«Ангара для Иркутска – основа красоты города, – писал 18 июня 1965 года в «Восточно-Сибирской правде» архитектор Василий Симбирцев о недавно утверждённом проекте генерального плана областного центра, одним из авторов которого он был. – И то, что создал и создаст своим трудом советский человек на берегах её, должно быть прекрасным обрамлением, единым гармоническим целым». Значение Ангары как естественной оси градостроительной композиции понимали задолго до середины шестидесятых годов ХХ века. Профессиональные архитекторы осознают это и сегодня, спустя полвека после выхода статьи.

Декабрист против губернатора

Но те, кто руководил городом несколько столетий назад, исходили из соображений не столько эстетики, сколько безопасности. «Карты показывают, что в устье Иркута было несколько рукавов, которые впадали в Ангару, – рассказывает заместитель директора Музея истории Восточно-Сибирской железной дороги Александр Хобта. – В 1747 году – пока только эта дата установлена однозначно – обе реки начали себя проявлять. Уровень воды в Иркуте поднялся из-за июльских ливней, Ангаре деваться некуда, так что она стала давить на правый берег». Однако ни бревенчатые конструкции, ни пять барж, затопленных при гражданском губернаторе Николае Трескине в устье Иркута, ситуацию не исправили.

Понимая, что нужно принципиально иное решение, генерал-губернатор Сибири Иван Пестель обратился в комитет министров за деньгами на обустройство набережной. А в 1818 году тот же вопрос поднял министр внутренних дел Осип Козодавлев. «Есть сведения, что в то время свой проект набережной составил генерал-лейтенант [Николай] Леонтьев, – отмечает Хобта. – В Российском государственном историческом архиве я обнаружил чертёж, который, судя по всему, относится к 1806–1810 годам. В углу написано: «Архитектор Кругликов и капитан Комков». К сожалению, нет даты и невозможно установить, то ли это чертёж Леонтьева, то ли эти люди ему его переправили. Тем не менее имеем исторический документ».

В жизнь его так и не претворили, как и разработанный позднее проект Гавриила Батенькова. Будущий декабрист, в 1816 году назначенный инженером третьего класса в Сибирский округ путей сообщения, приехал в Иркутск в 1819 году вместе с генерал-губернатором Михаилом Сперанским. Он предложил укрепить лишь небольшой участок деревянными сваями, соединявшимися между собой с помощью выпиленных пазов и шипов, а в остальном ограничиться естественным откосом. Сперанский, уезжая в Петербург в 1822 году, наказал поручить реализацию проекта тому инженеру, который приедет на замену Батенькову.

Преемником стал Александр Медведев. В Иркутск он прибыл в конце 1822 года, за дело взялся в 1823-м, сразу решив внести поправки в готовый проект. По ходу дела в 1825 году Александр Анисимович женился на дочери иркутского гражданского губернатора Ивана Цейдлера. «Представляете: заказчик – Цейдлер, исполнитель – Медведев, и они между собой в родственных отношениях», – усмехается Хобта. Как бы то ни было, губернский совет в 1826 году принял набережную: 300-метровый вымощенный камнем откос от Московских ворот до собора Богоявления с окрашенными перилами, три каменные лестницы, откос безо всякого укрепления, но с перилами напротив площади, а также откос от дома Коргоева до взвоза. По всей вероятности, площадь – это участок, где сегодня находится сквер у Вечного огня. Дом Коргоева стоял на земле, где располагается ТЭЦ-2. Но значение имела не привязка к местности – Медведев сильно отклонился от проекта Батенькова. Вместо свай особой конструкции он, к примеру, распорядился забить обычные брёвна. Были и другие «поправки», из-за которых Иркутская городская Дума отказывалась принять набережную, как сказали бы сегодня, на баланс.

Разбирательство затянулось на 10 лет, за это время сменились два генерал-губернатора Восточной Сибири. Третий, Семён Броневский, в 1836 году апеллировал к имперским властям. В ответ из Петербурга прислали инженера Николая Богданова. Тот первым делом запросил смету – её в Иркутске не нашлось. Чтобы получить хотя бы проектную документацию, пришлось обращаться в столицу. Там отреагировали быстро: письмо ушло в августе, ответ поступил в октябре. В конце концов 5 января 1837 года Богданов официально принял набережную Ангары в эксплуатацию. Хотя в городской Думе по-прежнему отказывались от неё, отмечая, что предусмотренной на поддержание имущества в нормальном состоянии суммы в размере 1000 рублей в год недостаточно: нужно 50 000 – 60 000.

