Правила игры поменялись

В 2005 году между комитетом по управлению муниципальным имуществом и частной медицинской организацией «Международное учреждение здравоохранения и дополнительного образования Научно-исследовательский институт клинической медицины (МУЗ ДО НИИ КМ) был заключён договор, согласно которому медучреждение получало в безвозмездное пользование помещение в том же здании, где располагается Ангарская городская больница скорой медицинской помощи (БСМП).

Помещение на неопределённый срок было выделено не просто так, а под создание гемодиализного центра. В то время единственный на всю область диализный центр был развёрнут на базе областной больницы. Мест в нём не хватало катастрофически, и люди умирали, так и не дождавшись лечения. Вот тогда и был найден выход – государственно-частное партнёрство. «Вкладывайте деньги в новые технологии, работайте, а мы поможем с помещениями», – предложила областная власть частной медицине.

Инвесторы действительно нашлись, и не только в Ангарске. Несколько частных диализных центров появилось и в Иркутске. Инвесторы на свои деньги закупили высокотехнологичное импортное оборудование, получили лицензии и стали работать. Причём вся сложнейшая процедура гемодиализа у них умещается в тот бюджет, который выделяет система ОМС. Это значит, что пациент ничего не платит частной клинике и получает лечение по полису обязательного медицинского страхования.

У Ангарского центра гемодиализа проблемы начались с июля 2017 года. Именно в это время правила игры поменялись. Судя по всему, новая власть решила, что вовсе не обязана исполнять обещания предшественников. Министерство имущественных отношений провело проверку эффективности использования государственной собственности, а именно – здания Ангарской больницы скорой медицинской помощи. У проверяющих возникло много вопросов к администрации самой БСМП. Подробности интересны сами по себе, но на работе больницы никак не отразились. А вот те нарушения, которые были выявлены при проверке площадей, занимаемых частным диализным центром, обернулись судебными исками и требованием освободить помещение. По крайней мере, именно этого в судебном порядке добиваются БСМП как пользователь помещения и, очевидно, правительство Иркутской области как его собственник.

В каких же страшных грехах министерская проверка уличила частную клинику? Может быть, НИИ КМ пустил в помещение восемь арендаторов и не отразил это в отчётах, как, например, это сделала сама БСМП? Вовсе нет. Во-первых, проверка установила, что НИИ КМ не возмещает БСМП затраты на коммунальные услуги. Однако это обвинение следует отмести как затемняющее смысл происходящего. Диализный центр сразу заключил договоры с поставщиками коммунальных услуг и оплачивает их самостоятельно.

А вот второе нарушение действительно заслуживает внимания. Документы проверки сообщают, что НИИ КМ самовольно изменил назначение помещений с «палата» на «жилое». И в этих якобы жилых помещениях на момент проверки «на постоянной основе проживало 14 иногородних граждан». В переводе с сухого канцелярита это означает, что при гемодиализном центре в Ангарске был организован пансионат, а по сути – хоспис, в котором жили неизлечимо больные иногородние пациенты. Жильё – огромная проблема для тех, кто приезжает на диализ из глубинки. При этом НИИ клинической медицины до сих пор остаётся единственным учреждением, попытавшимся хоть как-то эту проблему решить.

«Вынесете меня отсюда только ногами вперёд»

Но региональная власть добилась того, чтобы пансионат попытались закрыть, исполняя требования проверяющих из минимущества. Впрочем, руководство центра не смогло довести дело до конца даже при помощи полиции. Ни у кого, в том числе у полицейских, не поднялась рука выставить на улицу двух пожилых людей, страдающих неизлечимым заболеванием. Может быть, поднимется у членов областного правительства?

– Нам пациент так и сказал: «Вынесете меня отсюда только ногами вперёд», – рассказывает главный врач НИИ клинической медицины Надежда Викулова. – Ну что мы должны с ним делать? Да, так и живёт.

В официально закрытом пансионате сегодня живут два пациента. Это Владимир Кузенков и Василий Соловьёв.

– Я сам родом из Алзамая, а сосед мой из маленького посёлка Аляты, – рассказывает Владимир Егорович Кузенков. – Мы здесь все на «пожизненных условиях», живём, пока делаем диализ. А делать его нужно через день по четыре часа. Поэтому мы должны постоянно находиться где-то рядом с больницей. Пришлось бросить и дом, и жену, и детей. В пансионате живу с 2012 года. Для меня это единственная возможность жить, понимаете? Снимать квартиру в Ангарске не могу, даже однокомнатная стоит не меньше 10 тысяч. А где я возьму такие деньги? Это же больше половины моей пенсии.

