– Насколько востребованны в регионе операции по пересадке органов?

– Они востребованны во всём мире. Неизлечимо больных людей, нуждающихся в пересадке внутренних органов, огромное количество. Им традиционные способы лечения почек, печени, лёгких, сердца дают лишь временное облегчение, самой их жизни угрожает опасность. Известно, например, что в пересадке почки нуждается около 40 человек из миллиона. В России первая операция по трансплантации органов была проведена в 1965 году, а сейчас их ежегодно выполняется порядка 1800, в том числе около 1000 – по замене почки, 200–240 – печени, 100–130 – сердца. Но, несмотря на интенсивный рост количества трансплантаций, реальная потребность в них раз в десять превышает эту статистику.

В Иркутской области очередь больных, готовых к такому радикальному методу лечения, тоже меньше не становится. На сегодняшний день заместительную почечную терапию получают более 790 пациентов, и с годами эти цифры только увеличиваются – в основном за счёт больных, которые находятся на хроническом гемодиализе. В листе ожидания на трансплантацию почки сейчас 47 фамилий, а в год выполняется 20 пересадок.

Но среди наших земляков хватает и пациентов с тяжёлыми патологиями других органов, консервативное лечение которых себя исчерпало. Министерство здравоохранения Иркутской области поставило задачу развивать службу трансплантации в регионе. Ведь центральные клиники, где сегодня ожидают своей очереди на операцию по пересадке органов жители Приангарья, находятся далеко. Такая медицинская помощь сопряжена с большими неудобствами и затратами для больных людей: им приходится по году жить в чужом городе, снимать там квартиру и т.д. В то же время в регионах Сибирского федерального округа успешно действуют собственные службы трансплантации – они созданы в Новосибирске, Красноярске, Кемерове. Интеграция Иркутской области в эту цепочку в какой-то мере позволит решить проблему дефицита донорских органов. Из Новосибирска в Иркутск подходящую для пересадки печень, к примеру, можно доставить в течение двух часов. А в настоящий момент мы как раз находимся на пороге трансплантации печени.

– Чем такой выбор объясняется? В России выполняют трансплантацию различных органов, в том числе сердца, лёгких, поджелудочной железы. Эти операции сложнее, или больных, нуждающихся в пересадке печени, больше?

– На печень возложено около сотни функций, без неё человек не сможет прожить и дня. Можно жить с удалёнными селезёнкой, поджелудочной железой, почкой (даже при отказе обеих почек возможна жизнь на гемодиализе). Но заменять чем-то функции печени медицина пока не научилась. А заболеваний, приводящих к полному отказу работы этого органа, достаточно много, и с каждым годом их число увеличивается. Лекарств, эффективно восстанавливающих клетки печени, нет – несмотря на рекламу. Поэтому во многих случаях – к примеру, при циррозе, злокачественной опухоли – пересадка остаётся единственным способом сохранить жизнь человеку. Считается, что потребность в трансплантации печени возникает ежегодно у 20 человек на миллион населения. Исходя из этой статистики, можно подсчитать, что в Иркутской области необходимо проводить около 30 подобных операций в год. Лист ожидания на пересадку печени в областной больнице уже создан. В нём на сегодняшний день 27 человек. Трансплантацией сердца, поджелудочной железы, роговицы глаза мы тоже займёмся, это для наших врачей направления на перспективу. А что касается пересадки печени, большая подготовительная работа уже проделана.

– В июле нынешнего года на Байкале проходила Всероссийская научно-практическая конференция «Донорство и трансплантация органов» с участием главного трансплантолога России Сергея Готье. Тогда же было подписано соглашение о сотрудничестве регионального минздрава с Национальным медицинским исследовательским центром трансплантологии и искусственных органов имени академика Шумакова. Четыре месяца прошло. Можно уже говорить о конкретных плодах такого сотрудничества?

– Следующим шагом стало утверждение министром здравоохранения Иркутской области Олегом Ярошенко «дорожной карты» по развитию трансплантации органов и тканей человека на территории региона на 2018–2020 годы. 1 января 2019 года на базе ИОКБ начнёт работу региональный центр координации органного донорства. Его создание финансируется за счёт средств областного бюджета. Шесть наиболее крупных лечебных учреждений области – в Иркутске, Ангарске, Усолье-Сибирском, Шелехове – определены в качестве донорских баз. Большое внимание уделено развитию их материально-технического оснащения. Организовано межрегиональное взаимодействие по обмену невостребованными, но пригодными для трансплантации донорскими органами. Все эти меры, мы надеемся, позволят решить проблему их дефицита. Нормативная база уже приведена в соответствие, отработана и внедрена процедура констатации смерти головного мозга потенциальных доноров. Специалисты нашей больницы прошли обучение на базе Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов имени академика Шумакова. Осталось докупить оборудование и расходные материалы, отремонтировать помещения, получить необходимые лицензии.

