За 15 минут до оговорённого срока в словах отдельных местных жителей слышалась неуверенность в том, что в час дня в воскресенье соберётся много желающих обсудить животрепещущую тему. За 10 минут в зале можно было насчитать 22 человека. За 6 минут вновь прибывающие стали заносить дополнительные стулья. «Это будет расширенное заседание Думы, потому что просто собрание никакого юридического веса не имеет», – объясняла происходящее журналистам депутат Думы Шаманского сельского поселения Ирина Севостьянова.

Простой подсчёт по головам показал, что его участниками стали примерно 120 человек. Депутатов местной Думы и Думы Шелеховского района вместе с представителями районной администрации среди них не набралось бы и десяток. Чтобы не быть обвинёнными в завышении цифр, скажем, что собралось около 100 жителей Шаманки и села Моты – двух поселений, которые вместе с маленьким посёлком Куйтун входят в состав Шаманского муниципального образования с населением в 1,6 тыс. человек. То есть пришёл каждый шестнадцатый.

Штаб по переписке

Присутствовать должны были и представители АО «Росгеология», дочерняя компания которого – ООО «РГ-экология» – занимается переработкой накопленных отходов Байкальского целлюлозно-бумажного комбината по контракту с правительством Иркутской области. Ещё одной структуре холдинга – АО «Иркутсгеофизика» – принадлежит участок площадью 244,8 га у границы села Моты. Он относится к землям сельскохозяйственного назначения, однако в мае в администрацию Шаманского муниципального образования поступило обращение Росгеологии о переводе его части в земли промышленного назначения. «Часть» – это 37,5 га. Там планируют разместить транспорт и оборудование для переработки шлам-лигнина БЦБК.

По крайней мере, об этом представители Росгеологии заявили на встрече с депутатами Думы Шаманки и руководителями инициативной группы местных жителей, состоявшейся 28 июня. По её итогам пресс-служба холдинга распространила интервью с генеральным директором «РГ-экологии» Артёмом Поплавским, в котором тот неоднократно подчёркивает, что о перевозке и захоронении отходов БЦБК речь не идёт в принципе. «Существующим проектом не предусмотрено захоронение отходов где бы то ни было, – заявляет Поплавский. – У нас такой задачи – по захоронению отходов – нет! Мы не можем по собственному желанию выполнять работы, не предусмотренные проектом». По его словам, чтобы это подтвердить, «инициативных жителей сёл» даже решили пригласить наблюдателями в штаб, который будет курировать переработку шлам-лигнина. Последние это отрицают и в доказательство приводят видеозапись встречи от 28 июня, на которой подобное предложение не зафиксировано.

«То, что сегодня нет ни одного представителя Росгеологии, не в их пользу, будем говорить откровенно», – констатировал председатель Думы Шелеховского района Алексей Тенигин на заседании 1 июля. Он выступал одним из первых и сразу постарался успокоить местных жителей, сообщив, что для перевода земель из одной категории в другую потребуются публичные слушания. «Решение принимать вам, – обратился он к собравшимся. – Естественно, я думаю, оно будет отрицательным, потому что мы с вами не знаем, что будет после того, как сельскохозяйственные земли переведут в промышленные». Тенигин также сообщил, что в пятницу «надзорные органы» официально заявили о том, что на территории села Моты запрещено строительство полигонов для захоронения любых видов отходов. «Как только решение будет подписано, мы вам его представим», – заверил аудиторию председатель районной Думы.

«Документы должны быть, а не ваше слово»

Инициативная группа местных жителей ещё раньше направляла обращения и президенту, и губернатору Иркутской области Сергею Левченко, однако ответы на них так и не получила. Несмотря на то что положенные на это по закону 30 дней истекли. Отвечать за всё областное правительство и лично главу региона был вынужден руководитель ОГКУ «Дирекция по эксплуатации гидротехнических сооружений и ликвидации экологического ущерба» Валентин Бороденко. Он вновь напомнил, что получивший положительное заключение Главгосэкспертизы проект переработки отходов БЦБК не предусматривает их перемещение за пределы карт-накопителей на Бабхинском и Солзанском полигонах. И, будучи уполномоченным донести позицию губернатора, её обнародовал: тот «полностью поддерживает жителей села Моты в плане сохранения уникальной экологической системы водосборного бассейна реки Иркута и категорически против каких-либо перемещений, захоронений и переработки отходов вблизи данного населённого пункта».