Правда, когда наш пансионат прикрыли в прошлом году, я честно попытался снять квартиру. Сразу натолкнулся на мошенников, которые меня обворовали. И не я один такой, женщина из соседней палаты тоже пострадала. Тогда я вернулся сюда и сказал: «Вынесете меня только вперёд ногами». Даже полиция приезжала, отвезли нас в участок, допросили. Я спросил только одно: «А у вас поднялась бы рука вот так вот своего отца на улицу выкинуть?» Махнули на нас рукой и отпустили обратно. С тех пор и живём. Нам некуда идти.

В помощи система не нуждается

Не только пансионат стал камнем преткновения в этой истории. Диаметрально противоположных точек зрения минздрав области и руководство НИИ клинической медицины придерживаются и по другим вопросам. Например, постоянным предметом для дискуссий остаются так называемые «дефектные карты» больных.

Все диализные пациенты – это инвалиды первой группы. Каждый год они должны проходить целый список исследований, анализов, комиссию врачей. Делать это нужно в поликлинике, к которой человек прикреплён. Но в нашем регионе только сотрудники минздрава твёрдо убеждены, что для жителей области вся медицинская помощь легкодоступна. Наверное, теоретически так и есть. На практике же многие пациенты не выдерживают часового стояния в общих очередях и не получают консультацию узких специалистов или не сдают анализы.

– Результаты нам необходимы, чтобы скорректировать лечение, – рассказывает Надежда Викулова. – Если пациент не получил консультацию в поликлинике, мы направляем его к нашим узким специалистам. Положена людям консультация невролога, сосудистого хирурга, гинеколога или эндокринолога раз в полгода – мы делаем. После этого заполняем так называемую «дефектную карту» на то учреждение, которое не оказало необходимые услуги пациенту. Пишем, например, что нет результатов паратгормона щитовидной железы, ЭКГ, консультации эндокринолога и так далее. «Дефектную карту» отправляем в медучреждение. Медучреждение, в свою очередь, возвращает на каждую карту отрывной талон и сообщает, что «оформлены рапорта на снижение стимулирующих выплат лечащим врачам». То есть они признают свою вину в том, что пациент не обследован, и наказывают докторов, лишая их стимулирующих выплат. В следующем квартале всё начинается заново. При этом нам никто ничего не компенсирует. Деньги выделяются только на процедуру гемодиализа. Но, поскольку считается, что «деньги идут за пациентом», мы страховой компании выставляем счета. В ответ регулярно получаем отказы с комментарием: «Мы к вам никого не направляли, вся помощь доступна, и её можно получить в поликлинике».

Похожим образом обстоят дела с услугами дневного стационара, доставкой, «школой пациента», услугами «скорой помощи».

– Вот представьте себе, приехала к нам в Ангарск бабушка из Оёка. Мало того что она на диализе, так у неё нет одной ноги, – рассказывает директор НИИ КМ Владимир Богдасарьян. – Ей стало плохо после процедуры, давление подскочило. Обычное дело. Что нам с ней делать? Следуя нормальной логике, мы её оставим в дневном стационаре, пока у неё давление не нормализуется. Но затраты на это нам никто не компенсирует. Потому что, по версии минздрава, мы должны её своим ходом отправить в поликлинику по месту жительства, то есть в Дзержинск. Вопрос: как бедная бабка доберётся до Дзержинска, а потом вернётся в свой Оёк? И главное, зачем её туда отправлять, если мы можем оказать помощь на месте?

Ангарский гемодиализный центр имеет лицензии на оказание амбулаторной и круглосуточной помощи, оказание помощи в условиях дневного стационара. Недавно НИИ КМ через суд доказал, что имеет право оказывать помощь своим пациентам в условиях дневного стационара.

– Мы доказали свою правоту, – продолжает Владимир Богдасарьян. – Но не настаиваем, чтобы нам была компенсирована стоимость тех услуг, которые уже оказаны. Важно, чтобы в будущем эта помощь оплачивалась.

Не нуждается минздрав Иркутской области и в станции скорой помощи НИИ КМ, которая полностью укомплектована и готова к работе, но работает далеко не в полную силу.

– Машины решили закупить, поскольку нужно оказывать помощь своим пациентам, – говорит Надежда Викулова. – Бывает, человеку становится плохо во время диализа. Теперь мы можем довезти его до областной клинической больницы или до какой-то другой. Конечно, рассчитывали, что войдём в систему ОМС как «скорая помощь». Не получилось наладить взаимодействие на уровне минздрава. У нас есть специалисты, условия, оборудование. Но нет объёмов оказываемой медицинской помощи, нет прикреплённого населения. На уровне минздрава нам предлагали обслуживать Большое Голоустное. Однако по нормативам время доезда «скорой помощи» составляет 20 минут. Конечно, мы вынуждены были отказаться.