– Почему на роль регионального центра трансплантации выбрали Иркутскую областную больницу?

– Это многопрофильное учреждение здравоохранения оказывает амбулаторно-поликлиническую и стационарную медицинскую помощь населению всего региона. Здесь 1200 коек круглосуточного пребывания, в структуре стационара имеются отделения нефрологии, гемодиализа, кардиохирургическое, торакальное, сосудистое, нейрохирургическое, урологическое, микрохирургическое. Осуществляются все виды заместительной почечной терапии. Фонд отделений реанимации составляет 120 коек, что позволяет выхаживать самых тяжёлых пациентов. В стационаре развёрнуты и функционируют региональный сосудистый центр и центр травматологии. Больница оказывает все виды медицинской помощи, в том числе экстренную. Медучреждение работает в режиме круглосуточной готовности: 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году. Можно сказать, мы готовы к операциям по трансплантации печени.

– А как вы находите доноров для пересадки органов? Наверное, предпочтение отдаётся родственникам пациентов, ведь получить согласие умирающего человека или его близких на забор органа очень проблематично.

– Сейчас больше развито посмертное донорство. Это означает, что донорский орган изымают из тела пациента, перенёсшего клиническую смерть, то есть когда у него констатирована биологическая смерть головного мозга. Как правило, донорами становятся после обширных травм, инсультов. В нашей стране действует презумпция согласия на посмертное донорство органов и тканей. Это значит: если сам умерший или его законные представители заранее не выразили несогласие на изъятие органов в целях трансплантации, то медучреждение коллегиально принимает необходимое решение. Законодательство это позволяет, спрашивать мнение родственников не требуется.

– Но если врачи ошиблись, установив смерть мозга? Цена такого заблуждения слишком дорогая – жизнь. Да и криминальные схемы сразу в голову лезут.

– Вы только подумайте: один донор может подарить жизнь пятерым умирающим, поделившись с ними сердцем, почками, печенью, роговицей. И никакие криминальные схемы тут не пройдут. В негативном восприятии посмертного донорства свою роль сыграли фильмы и романы, художественный вымысел в которых далёк от реальности. Я вас уверяю: забрать органы у живого пациента невозможно. В приказах Министерства здравоохранения РФ чётко прописана организация такой помощи. Решение принимает комиссия, в которую кроме главного врача и его заместителя входят различные специалисты: невролог, анестезиолог, реаниматолог, судмедэксперт. И обязательно представитель органов прокуратуры. А в операционной при заборе органа находятся восемь человек – восемь свидетелей этой операции.

– Но если честно: были жалобы на изъятие органов у пациентов больницы?

– Честно? Были. Например, поступил как-то сигнал, что соседка разговаривает языком умершей женщины. Автору письма это показалось подозрительным.

– Как можно планировать такие операции? Неизвестно же, кто завтра под машину попадёт.

– Министерством здравоохранения Иркутской области разработан нормативный акт, в соответствии с которым проводится мониторинг донорских баз. В стационаре лежит пациент, допустим, с массивным размозжением головного мозга. Он находится в коме. Необходимо какое-то время, чтобы определиться, возможно ли восстановление этого больного – или шансов у него нет. Тогда он может стать донором для больного, который вписан в лист ожидания.

– Нет такой очереди, которую нельзя обойти.

– Лист ожидания представляет собой таблицу, и к ней имеют открытый доступ сотрудники больницы, занимающиеся этой проблемой. Больной, нуждающийся в пересадке, не может с нижней строчки вдруг «перескочить» наверх таблицы, в одиночку эти решения не принимают. Кроме того, врачи, осуществляющие забор органов, сами не участвуют в трансплантации. Изымают печень на одной из донорских баз и транспортируют сюда, в областную больницу. Здесь уже пациент подготовлен, находится в операционной. Хирургическая бригада всегда наготове, в любое время суток может приступить к трансплантации.

– Сложно, наверное, подобрать подходящую по всем параметрам донорскую печень? Здоровые люди ведь редко умирают. Даже молодые. На состояние печени влияет образ жизни: алкоголь, наркотики, стрессы, агрессивная еда.

