Подготовительные работы на площадке, где должна была разместиться Усть-Илимская ТЭЦ, начались в 1974 году. Вёл их генеральный подрядчик «БратскГЭСстрой». Специалисты предприятия готовили котлованы, забивали сваи под фундамент главного корпуса и обустраивали базы для размещения прибывающего оборудования. Монтажные работы стартовали чуть позже. Технологическое оборудование и трубопроводы, сборный железобетон главного корпуса трест «Востокэнергомонтаж» стал устанавливать в декабре 1974 года. А в 1976 году на площадку теплоэлектроцентрали прибыли первые партии металлоконструкций из Румынии, предназначенные для каркаса корпуса. Объект начал приобретать знакомые очертания.

Всем СЭВом

«Первая очередь – это шесть котлов производительностью по 420 тонн пара в час и пять турбин суммарной мощностью 400 тысяч киловатт, – писал директор строящейся Усть-Илимской ТЭЦ Николай Бусель в «Восточно-Сибирской правде» 15 февраля 1977 года. – Годовое производство электроэнергии составит 2,6 миллиарда киловатт-часов, а отпуск тепла – 2,7 миллиона гигакалорий. Полная сметная стоимость первой очереди ТЭЦ – 144,1 миллиона рублей». Станцию изначально возводили как неотъемлемую часть Усть-Илимского целлюлозного завода Минбумпрома СССР. А поскольку лесопромышленный комплекс был стройкой Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), в работе участвовали страны социалистического блока. В частности, из Румынии поставлялись не только несущие конструкции главного корпуса, но и части эстакады топливоподачи, трубопроводов и шинопроводов, выполненные из низколегированной стали в расчёте на низкие температуры наружного воздуха. Стальной профилированный лист с синтетическим утеплителем, предназначенный для кровли, был изготовлен в Болгарии, а оконные переплёты, ворота и вентиляционное оборудование – в Венгрии.

Выделялась Усть-Илимская ТЭЦ и необычной для такого рода объектов компоновкой. Химводоочистку со складов реагентов, ремонтно-механические и ремонтно-строительные мастерские, эксплуатационный склад и лаборатории было решено разместить в объединённом вспомогательном корпусе длиной 228 м и шириной 60 м. Сделано это было в том числе для того, чтобы обеспечить нормальные условия труда энергетиков в холодном климате. «Сейчас на всех объектах ТЭЦ широким фронтом развёрнуты строительные работы, – сообщал Бусель. – В главном корпусе смонтировано свыше семи тысяч тонн металлоконструкций каркаса, ведётся монтаж стеновых панелей. На проектную высоту возведена дымовая труба, на 70–75 процентов выполнены работы по строительству подъездных железнодорожных путей, подземной части вагоноопрокидывателя, закончен монтаж подземных галерей топливоподачи, форсируется строительство объединённо-вспомогательного корпуса, в котором уже нынче будет смонтировано и введено в эксплуатацию оборудование, обеспечивающее подготовку воды для пусковых котлов, утилизационной котельной целлюлозного завода».

«Договорился с ребятами ехать в Сибирь»

Николай Колб в этот момент уже работал на ТЭЦ. На станцию он пришёл 4 октября 1976 года. В Усть-Илимск же прибыл из Белоруссии полутора годами ранее. По комсомольской путёвке должен был ехать на строительство Байкало-Амурской магистрали, однако в день, когда он пришёл в Иркутский обком ВЛКСМ, туда не было отправлений. Путёвку быстро переделали, изменив пункт назначения. «Была определённая романтика, из-за которой я, придя из армии, договорился с ребятами ехать в Сибирь, – рассказывает Николай Степанович. – Нас было двенадцать человек из Белоруссии. Девчонки остались практически все, из парней – я один. Другие поработали с год, получили подъёмные и уехали. А я женился, потом дети пошли – куда уедешь?»

Полтора года наш собеседник проработал в АТУ-9 – одном из автотранспортных управлений «БратскГЭСстроя». Потом увидел объявление о том, что требуется водитель для главного инженера строящейся ТЭЦ. «Пришёл, а там конкурс, – вспоминает Колб. – Из четырёх человек выбрали меня». Работу, за которую поначалу платили 76 рублей в месяц, простой не назовёшь: на «ГАЗе-69» нужно было регулярно мотаться в Братск, порой за день выполняя по два рейса туда и обратно. «Ленинградские проектировщики летали к нам через Москву, – объясняет Николай Степанович. – В Усть-Илимск летал только Ан-2. Аэродром располагался на берегу Ангары, поэтому зимой почти всегда был в тумане. Вот и приходилось ездить в Братск – встречать и провожать ленинградцев и не только. То же самое с главным инженером или замдиректора – утром он улетает в Иркутск, вечером звонит: «Возвращаюсь». Значит, надо опять за ним ехать».