«Любуясь картиной, которую даёт Ангара»

Претензии к состоянию набережной, пусть уже не той, у местных парламентариев возникали и потом. Равно как и предложения о том, как бы облагородить ландшафт над рекой. С одним из них гласный Иркутской городской Думы Яков Комаров выступил на заседании 5 октября 1899 года. «В настоящее время я имею честь предложить Думе нижеследующее: как бы хорошо и целесообразно было на берегу Ангары от Туруновского взвоза до рыбной пристани устроить бульвар, – заявил Яков Семёнович. – То есть продолжить то небольшое прекрасное местечко с деревьями, которое находится против дома генерал-губернатора и в котором много публики с наслаждением проводит вечернее время, дыша таким чудным свежим воздухом и любуясь картиной, которую даёт Ангара».

Задолго до появления бульвара Гагарина (рыбная пристань находилась в районе современного здания Арбитражного суда Иркутской области, а фраза о продолжении «прекрасного местечка» у резиденции генерал-губернатора указывает на площадку рядом с Белым домом) гласный дореволюционной Думы руководствовался примерно теми же соображениями, что и советские архитекторы с партийными функционерами. «В настоящее время почти вся набережная Ангары безобразно завалена дровами и вообще лесными материалами, и мне кажется, что не всё же город должен гнаться за рублём и что пора бы подумать об организации здорового удовольствия для жителей, – говорил Комаров. – Немного городов, которые имеют такой чудный берег реки и так плохо им пользуются для собственного здоровья, в особенности же необходимо позаботиться нам при нашей пыльной жизни». Торговлю лесом, который складировали на берегу, гласный предлагал или перевести на площадку близ устья Ушаковки, или, учитывая опасность возникновения пожара, вовсе вынести за город, в Знаменское предместье.

Гласный Александр Корнилов в ответ на это выступил с инициативой избрать особую комиссию для рассмотрения «вообще всех вопросов благоустройства города». «Принятие предложения гласного Корнилова имело бы последствием то, что осуществления мер, предлагаемых гласным Комаровым, мы, пожалуй, не дождались бы ещё и через десять лет», – возразил его коллега Иннокентий Концевич. Городской голова Василий Жарников, выслушав всех желающих, обратил внимание на извечную проблему – нехватку денег в казне. Средства нужны были буквально на всё: на электрическое освещение улиц, на постройку зданий для ремесленно-воспитательного заведения Трапезникова («свыше 700 тысяч рублей»), на постройку новой скотобойни («не дешевле 70 тысяч рублей»), на завершение строительства помещений для третьей полицейской части. «Что же касается до устройства в Иркутске мостовых, на что потребуется несколько миллионов рублей, то это вопрос очень трудный, – завершил выступление Василий Васильевич. – Устройство мостовых есть расход невозвратный, и потому город возможно замостить лишь постепенно».

Заменой протяжённому бульвару стал Александровский сквер, история которого берёт начало в 1903 году. Он расположился между Большой и Казарминской улицами, известными сегодня как улицы Карла Маркса и Красного Восстания. Работы по благоустройству шли до 1914 года, а потом ситуация в стране изменилась настолько, что стало не до организации общественных пространств и мест отдыха горожан. Хотя в 1920 году Иркутский городской совет переименовал сквер в честь Парижской коммуны. Под таким названием тот просуществовал до 1960 года, превратившись затем в часть строящегося бульвара Гагарина. А Парком имени Парижской коммуны стал официально именоваться сад железнодорожников в Свердловском районе.

«Создать естественную зелёную среду»

Пять лет спустя Симбирцев предрекал: «Вдвое прекраснее станет красавица Ангара после того, как её опояшет благоустроенная набережная вплоть до плотины Иркутской ГЭС». Речь шла о правом береге. На левом по разработанному в шестидесятых генплану должна была появиться двухъярусная набережная с нижней террасой у среза воды, которая тянулась бы от моста, сегодня именуемого Глазковским, до Академгородка.

В пойме Иркута планировали создать лесопарк, общий для Ленинского и Свердловского районов. «Обширная и в настоящее время заболоченная территория будет покрыта сетью дренажных открытых каналов, между которыми отлично приживутся влаголюбивые породы деревьев, – объяснял Симбирцев задумку градостроителей. – В этом лесопарке предусмотрено создать ту естественную зелёную среду, которая свойственна Казачьим Лугам. Думается, лучше не загромождать этот парк всякого рода постройками, аттракционами, сохранить по мере возможности этот уголок в его природном виде. Иркут в этом месте, огибая Казачьи Луга, образует большую излучину. Со временем здесь через перешеек пройдёт, спрямляя русло, короткий канал, а излучина, ограждённая защитными дамбами, превратится во внутренний водоём лесопарка. Дно этого водоёма будет очищено от топляка и коряг и станет замечательным местом для купания».

