергей Дмитриевич просит включить видеоролик, отснятый «Заповедным Прибайкальем» весной нынешнего года в государственном природном заказнике регионального значения «Туколонь» с помощью квадрокоптера. На экране бесконечно растущая по мере подъёма видеокамеры вырубка на вершине сопки, обрамлённая тёмно-зелёной «рамкой» хвойной тайги.

– Обратите внимание на светлое пятно в правом верхнем углу, – просит Сергей Зенков. – Даже здесь, на экране, по цвету видно, что лес там плохой, больной, буреломный. Скорее всего, когда-то повреждённый пожарами. Усыхающий. Но никаких намёков на вырубку и расчистку. А санитарная рубка ведётся по вершине зелёной сопки, где лес выглядит прекрасно…

Есть в профессиональном прокурорском лексиконе некрасивое, но очень важное слово – «понуждение». Понуждение представителей власти и бизнеса к строгому соблюдению законов. Понимая, что официальная сравнительная статистика не ведётся, я всё-таки спросил Байкальского межрегионального природоохранного прокурора, кого, по его личным ощущениям, основанным на реальной практике, прокуратуре приходится понуждать к соблюдению природоохранного законодательства чаще: представителей разных ветвей и уровней власти – или представителей частного бизнеса? Сергей Дмитриевич задумался буквально на мгновение.

– Если, не подсчитывая, только по личным ощущениям, то, пожалуй, 50 на 50.

Ответ не удивил. Он подтвердил и мои личные ощущения. Думаю, как раз потому, что наши региональные и муниципальные власти нарушают природоохранное законодательство так же часто, как и бизнес, зарабатывающий на эксплуатации природных ресурсов, мы, область, стойко держим первое место в России по криминальным вырубкам своих лесов.