Местом сбора подростков, фигурирующих в этой криминальной истории, было зимовье Поповых, расположенное на краю деревни, рядом с лесом. Каждый вечер ребята приходили сюда, как в клуб, чтобы провести досуг в компании приятелей. У семьи Поповых было много скота, и школяры помогали ухаживать за лошадьми. Родителей подростков нисколько не смущала дружба их отпрысков с Евгением Поповым, ранее судимым за кражу, угрозу убийством и причинение вреда здоровью потерпевшего. Ребята всегда приносили с собой алкоголь. В суде несовершеннолетние рассказывали, что обычно просили кого-нибудь из взрослых купить несколько бутылок коктейля с градусами. И никто им в этой просьбе не отказывал.

В тот сентябрьский вечер 2016 года школьники, как водится, распивали спиртное возле зимовья вместе со старшим товарищем, который варил дёготь. Около 23 часов Попов заявил, что ему не хватает сырья, и пригласил одного из ребят сходить с ним в лес за берёзовой корой. Вернулся он скоро, но один. Спутник, по его словам, отправился домой другой дорогой. Это был паренёк из неблагополучной семьи, который воспитывался в приюте. Из казённого учреждения мальчишка сбежал к матери, лишённой родительских прав. Но, вместо того чтобы помогать ей по хозяйству, предпочитал выполнять поручения своего старшего друга: убирал навоз в конюшне Поповых, косил сено для их скота. По словам подсудимого, тем летом он занял пацану полторы тысячи рублей на покупку сотового телефона. Невозвращённый долг и стал поводом для убийства.

Ночью в лесу опять, естественно, разговор зашёл о деньгах. Мальчишка уговаривал подождать ещё немного, обещал вернуть всё до копейки. Но только разозлил своего кредитора. Евгений Попов всегда носил нож на поясе и обращался с ним мастерски. В суде он говорил, что забивал на мясо животных для всей деревни и имел достаточно большой опыт, чтобы сразу рассечь яремную вену и сократить мучения скотины. С должником он поступил точно так же: смерть, по заключению экспертов, наступила на месте от массивной кровопотери. Забойщик сбросил тело в яму, закидал ветками и мхом.

Второй акт этой трагедии начинался в тех же декорациях, только месяц спустя. 19 октября поздно вечером ребята помогали Попову качать воду для лошадей и между делом выпили полтора литра алкогольного зелья. Один из несовершеннолетних собутыльников имел неосторожность сказать, что знает об убийстве друга. Собственно, в их компании это особым секретом и не было: двоим приятелям Попов сам рассказывал, что спрятал тело мальчишки в лесу. Но тут он почувствовал угрозу разглашения тайны. На этот раз от него поступило предложение сходить в посёлок Заводской, где ему обещали собачью шкуру. Из неё умелец шил упряжь для коней. Пошли через лес. Несовершеннолетним спутникам Попова в этой криминальной драме выпало играть разные роли: один вскоре оказался на скамье подсудимых вместе со старшим товарищем, другой был убит, третьему пришлось заметать следы жестокого преступления.

Когда компания перешла по льду речку Прачумку, Попов ударил опасного, как он считал, свидетеля кулаком в лицо. Удар забойщика-профессионала был такой силы, что мальчишка грохнулся без сознания и скатился на лёд. Там он получил ещё пинки по голове. Однако «черепно-мозговой травмой с кровоизлиянием в мозг», которую позднее выявила экспертиза, дело не закончилось. Было ещё «три резаных ранения шеи с повреждением сонной артерии и яремной вены». Один из пацанов при этом стоял в стороне и с ужасом наблюдал, как орудует ножом его взрослый приятель. Другой, 15-летний Иван, помогал Попову «из ложно понятого чувства товарищества». Он несколько раз пнул одноклассника, растянувшегося на льду. Затем, как признался на следствии, сел ему на ноги, чтобы тот не смог оказать Попову сопротивление. А забойщик по-деловому пробил всё тем же ножом лёд, и спустил тело в прорубь, велев подросткам замести кровавые следы на снегу ветками.

Преступления раскрыл участковый инспектор полиции. Когда один за другим пропали двое несовершеннолетних, он пришёл в школу и стал беседовать с их друзьями. Девятиклассник Иван раскололся сразу. Мать мальчика узнала обо всём от учителей. Сотрудник подразделения полиции по делам несовершеннолетних говорил в суде, что подросток не состоял на профилактическом учёте и негативная информация в отношении него не поступала. Ни в чём плохом, кроме пропусков уроков, Ваня прежде замечен не был. «Теперь мать его контролирует, а раньше контроль со стороны семьи был недостаточный», – добавил сотрудник ПДН.

Семью Ивана можно считать относительно благополучной для этой деревни: его мама бросила пить, а отец, хоть и ушёл от жены, помогал ей растить пятерых детей. На сегодняшний день оба родителя уже пенсионеры, а все дети, кроме Вани, взрослые.

– Вина подсудимых в совершении особо тяжких преступлений полностью установлена совокупностью представленных доказательств, – говорит прокурор отдела гособвинителей прокуратуры Иркутской области Татьяна Желбанова. – По уголовному делу проведены экспертизы, выводы экспертов согласуются с показаниями допрошенных.

По словам государственного обвинителя, Евгений Попов признал вину частично: заявил, что убивал один, без соучастия. Он приговорён судом к 18 годам колонии строгого режима и году ограничения свободы после освобождения. Его несовершеннолетний подельник признан виновным в умышленном причинении группой лиц тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни потерпевшего. «Это преступление тоже из категории особо тяжких, – поясняет Татьяна Желбанова. – Но суд посчитал, что исправительного воздействия условного наказания при контроле со стороны родителей и специализированного государственного органа для несовершеннолетнего будет достаточно. Мать Ивана говорила, что сын готовится пересдать экзамен за девятый класс и собирается поступать в колледж. Такая возможность предоставлена подростку, которому на момент совершения преступления ещё не исполнилось 16 лет. Он получил четыре года условно с испытательным сроком три года».

С этим уголовным делом оказалась связана ещё одна смерть. Отец мальчика, убитого на реке, поехал на опознание тела сына, но домой не вернулся: попал в больницу с сердечным приступом, от которого уже не оправился. После смерти супруги он один поднимал пятерых детей, которые были по большей части предоставлены самим себе. О том, что ребёнок проводит много времени с ранее судимым взрослым односельчанином, отцу было известно. Только, пока сын был жив, родитель не придавал этому значения.