Разговоры о необходимости перехода на новые принципы управления отходами производства и потребления, при котором одними из важнейших «фишек» должны стать раздельный сбор мусора и переработка в полезный продукт всего, что может быть переработано, начались в федеральных властных структурах ещё лет семь-восемь назад. В 2014 году принятием Федерального закона 458-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об отходах производства и потребления», отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации» твёрдые бытовые отходы (ТБО), завалившие Россию, были переименованы в твёрдые коммунальные отходы (ТКО). Наверное, чтобы подчеркнуть, что теперь всё будет не так, как было, и к старому возврата быть не может. Планировалось, что уже к осени 2016 года каждый субъект Российской Федерации разработает для своего региона научно и экономически обоснованную территориальную схему обращения с отходами, выберет одного или два-три (в зависимости от размеров региона) региональных оператора по обращению с ТКО и утвердит тарифы за вывоз мусора. А 2017 год, объявленный Годом экологии в России, откроется в нашей стране красивым и громким стартом «мусорной» реформы, которая принесёт стране чистоту.

Увы. Торжественно запустить новую систему организации сбора, транспортировки, обработки и утилизации отходов в Год экологии не получилось. Неожиданно для федеральной исполнительной власти выяснилось, что подготовка радикальной реформы к старту, если, конечно, запускать её для достижения практического результата, а не для видимости, тоже требует времени. Чтобы разработать научно, экологически и экономически обоснованные территориальные схемы размещения отходов, нужно как минимум знать, сколько ТКО, требующих переработки и утилизации, в регионах уже накоплено, где именно они накоплены и сколько отходов будет образовываться в ближайшие годы. Без этих знаний не понять, где, сколько и какие перерабатывающие предприятия надо строить, сколько какой техники закупать для оперативного перемещения уже накопленных и вновь образующихся отходов к местам переработки и утилизации. В пухлых статотчётах властных структур все эти цифры найти можно, только с реальной жизнью они практически не связаны, потому что писались именно для отчётов. Чтобы хорошо выглядеть, а не для того, чтобы знать, что делать.

Реальные, фактические, точные знания стоят дорого. Но самое важное, что для получения реальных знаний кроме бюджетных денег нужны ещё и опытные профессиональные мозги. А где их взять? Огляделись губернаторы, на которых организация реформы возложена, и увидели, что «эффективных менеджеров», подобранных по принципу личной преданности, рядом полным полно, а строптивых профессионалов почти не видно. Где-то там, вдали от власти, «на земле» они есть, конечно, но среди «своих», которым бюджетные деньги доверить можно, – не просматриваются. И сдулась реформа. Пришлось перенести её старт на 1 января 2019 года. Раньше, если кто-то из губернаторов успеет подготовить свой регион, начать её можно, а позже нельзя никому.

25 субъектов РФ из 85 не воспользовались разрешённой отсрочкой. Кто-то, возможно, и правда успел достойно подготовиться, а кто-то из губернаторов не удержался от соблазна в числе первых отрапортовать о переходе на новую модель обращения с отходами, чтобы его в Москве заметили: говорят, сам Путин держит эту тему на личном контроле.

В числе первопроходцев значится и Челябинская область. Вспоминаю именно об этом регионе в связи с мусорным коллапсом, из которого Челябинск уже две недели выбирается. В связи с возникшей угрозой массового заболевания и отравления людей из-за скопившегося во дворах мусора глава города был даже вынужден ввести в областном центре режим ЧС. Разгребать мусорные завалы сюда привлечена спецтехника из Екатеринбурга, Магнитогорска, Златоуста, Миасса, Кургана, Саратова и Ханты-Мансийска. Причиной мусорного коллапса, как понял я из сообщений СМИ, стало как раз отсутствие реальных знаний. Новое место размещения ТКО оказалось дальше, чем было указано в договоре с подрядной организацией. Не добившись возмещения дополнительных расходов, подрядчики попросту прекратили вывозить мусор из города. Скандал вышел на уровень полпредства президента в Уральском федеральном округе: властям поручили разобраться с отходами за три дня, а силовикам – наказать виновных «вплоть до возбуждения уголовных дел».