– В общем-то, печень – орган, удобный для подбора донора. Для определения совместимости достаточно иметь одну и ту же группу крови. Ещё важен подбор по величине органа. Но, конечно, донором может быть человек со здоровой печенью. А среди тех, у кого зафиксирована смерть мозга, действительно нередко встречаются больные туберкулёзом, ВИЧ-инфекцией, гепатитом.

– И когда ожидается первая операция по пересадке печени?

– На все стадии подготовительной работы определён срок до марта 2019 года. Предполагается, что первые трансплантации печени в Иркутске будут выполнены при участии врачей Новосибирской областной клинической больницы.

– Допустим, операция по пересадке печени прошла успешно. Что ожидает в будущем таких пациентов?

– Они должны находиться под постоянным наблюдением специалистов, принимать препараты, снижающие риск возникновения реакции отторжения донорского органа. Этих пациентов будут вести по жизни люди в белых халатах.

– О каких специалистах речь? В медицинском исследовательском центре трансплантологии и искусственных органов имени академика Шумакова прошли обучение, как я понимаю, хирурги, которым предстоит проводить пересадку органа. Сколько, кстати, врачей там подготовлено в соответствии с региональной программой развития трансплантации?

– Восемь. В ближайшее время ещё 20 будут направлены на повышение квалификации в центральные московские клиники и за границу. Трансплантацией органов может заниматься любой хирург, прошедший специализацию. Больше внимания сейчас уделяется подготовке профессионалов клинического звена – нефрологов, гастроэнтерологов, кардиотерапевтов, которым предстоит вести больных после пересадки органов. Для этого организовываются службы амбулаторного наблюдения за перенёсшими трансплантацию пациентами. Качество их жизни зависит от профессионального и бережного к ним отношения.

– Вы говорите не о периоде реабилитации, а о годах жизни с пересаженным органом?

– Да, несмотря на все трудности, такие пациенты в подавляющем большинстве живут с пересаженной печенью многие годы. Уже спустя три месяца после операции человек может вернуться к обычной трудовой деятельности, женщины получают возможность рожать детей – и их малыши не имеют отклонений.

– Многие годы – это сколько?

– Точный прогноз никто вам не скажет. Но в мире ежегодно выполняется около 25 тысяч трансплантаций печени, и этот метод считается успешным. Как минимум 60 процентов пациентов получают вместе с донорской печенью десять лет жизни в подарок, а 40 процентов – вдвое больше. Жаль, но огромное число пациентов, нуждающихся в пересадке, ежегодно выбывает из так называемого листа ожидания по причине смерти, так и не дождавшись подходящего донора. В Иркутской области в регистре пациентов с трансплантированными органами сейчас 148 человек с пересаженной почкой (из них трое детей), 12 больных с донорской печенью (в том числе четверо детей), у шестерых бьётся в груди чужое сердце (среди них один ребёнок). Это количество не сопоставимо с числом нуждающихся в такой помощи. Трансплантология – без преувеличения, наиболее перспективное медицинское направление. Это не только одно из самых эффективных средств спасения человека, это возможность вернуть обществу социально активных членов.

– И сколько стоит это удовольствие?

– Пересадка печени в России оплачивается государством по программе высокотехнологичной медицинской помощи. Направление в один из центров трансплантации выдаётся региональным минздравом. После обследования пациент заносится в лист ожидания донорской печени. За рубежом цена такой операции составляет от 250 до 500 тысяч долларов.

– Жаль, что многих пугает перспектива стать посмертным донором.

– Тут уместно уточнить: у молодёжи такая перспектива вовсе не вызывает отторжения. Я задавал вопрос в студенческой аудитории: «Готовы ли вы в случае, если окажетесь в безысходном положении, передать свои органы больным, которых ещё можно спасти?» Три четверти молодых людей ответили согласием. Из тех, кому за 50, лишь треть оказалась не против такой идеи. Что ж, нужна разъяснительная работа. Мы к этому готовы. Выступаем на молодёжных форумах, собираемся выпускать буклеты «Уходя, я дарю тебе жизнь», работаем с родственниками пациентов. Разъясняем, что такое смерть мозга. Убеждаем, что пересадка органов не противоречит моральным ценностям и все крупные мировые религии видят в безвозмездном донорстве благородную цель спасения ближнего.

– А спасённые знают, кто подарил им жизнь?

– Нет, российское законодательство запрещает разглашать сведения о доноре. Но, даже не зная имя, пол и возраст спасителя, его, наверное, поминают добрым словом. В других странах нет закона о неразглашении, семьи доноров общаются с пациентами, видят в них продолжение жизни своего близкого. Ведь это действительно бесценный дар – дар жизни сразу нескольким умирающим людям.