Иркутскому минздраву частная помощь не нужна, он и сам отлично справляется. Все знают, что «скорая помощь» у нас приезжает буквально за считанные минуты.

Но часть машин НИИ КМ всё-таки используется – и в основном для доставки диализных пациентов. Одна машина ходит по шелеховскому направлению: Большой Луг, Рассоха, Смоленщина, Введенщина. Другая забирает людей из Ново-Ленино. Третья машина идёт в Оёк, Мегет и так далее. Затраты на доставку также не компенсируются.

– По-моему, мы очень выгодны для государства, – пожимает плечами Владимир Богдасарьян. – Нам государство платит только за процедуру гемодиализа, всё остальное мы делаем сами. Инвестируем в оборудование, содержим здания, оплачиваем коммунальные услуги, платим зарплату персоналу и налоги. И ещё за свой счёт умудряемся организовать доставку и дополнительные услуги. В государственном центре всё – вплоть до закупки последнего болтика – делается за счёт бюджета, ни о какой доставке пациентов речь не идёт.

Бессмысленный и беспощадный

На последнем заседании суда представители БСМП попросили отложить рассмотрение дела и выразили желание вступить в переговоры со своим оппонентом. Однако никакие переговоры так и не были начаты, хотя следующее заседание назначено на конец сентября.

– Руководство БСМП и раньше выходило к нам с предложением заключить новый договор аренды. Однако условия договора до сих пор не обозначены чётко, – говорит Надежда Викулова. – Мы не понимаем, о каких суммах и площадях идёт речь. Мы не сможем арендовать помещение по рыночной стоимости. Если площадь арендуемого помещения уменьшится значительно, мы автоматически потеряем лицензию.

В конце июля в Ангарской больнице скорой медицинской помощи расклеили объявления. В них пациентов диализного центра призывали не волноваться. Министерство здравоохранения Иркутской области дало поручение на базе БСМП открыть государственный центр гемодиализа. Правда, пока, по информации самих пациентов, закуплено только 8 аппаратов «Искусственная почка», которые до сих пор не готовы к работе. Между тем Ангарский центр принимает около 130 пациентов и может принять ещё 100. О том, что будет с людьми, если один центр закроется, а другой окажется не готов к открытию, мы подробно писали в номере «ВСП» от 17 июля 2018 года.

– Зачем ломать то, что уже хорошо работает? – задаётся вопросом Владимир Кузенков. – Если есть деньги на открытие нового центра, сделали бы его в Нижнеудинске. Мне бы тогда не нужно было здесь жить незаконно. В Ангарске один центр на другой будут менять, а там ничего нет. Я так понимаю, здесь во главу угла поставлены какие-то имущественные вопросы, а вовсе не интересы пациентов. Всем нужны эти площади и деньги, которые выделяются государством на нас.

– Мы всё понимаем, – горько усмехается другая пациентка – Татьяна Цветкова. – Диализ – высокотехнологичный вид помощи. Фонд страхования за каждую процедуру платит около 6 тысяч рублей. Вот они там, наверху, и решили, что не стоит отдавать такой лакомый кусок. Но нас много, на всех хватит.

Логика действий министерства здравоохранения в данном случае находится за гранью понимания обычных пациентов. Диализная помощь остаётся недоступной на большей части территории Иркутской области. Центры есть лишь в Иркутске, Ангарске и Братске. Потребность в открытии новых центров огромна. И даже в трёх крупных городах, где помощь всё-таки оказывают, у пациентов невероятное количество проблем. Зачастую вся их жизнь превращается в бесконечную борьбу за выживание.

Так зачем минздраву столько сил и денег тратить на замещение частного центра другим – государственным? Тем более что к качеству работы НИИ КМ у министерства, кажется, нет претензий. Если уж у минздрава есть лишние деньги, разумнее потратить их на открытие нового центра там, где нет ничего. Но, кажется, для тех, кто принимает решения, гораздо важнее другое – вырвать кусок хлеба у частной медицины.

В этой ситуации региональный минздрав больше всего похож на садовника, который пытается выкорчевать здоровое дерево и посадить вместо него другое. И при этом не понимает, что воды у него мало и ещё неизвестно, приживётся ли новое дерево. А вокруг, насколько хватает глаз, – сплошная пустыня, в которой гибнут люди, и в соседнем крохотном оазисе – ни одного деревца.