За неделю до Байкальского водного форума, на котором я увидел так много региональных министров природных ресурсов, желающих разобраться с «мусорной» реформой, Нина Абаринова, замминистра природных ресурсов и экологии Иркутской области, на пресс-конференции в региональном отделении ОНФ призналась, что проблем с внедрением «мусорной» реформы у нас пока остаётся видимо-невидимо. Мы тоже достоверно не знаем, какой объём мусора накоплен на территории области и какое его количество образуется ежегодно. Официальные цифры есть, но насколько они соответствуют действительности – только догадываемся.

– Министерство много раз уже отмечало, что в населённых пунктах, особенно в сельской местности, никто не отчитывается по ТКО, – рассказала тогда Нина Абаринова журналистам. – Когда мы формировали информацию об образовании твёрдых коммунальных отходов в Иркутской области, пользовались оценочными данными, которые определяли по СНИПам и ГОСТам, по нормативам образования отходов, утверждённым муниципальными образованиями. У нас, по-моему, всего-то четыре полигона в Иркутской области взвешивают коммунальные отходы. Это всё нам ещё предстоит сделать.

«Это всё» – далеко не всё, что в реальности надо сделать для успешного запуска «мусорной» реформы. И тем не менее Нина Абаринова подчеркнула тогда, что подготовка к радикальной реформе обращения с ТКО «идёт полным ходом, поворота обратно в этой системе быть не может». Хотя особого энтузиазма в её словах я не услышал. Может быть, как раз потому, что она профессионал и ситуацию оценивает трезво.

– Мы надеемся, что благодаря всем усилиям со стороны общественных организаций и государственных органов мы всё-таки уровень сознания нашего населения поднимем, – добавила она. – Отступать больше некуда. Мы должны чётко идти вперёд для того, чтобы всё-таки привести в порядок нашу страну и планету.

Управлять «тем, не знаю чем» очень трудно. Планировать работу, закупать технику, тратить деньги на создание «мусорной» инфраструктуры, смутно представляя объёмы ТКО, подлежащие перемещению, переработке и утилизации, и при этом не обанкротиться, думаю, ещё труднее. Региональные операторы, на которых с января 2019 года ляжет вся тяжесть обеспечения должного и для нашей страны нового принципа обращения с ТКО, сейчас едва ли не лбы расшибают в поисках более-менее объективных данных по количеству отходов и местах их скопления. В поисках истины дело доходит до «подворовых обходов» населённых пунктов специалистами региональных операторов, которым в случае использования недостоверной информации может грозить банкротство уже в первый год работы. Официальные статистические данные, казалось бы, вот они, пользуйся на здоровье. èèè

Но в том-то и беда, что «официальные» и «объективные» не всегда совпадают. На это уже много раз обращал внимание власти и общественности Сергей Апанович, координатор региональной группы общественного мониторинга ОНФ по проблемам экологии и защиты леса в Иркутской области.

В июле нынешнего года Общероссийский народный фронт и Счётная палата РФ подписали соглашение о взаимодействии по обмену информацией о твёрдых коммунальных отходах. Не для галочки подписали, а для совместного поиска истины. По словам Сергея Апановича, такое взаимодействие уже даёт первые результаты.

– Оказалось, что данные общественного мониторинга проекта «Генеральная уборка», который реализуется на территории страны ОНФ, по объёмам мусора вполне коррелируются с цифрами Счётной палаты, но значительно отличаются от данных Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации, – рассказывает Сергей Апанович. – Счётная палата обнаружила, что у Минприроды нет достоверной информации об объёмах отходов в стране. Контрольное ведомство проанализировало нормативную документацию в сфере обращения с отходами, бухгалтерскую, бюджетную отчётность и другие данные, которые предоставляются Роприроднадзором. И выяснило, что большая часть твёрдых коммунальных отходов остаётся за пределами регулирования федеральными ведомствами. Фактический объём таких отходов практически в десять раз (!) превышает тот, что отражён в данных, которыми обладает Росприроднадзор.

В таких условиях вряд ли стоит рассчитывать, что реформа обращения с отходами производства и потребления начнёт своё шествие по России в будущем году эффективно, без сучка и задоринки, без повторения «челябинских мусорных катаклизмов».

