Евгений говорит размеренно, неторопливо. Темп речи – 125 слов в минуту, подсчитано по диктофонной записи. Кто-то скажет, что такова комфортная скорость воспроизведения аудиокниг на русском языке. Профильные специалисты сделают вывод, что это свидетельствует об уверенности в себе, высокой устойчивости к стрессам и обстоятельном подходе к жизни в целом – тех психологических качествах, без которых не берут в технические дайверы.

Профессиональное водолазное дело не терпит суеты. Все манипуляции должны быть продуманы до мелочей, неоднократно отработаны в ходе многочисленных тренировок и доведены практически до уровня безусловных рефлексов. «Страх вообще неприемлем, – подчёркивает Горбунов. – Если ты его испытываешь хоть в малейшей мере, ты не сделаешь ничего. Хладнокровие и только хладнокровие. Если ты боишься, значит, тебе водолазом в принципе нельзя быть». Для этого, конечно, приходится перешагивать через инстинкт самосохранения, по умолчанию заложенный в нас природой, ведь ты находишься в среде, которая для человека не предназначена в принципе. Поэтому водолазов совершенно заслуженно сравнивают с космонавтами, вынужденными находиться в безвоздушном пространстве. И требования к их физической выносливости предъявляют примерно такие же.

«Работа под водой сопоставима с тем, что на суше ты постоянно бежишь», – объясняет собеседник «Сибирского энергетика». Если дыхание сбилось, восстановить его крайне сложно, а для того, кто не проходил специальные тренировки, и вовсе невозможно. Классический трёхболтовый костюм – тяжёлый медный шлем, увесистые ботинки, толстый прорезиненный комбинезон и перчатки – весит около 80 кг. «Это как ещё одного человека на плечи посадить», – приводит понятное сравнение руководитель водолазных работ Иван Иванов. Или надеть скафандр для выхода в открытый космос – современные модели, конечно, весят побольше, но и гравитация под водой ощущается сильнее.

Мы листаем фотографии на компьютере Иванова, и Горбунов замечает: «Здесь глубина небольшая, до девяти метров, снято в солнечный день. Там, где глубже двенадцати, всегда ночь. Это совершенно не то же самое, что показывают по телевизору про дайверов, – никакой цветной картинки, всё черно-белое». Но есть в этом что-то привлекательное. Осмелимся предположить: постоянное преодоление себя и окружающей среды, которое становится обыденностью. Иными словами, тот романтический ореол, который привлекает многих мальчишек в героических профессиях. «С детства думал о том, чтобы стать водолазом, – говорит Евгений. – Пробовал плавать с аквалангом. А после армии поступил в Воронежскую школу водолазов. С азов водолазной техники и водолазной медицины выучился на третий класс, устроился на Усть-Илимскую ГЭС и постепенно стал подниматься по ступеням профессионального мастерства».

Обучение заняло три месяца, полных теоретических занятий и постоянных тренировок.

На Усть-Илимской ГЭС Евгений Горбунов работает с 2002 года. Первое погружение совершил на 40 м для чистки порогов ремонтного затвора в верхнем бьефе станции. С тех пор их были ещё многие сотни. Когда водолазную станцию перевели в компанию «ГЭС-ремонт», вместе с коллегами работал на Богучанской ГЭС, ездил в Усть-Кут обследовать наливные причалы нефтебазы на Лене и проводить берегоукрепительные работы. «На «Богучанке» осушали сбросной канал, и у них по какой-то непредвиденной причине ходил бетон, – рассказывает водолаз. – Надо было разобраться, в чём дело. Мы там конопатили. Обнаружили большой камень, который держал затвор, стропили его, убирали. Вообще, на гидротехнических сооружениях мы, можно сказать, работаем подводными слесарями. Водолаз первого класса Николай Николаевич Колосов – и сварщик, и резчик. Мы тоже крутим гайки, режем, варим. Старшина водолазной станции Андрей Рудольфович Попов, который работает с 1990 года и воспитал не одно поколение специалистов, – тоже».

Умение работать под водой, в темноте и холоде, оттачивается в ходе тренировок. Они проводятся постоянно, ведь у технических дайверов действует простое правило: не погружался или не тренировался 45 дней – потерял квалификацию. На Усть-Илимской ГЭС водолазы работают на глубинах 40–60 м, где для дыхания используется сжатый воздух. Но в барокамере они испытывают давление, соответствующее отметкам 40, 80 и 100 м, – подобные тренировки происходят ежемесячно. Водолазы также развивают устойчивость к азотному и кислородному опьянению, другим факторам, влияющим на человека на глубине. И, само собой, постоянно отрабатывают взаимодействие внутри команды. «Это обязательно, – отмечает Евгений. – Обязанности работающего, обеспечивающего и страхующего водолазов, руководителя водолазных работ и обслуживающего персонала распределяются по межотраслевым правилам, которые, что называются, написаны кровью. Обязательно составляются технологическая карта на каждый вид работ и наряд-задание, где всё расписано до мелочей. Предусмотреть любую ситуацию на сто процентов нельзя, но мы стараемся. Плюс каждый, кто погружается, обязательно думает о том, как выполнить работу так, чтобы тот, кто стоит наверху, не пошёл её доделывать за него».