Строя масштабные планы на всю береговую линию, архитекторы не забывали и об отдельных её участках. Так, в коротком и откровенно отчётном интервью 1978 года заместитель председателя Иркутского горисполкома Константин Кузаков сообщал о строительстве набережной в Солнечном и продолжении благоустройства набережной Ангары от улицы Сухэ-Батора до устья Ушаковки с созданием видовой площадки через дорогу от Вечного огня. «Кстати, по обоим берегам Ушаковки намечено укрепление почвы бетоном и гранитом, русло будет расширено», – добавлял он.

Пристань на новом уровне

Многие масштабные задумки советских архитекторов так и не были реализованы. Такая судьба постигла, к примеру, трансгородской зелёный пешеходный диаметр, который по генплану 1970 года должен был связать набережные Ушаковки и Ангары. Какие-то идеи были реализованы не так, как было предусмотрено изначально. Что не умаляет ценность получившегося решения: достаточно пройтись по аллее с фонарями на Верхней Набережной, которой – не раз проверено лично – восхищаются приезжие из других городов. Некоторые проекты в XXI веке получили новое дыхание. Один из примеров – набережная в микрорайоне Солнечный, которая не так давно была реконструирована.

Кстати, деревянный настил, который начинается рядом с ледоколом «Ангара», идёт мимо рядка кафе и тянется в сторону плотины Иркутской ГЭС, – это лишь часть большого проекта по благоустройству набережной. Она должна протянуться на 4,5 км – такие цифры, по крайней мере, фигурируют в недавнем проекте межевания этой территории. Согласно документам, набережная обогнёт Солнечный и продолжится по берегу Чертугеевского залива, захватив выход к воде из коттеджного посёлка Гринленд.

Существующий сегодня участок – это пляжная зона. Та часть набережной, для которой есть готовый проект благоустройства, протянется практически до пристани «Ракета». Здесь, на полукруглой стрелке «полуострова», на котором находится микрорайон, разместится её центральная площадь с амфитеатром и выставочным залом. На участке между ней и ледоколом разместятся площади со скульптурами «Знаки зодиака», «Мостик влюблённых» протянется на маленькую смотровую площадку на воде, будут кафе, детская площадка.

Дальше по берегу предусмотрена зона для водного транспорта. «Предполагается развитие территории причала «Ракета» с организацией современного речного вокзала, – поясняют авторы проекта из «Иркутскгражданпроекта». – Предлагается вынос из хаотично освоенной прибрежной территории мест стоянки и хранения речного транспорта. Здесь предлагается организация зоны кратковременной стоянки маломерных судов на качественно новом уровне». На берегу Чертугеевского залива, в свою очередь, должны появиться озеленённый сквер и прогулочная набережная.

Великолепный берег лис

Определённое сходство можно рассмотреть и в концепции благоустройства участка от плотины Иркутской ГЭС до бульвара Постышева, представленной два года назад. Если отбросить решение инженерной задачи – укрепление 1,6 км берега в условиях меняющегося уровня воды в нижнем бьефе станции, остаётся немало интересных архитектурных идей. Центр набережной, пусть и не геометрический, – это видовая площадка со скульптурой лисы, которая дала название целому микрорайону, спускающемуся к воде. Предание гласит, что в XIX веке купец Яковлев, подстреливший пушного зверька, назвал местность Лисихой. Позднее возникла одноимённая деревня, во второй половине XX века ставшая городским районом.

Если говорить не о прошлом, а о ближайшем будущем, то рядом с пространством, где установят символичный памятник, в створе бульвара Постышева расположится пристань для экскурсионных судов. С другой стороны от предполагаемого места для обзорной площадки по направлению к плотине находится коса с внутренним заливом.

«Для создания проточности воды залива предлагается выполнить две широкие искусственные протоки шириной 9 м с переброшенными через них пешеходными мостами, – пишет в журнале «Проект Байкал» автор концепции – главный архитектор «Иркутскгипродорнии» Сергей Демков. – Часть территории косы планируется оставить в естественном природном состоянии при минимальной степени благоустройства. В зимнее время залив будет использоваться для устройства катка».

Архитекторы также предлагают разместить на набережной причал для маломерных судов, природный солярий, экстрим-парк, магазинчики и кафе. Дальше от воды – парковая зона. В ней планируют разбить тематическую аллею, посвящённую истории строительства и эксплуатации каскада ГЭС на Ангаре, возможно, с устройством выставочного павильона. Как в итоге будет реализован проект, можно будет увидеть не раньше чем в следующем десятилетии. Рассказывая о «городе на бумаге», мы пока и не стараемся загадывать конкретные даты. Пока всё это проекты. Которые, надеемся, всё же будут реализованы.