В ответ на это в зале раздалось несколько ехидных смешков. «Всё, что вы сказали, конечно, замечательно, – высказал житель села Моты Андрей Кравцов то, что витало в воздухе. – А есть ли какие-то документы, подтверждающие то, что вы говорите? Насколько я знаю, никаких ответов [на обращения инициативной группы] пока не поступало». В их роли, как выяснилось, пока выступает только проектная документация. Других официальных бумаг не существует. «Представитель губернатора должен отвечать за губернатора с документами в руках, – скептически заметил Кравцов, выслушав объяснения. – Документы должны быть, а не ваше слово».

«Вернём туда, откуда взяли»

Бумаги есть, причём часть из них появилась задолго до того, как заговорили о проекте переработки отходов Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Это, например, акт о передаче участка «Иркутскгеофизике», датированный ещё 1980-ми годами. О его существовании напомнил Пётр Пешков, который тогда руководил местным подсобным хозяйством и подписывал соответствующие документы, а на заседании представился председателем инициативной группы «Фронт спасения села Моты».

– И Шаманки! – напомнили из зала.

– И примкнувшей к ним Шаманки, – поправился Пешков, вызвав одобрительный смех.

– А там и Смоленщины, и Максимовщины, и всей Иркутской области, – продолжил Кравцов.

Когда отзвучали все комментарии, Пётр Михайлович продолжил. «Акт оформлял ещё Совет Министров, и там внизу было примечание: «В случае, если земля используется не по назначению, она возвращается в лесной фонд, – рассказал он. – Поэтому наша задача – вернуть эту землю в Рослесхоз. Была мысль отдать её муниципалитету, но уже возникала попытка нас обвинить, что мы её хотим захапать. Не надо. Давайте вернём эту землю туда, откуда взяли».

Это предложение часть зала горячо поддержала. Но другие выступающие вернулись к цели, заявленной изначально. Депутат Думы Шелеховского района Олег Кошкин отметил, что нужно просто предотвратить «использование этих земель под любое противоречивое назначение». А Тенигин в очередной раз напомнил, что слухи о захоронении отходов остаются слухами, но следует избежать любой возможности того, что они станут реальностью. В аргументах, в самом тоне звучавших слов было что-то смутно знакомое. И дело не в том, что одну и ту же мысль несколько раз повторяли на разный лад. Просто что-то подобное говорят всегда, когда люди встают на защиту природы. «Тридцать два года назад именно с села Моты началось общественное движение по борьбе со строительством трубы [для сточных вод БЦБК] из Байкальска в Иркут, – подытожил Пешков. – Мы были первыми тогда, потом встала вся Иркутская область. Дошло до того, что в Иркутске состоялся первый в Советском Союзе экологический протестный митинг. Так что Моты здесь…» Окончание фразы, если оно и было, заглушили аплодисменты.

Лигнин и ныне там

Казалось, на этом заседание можно было объявлять закрытым. Но нужно было ещё проголосовать за итоговое решение местной Думы. Оно содержало не так много пунктов: категорическое возражение против перевода участка под Мотами в земли промышленного назначения, рекомендация и. о. главы администрации Шаманского муниципального образования опубликовать переписку с Росгеологией, утвердить положение об общественном совете при местной администрации и сформировать его. Особняком стоит предложение мэру Шелеховского района Максиму Модину рассмотреть возможность провести референдум районного масштаба по вопросу о дальнейшей судьбе земельного участка. За него, как и за все остальные инициативы, проголосовали единогласно.

Что бы ни происходило в Мотах, работы на промышленной площадке Байкальского целлюлозно-бумажного комбината «РГ-экология» не ведёт с 26 марта. Причиной для их остановки, по словам Бороденко, стало то, что «изменились существенные условия ликвидации данных отходов». «Подрядчик взял проект, ознакомился с ним и пришёл к выводу, что работы [по утилизации] начинать и выполнять невозможно», – пояснил он. Однако альтернативу того, чтобы, как предполагается в проекте, превратить накопленный шлам-лигнин в монолитную массу, никто официально так и не предложил.