– Мы провели анализ существующей ситуации и поняли, что многие действующие объекты размещения отходов на территории Иркутской области не имеют чётких границ, – рассказывает Нина Абаринова. – Земельные участки, занятые ими, не выделены должным образом, не поставлены на кадастровый учёт. Целевое назначение занятых земель самое разное, и вот сейчас, когда мы хоть и медленно, но внимательно продвигаемся к реформированию системы, на некоторых территориях возникают скандалы. К примеру, в Нижнеудинском районе. Об этом все, наверное, слышали. Оказалось, что земли, на которых там всю жизнь была свалка, принадлежат Министерству обороны РФ. Мы не имеем расходных обязательств убирать там, а Минобороны говорит, что вообще-то «это ваше население, вот вы за ним и убирайте».

Узнав, что в процессе реформирования системы обращения с отходами на территории нашей области необходимо построить около четырёх десятков современных, соответствующих обновлённому законодательству полигонов ТКО, я попытался выяснить, каким количеством официальных полигонов мы располагаем сегодня, на старте этой реформы. Но простой, казалось бы, вопрос оказался весьма запутанным. Разные люди (не абы кто, а чиновники, курирующие «мусорную» тему по должности, и руководители структур, занимающиеся мусором по профессии) называли мне разные цифры. Теоретически считается, что единственно «правильными» полигонами ТКО в России могут быть только те, которые внесены в ГРОРО – Государственный реестр объектов размещения отходов. Но жизнь шире любых правил и любого законодательства. Оказалось, что кроме полигонов, внесённых в ГРОРО, на территории области вполне себе живут и пахнут и «лицензированные» полигоны ТКО, и просто «санкционированные», де-факто работающие вполне официально. В итоге выяснил, что в области у нас существует 24 «санкционированных» полигона твёрдых коммунальных отходов, считающихся официальными, хотя внесённых в ГРОРО, по данным двух региональных операторов, и принимающих на себя груз внедрения реформы в Прибайкалье только 15 (6 в зоне № 1 – северной, 9 в зоне № 2 – южной). Ещё на один объект в северной зоне сейчас готовятся документы, и к 1 января, как надеется региональный оператор, он станет шестнадцатым объектом размещения отходов на территории Иркутской области, «правильность» которого не должна вызывать сомнений.

Итак, 16 или 24 полигона ТКО на всю область. Каково же было моё удивление, когда нынешним летом на встрече иркутского губернатора с активом регионального отделения ОНФ я услышал из его уст число… 170 (!) полигонов. И не во всей области, а лишь в тридцатикилометровой зоне вокруг областного центра, где народный фронт предложил создать зелёную лесопарковую зону, так называемый «зелёный щит», для сохранения благоприятной окружающей среды, а Сергей Левченко настаивал на сокращении предложенной площади.

– Также не имеем права включать в защитные леса и полигоны твёрдых бытовых отходов, – сообщил он тогда инициаторам проекта. – На этой территории – на 204 тысячах гектаров – [находится] 170 полигонов…

204 тысячи га – тоже ошибка, но сейчас не о «зелёном щите» речь, а о полигонах ТКО. Услышав от губернатора фантастические цифры, я решил, что губернатор просто оговорился. Со всяким случается, особенно если человек волнуется. Подразумевал что-то одно, а произнёс нечаянно «полигонов». Но нет. Через несколько предложений Сергей Левченко уверенно повторил: «полигонов». Видимо, кто-то из помощников, или советников, или «эффективных менеджеров» в соответствии с собственной квалификацией подсунул ему число, в которое кроме полигонов были включены все несанкционированные свалки, которые благодаря этой реформе должны быть окончательно ликвидированы и рекультивированы. В списке Госреестра по Иркутской области, в том самом ГРОРО, значится 162 объекта. Это не только полигоны ТКО, но и всё, что можно отнести к законным объектам хранения и захоронения отходов производства и потребления вместе со шламонакопителями и шламовыми амбарами, с золошлакоотстойниками, с хвостохранилищами и отвалами пустых пород. И не в тридцатикилометровой зоне вокруг Иркутска, о которой шла тогда речь, а на всей территории огромной области.