Дорогу длиной две сотни километров между Братском и Усть-Илимском, которая в то время не была заасфальтирована, на «газике» удавалось преодолеть за три часа. «[Главный инженер] Александр Николаевич Семёнов даже засекал время: этот участок мы проходим на три минуты позже, а тот – на три минуты раньше, – улыбается Колб. – В общем, пришлось помотаться немало». В то время когда первый энергоблок готовили к пуску, он часто оставался вместе с начальником и другими сотрудниками ночевать на ТЭЦ. «Домой придёшь, покушаешь – и опять на станцию, – говорит Николай Степанович. – Так было и в семьдесят восьмом году, и в семьдесят девятом».

«Куда мы едем?!»

Похожими воспоминаниями делится и слесарь-ремонтник Александр Кузнецов. Будучи выпускником химико-технологического техникума, он в 1976 году приехал работать на лесопромышленный комплекс. «Добирались на поезде с беременной женой, – рассказывает Александр Владимирович. – Чем ближе к месту назначения, тем чаще в купе начали заходить охотники и рассказывать: там одного медведь задрал, тут другого. Жена только за голову хваталась: «Куда мы едем?!» Медведи, кстати, действительно иногда в старый город выходили, когда мы ещё жили на левом берегу. Но это ничего».

Работая на строительстве Усть-Илимского лесопромышленного комплекса, Кузнецов и его смена запустили и две городские электрокотельные – в те времена такие источники тепла считались наиболее экологичными и экономичными, ведь рядом была крупная ГЭС. Никаких телефонов и систем телемеханики – участникам пуска приходилось полагаться только на себя. Имея такой опыт, химик-технолог по образованию перешёл в энергетику. Кузнецов был принят на теплоэлектроцентраль 17 октября 1978 года. В цех обеспечения ремонта требовался мастер, но его начальник устроил молодого специалиста на должность слесаря пятого разряда, чтобы посмотреть, на что тот способен. В этом качестве Александр Владимирович проработал не слишком долго, однако успел принять участие в подготовке химического цеха к пуску первого энергоблока.

Осень 1978 года на стройке была самым напряжённым временем. Было очевидно, что социалистическое обязательство запустить первый энергоблок к 1 сентября, которое упоминалось в заметке Буселя в номере «Восточно-Сибирской правды» от 1 июля того же года, выполнить не удастся. Ввод в строй турбины и котла перенесли на более реальную дату. Тем не менее монтажники работали в спешке, рабочих рук в городе трёх строек СЭВ не всегда хватало, а высококвалифицированные специалисты были на вес золота. К тому же качество тех деталей, которые поставляли смежники из братских социалистических стран, не всегда удовлетворяло требованиям, которые предъявлял сам суровый климат сибирских «северов». Но это выяснялось уже в процессе эксплуатации. «Заморозили трубопровод – мы его размораживаем, – приводит пример Кузнецов. – Только ушли перекурить – падают шесть пролётов: лопнули по сварке. Или в главном корпусе зимой упали два пролёта крыши. Забегаю – мороз такой, что голова в каске замёрзла сразу. Где-то случился порыв – заходишь в кирзовых сапогах в горячую воду. Если ноги замёрзли, то так их можно отогреть. В общем, работы хватало».

«Все объекты энергетического блока трудно перечислить»

В этом, без малейшего преувеличения, кроется реальный героизм тех, кто подготовил Усть-Илимскую ТЭЦ к пуску. Монтаж первой турбины на станции начался 16 июня 1978 года, когда работа на котлах уже вовсю кипела. «День, когда мы пришли на площадку теплоэлектроцентрали, был знаменательным, – писал журналист «Восточки» Валерий Ладейщиков в репортаже, опубликованном 1 сентября. – Монтажники приступили к заполнению парового котла водой. Поднятый на всю высоту здания ТЭЦ с сотнями труб различного диаметра, он выглядит внушительно. Как и бывает в таких случаях, в отдельных соединениях возникают течи. Внимательно наблюдаю, как совместно со сварщиками исправляют дефектные места монтажники бригады Григория Филипповича Мороза. После заполнения котла водой начнутся гидравлические испытания. По паспорту рабочее давление парового котла 140 атмосфер. При гидравлических испытаниях он должен успешно в течение пяти минут выдержать так называемое «инспекторское давление» в 175 атмосфер».

Первую турбину Усть-Илимской ТЭЦ и первый котлоагрегат поставили под промышленную нагрузку 28 ноября. В прессе это событие почему-то осталось незамеченным. Только в «Известиях» 30 ноября вышла короткая статья «Тепло для Усть-Илимска». Для «Восточно-Сибирской правды» и «Советской молодёжи» более важным событием показалась сдача нового моста через Ангару в Иркутске, который сегодня называется Иннокентьевским. Не считая, конечно, десятой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва, про которую писали все без исключения газеты. Хотя уже в декабре о пуске энергоблока упоминали «Лесная промышленность» и «Гудок».