– Тема обращения с отходами находится в высочайших приоритетах стратегического развития нашего государства, – сказал, приветствуя своих региональных коллег и всех участников «мусорного» круглого стола, проведённого в рамках Байкальского экологического водного форума, заместитель министра природных ресурсов и экологии Российской Федерации Иван Валентик. Официально это мероприятие называлось длинно и скучно: «Межведомственный круглый стол с руководителями органов исполнительной власти субъектов РФ с представителями Министерства природных ресурсов и экологии Российской Федерации и надзорных органов».

– Самой больной темой у нас сейчас является проблема перехода на новую систему обращения с отходами, – отметил в ходе дискуссии министр природных ресурсов и экологии Иркутской области Андрей Крючков.

Сергей Левченко принимал участие в работе форума, но не смог выкроить время для этого конкретного круглого стола «с руководителями органов исполнительной власти субъектов РФ». Даже несмотря на то что тема, по словам федерального замминистра Ивана Валентика, «находится в высочайших приоритетах стратегического развития…», а по мнению Андрея Крючкова, она является ещё и «самой больной темой…». Впрочем, может быть, это и к лучшему. Зато в цифрах, обосновывающих большое количество нерешённых проблем, участников круглого стола никто не путал. Правда, и чётких ответов, подсказок, как эти проблемы будут решаться, тоже никто не дал.

Так получилось, что за некоторыми исключениями разговор о грядущей «мусорной реформе» строился в форме вопросов без ответов. Не потому, что вопросы были риторическими, а потому, что однозначные ответы на них никто из присутствующих досконально не знал. Иван Валентик, представлявший в своём лице всю федеральную исполнительную власть, по должности не главный «мусорщик» страны, а главный лесник. Будучи заместителем министра природных ресурсов и экологии РФ, он руководит Федеральным агентством лесного хозяйства России.

– Я не курирую направление отходов, – пояснил он участникам круглого стола характер своих комментариев, большинство из которых сводились к предложениям «записать» и… «вернуться позже» к обсуждению этой темы, этой детали, этого противоречия. – Я в эту тематику погружаюсь. Мне нужно выявить проблемы, чтобы потом с ними поработать и внести обоснованные предложения.

Если бы до старта общероссийской «мусорной» реформы оставался ещё год, этот круглый стол, думаю, можно было бы назвать эффективным хотя бы потому, что слабые места в подготовке реформы выявлены и осталось выработать только верные, надёжные решения проблем. Но в том-то и беда, что на «записать» и «вернуться позже» времени не осталось. Если руководствоваться намеченными сроками, а не здравым смыслом, то потом кому-то придётся обязательно произнести сакраментальную фразу: «Хотели как лучше…»

– Наш министр нацелен на достижение реального прикладного результата, а не на бутафорию, – сказал участникам сложного разговора Иван Валентик. И наверняка кто-то из присутствующих поверил, что с «мусорной» реформой у нас, в конце-то концов, получится не «как всегда». Что Россия и на самом деле станет чище.

В контексте

В Иркутской области необходимо оперативно разработать региональный нормативно-правовой акт, который позволит более чётко регулировать вопрос формирования тарифов на вывоз твёрдых коммунальных отходов, а также работу регионального оператора.

В нём важно предусмотреть субсидирование на предоставление услуги социально незащищённым слоям населения, а также субсидирование выпадающих расходов муниципалитетов, обеспечить корректную логистику. Об этом заявил мэр Иркутска Дмитрий Бердников на расширенном заседании Ассоциации мэров муниципальных образований Иркутской области. В совещании также участвовали депутаты Законодательного Собрания региона, представители управления Федеральной службы судебных приставов по Иркутской области, природоохранной прокуратуры и других контролирующих и надзорных ведомств.

– Переход на новую систему обращения с твёрдыми отходами несёт много рисков. Необходимо совместными усилиями минимизировать возможные неблагоприятные последствия– в первую очередь для граждан. Ассоциация муниципальных образований – это эффективный орган, который позволяет формировать актуальную повестку в работе региональной власти и давать чёткий анализ нормативных актов, которые касаются деятельности муниципалитетов. Важно активное вовлечение депутатов в работу ассоциации. Желательны более чёткие позиции руководства законодательной власти в отношении взаимодействия с ассоциацией, – подчеркнул Дмитрий Бердников.