Акт государственной комиссии о том, что первые котёл и турбина официально введены в эксплуатацию, был подписан 26 декабря 1978 года. «Первый энергоблок Усть-Илимской ТЭЦ не просто мощный котёл и турбина – это целый комплекс новых мощностей, вступающих в строй, – сообщала в тот же день «Восточно-Сибирская правда». – На берегу водохранилища поднялась огромная фабрика чистой воды – Карапчанский водозабор, в тайге мощная подстанция, на площадке очистных сооружений – их первая очередь, рядом с ТЭЦ – новая железнодорожная станция «Северная». Все объекты энергетического блока трудно перечислить. Чтобы построить их, одного бетона потребовалось уложить более 100 тысяч кубометров». Работали над этим, утверждала газета, не только советские специалисты, но и бойцы молодёжных отрядов из Болгарии, Венгрии и ГДР. Директор строящейся станции, комментируя знаменательное событие, обращал внимание и на другие обстоятельства: «Ожило, стало давать отдачу первое оборудование огромной стройки. Но уже сегодня нельзя забывать, что слагаемые будущего успеха – в полной доводке всего нашего комплекса, а трудности здесь есть. Остаются незаконченными строительно-монтажные работы по тракту углеподачи, в частности по вагоноопрокидывателю, маслохозяйству, не готов служебно-бытовой корпус и т.д. И уже проявляется тенденция – снять с ТЭЦ людей на другие объекты, оставить эти недоделки. Понимаю трудное положение строителей с рабочей силой. Часть работ мы выполняем своими силами. Но ещё остаётся много и таких работ, которые нашему коллективу не под силу, строители и монтажники должны их закончить сами».

Без помощи автоматики

Одной из тех, кому пришлось трудиться в таких условиях, стала мотористка автоматизированной топливоподачи Наталья Жахангирова. В цех топливоподачи её приняли 29 января 1979 года. До этого она, приехав в Усть-Илимск, где уже жили две её тёти и старшая сестра, из села Карымск Куйтунского района, успела поработать почтальоном и кассиром в местном ДК «Гренада». «Конечно, первой мыслью было: «Мама моя родная, куда я попала, что я здесь буду делать?!» – усмехается Наталья Ивановна. – Но я просто такой человек: что люблю постоянство и стараюсь не бегать с места на место. Поэтому и осталась».

Сегодня процесс приёма и подачи топлива в бункеры сырого угля максимально автоматизирован. А в конце семидесятых и начале восьмидесятых тем, кто отвечал за него на Усть-Илимской ТЭЦ, многие операции приходилось выполнять самим – без помощи техники. Пока не был готов опрокидыватель, люковые вагоны разгружали вручную. Среди грузчиков, выполнявших эту тяжёлую работу, были и заключённые-бесконвойники. «Люди как люди, – подчёркивает Жахангирова. – Работали нормально, никаких эксцессов не возникало».

По ходу разговора непроизвольно выглядываю в окно и замечаю, что к тракту топливоподачи подъезжает самосвал – станция перешла на использование угля с расположенного неподалёку Жеронского разреза, его проще и дешевле возить автомобилями. Изменения видны и на рабочем месте Натальи Ивановны: система видеонаблюдения следит за всеми этапами приёма и загрузки топлива, автоматика отвечает за работу ленточных конвейеров и не допустит возникновения нештатных ситуаций вроде переполнения бункеров. В общем, роботы вкалывают там, где раньше трудились девушки с лопатами.

«Станция ещё лучше будет»

«Наша станция уникальна, – заключает директор Усть-Илимской ТЭЦ Виталий Гаврюшенко. – Сегодня мы – единственное предприятие в Иркутской энергосистеме, которое выполняет полный производственный цикл – от выработки тепловой и электрической системы до передачи воды непосредственно до крана потребителя. У нас есть подразделение, отвечающее за городские системы водоснабжения и канализации, а также сантехнический участок. Станция – один из лидеров по безопасности труда и надёжности». Не стоит забывать и про экологическую ответственность. Усть-Илимскую ТЭЦ, как и весь лесопромышленный комплекс, разместили с учётом розы ветров, чтобы промышленные выбросы сносило в сторону от города. А чтобы снизить нагрузку на окружающую среду, связанную среди прочего с переходом станции с проектных ирша-бородинских углей на топливо с Жеронского разреза, на ней планируют заменить золоулавливающие устройства. По крайней мере, уже есть технико-экономическое обоснование такого проекта, а в следующем году на предприятии планируют приступить к проектно-изыскательским работам.

Но прежде, чем узнать об этом, обращаешь внимание на ту чистоту, которая царит на территории угольной электростанции и в её главном корпусе. «Я рад тому, как наша станция преобразилась, – отмечает Кузнецов. – Как мы провели ремонты, благоустройство. Жаль, что вы не приехали к нам весной, когда одуванчики цветут, – тут такая красота! Но станция ещё лучше будет».