По словам Сергея Арсентьева, начальника Управления Судебного департамента в Иркутской области, все 44 суда региона, которых касается нововведение, к нему готовы. Решены кадровые вопросы: для процессов с участием присяжных заседателей назначено 94 судьи и 103 работника аппарата, все они прошли обучение на базе Иркутского областного суда. Созданы соответствующие материально-технические условия: оборудованы дополнительные залы судебных заседаний, по возможности – с отдельными входами для присяжных, подготовлены совещательные комнаты, установлены дополнительные видеокамеры. Предусмотрено, кажется, всё необходимое присяжным для работы – вплоть до электрочайников в совещательных комнатах.

А что же думают о такой форме правосудия сами «судьи из народа»? Своими впечатлениями поделилась Юлия Ладченко, которой довелось в прошлом году возглавить коллегию присяжных заседателей при рассмотрении в областном суде дела о заказном убийстве, совершённом группой лиц.

– До сих пор спорят о том, способны ли «кухарки» решать чужую судьбу. Кто попал после отбора в коллегию присяжных заседателей, где вы были старшиной?

– Отбор проводился очень тщательно. Представьте полный зал кандидатов. И каждому пришлось ответить на множество вопросов: о занимаемой должности, состоянии здоровья, работают ли родственники в органах, случалось ли быть потерпевшим и т.п. В результате в составе нашей коллегии оказались люди самых разных возрастов из самых разных социальных слоёв. Среди нас были инженеры, как я, педагог, рабочий, несколько пенсионеров и домохозяек. В общем-то, действительно простые люди – ни одного крупного руководителя, который мог бы жёстко навязать своё мнение в совещательной комнате. Не в прямом смысле «суд кухарок», но, наверное, суд обычных людей, которых мы каждый день встречаем на улице, в общественном транспорте.

– И у вас не возникло проблем с оценкой доказательств?

– Это оказалось и в самом деле непросто. На скамье подсудимых было трое мужчин: учредитель предприятия и двое причастных, по версии следствия, к исполнению его заказа. Убит директор подставной фирмы, через которого проходили крупные денежные суммы. Поначалу было сложно разобраться во всей этой кухне, понять мотив преступления. Нам не зачитали характеристики на этих людей, опереться было не на что – только на собственную оценку доказательств, при этом юридических знаний не имел никто из присяжных. Но, когда все доказательства были представлены, сомнений у меня, например, не осталось: все трое виновны в убийстве. Особенно убедительными показались результаты баллистической экспертизы, записи с камер видеонаблюдения, допрос представителя компании сотовой связи, рассказавшего о местонахождении подсудимых в то время, когда произошло убийство. В конце концов сложилось мнение о каждом из подельников. Позднее, в совещательной комнате, выяснилось: практически у всех присяжных сочувствие вызвал, как это ни парадоксально, именно тот человек, который нажимал на курок, конкретный исполнитель преступления. Он сразу признал вину и рассказал в подробностях, как всё происходило. Было видно, что он не пытается выгородить себя, говорит правду. Для меня было важно разобраться, почему он пошёл на этот шаг. Оказалось, не из-за денег – заплатили ему гроши, но на него оказывалось сильное давление.

– При обсуждении вердикта вы спорили, или все присяжные были единодушны?

– Какое там единодушие! В совещательной комнате мы просидели больше трёх часов и спорили практически по каждому вопросу – а нам выдали целую стопку листов с вопросами. Только по одному пункту проголосовали единогласно – все признали сам факт убийства. По остальным вопросам мнения расходились. И было видно, что большинство присяжных не сомневается в виновности подсудимых, но очень сложно взять на себя ответственность за такой тяжёлый поворот в чужой судьбе. «Ведь их после нашего вердикта посадят», – эти слова вырвались чуть ли не у каждого. Но деваться было некуда – пришлось всё-таки принимать решение, не сидеть же вечно в совещательной комнате. Не думаю, что проблемы были связаны с недостатком принципиальности или интеллекта присяжных, но нести бремя власти оказалось, мягко говоря, нелегко.

– Как думаете, на что рассчитывали обвиняемые, когда заявляли ходатайство о рассмотрении уголовного дела с участием присяжных?

– Конечно, у них был расчёт на непрофессионализм, на то, что нас можно разжалобить, ввести в заблуждение. Раньше мне приходилось участвовать в судебных процессах в связи с работой – но только по гражданским делам и только в качестве свидетеля. А это совсем другое. Когда в двух метрах от тебя клетка, а в ней находятся люди, чья судьба в твоих руках, когда ты чувствуешь, как они прожигают тебя взглядом, очень сложно воздержаться от эмоций. Невольно поднимаешь глаза от своих записей – и вот уже подсудимый умоляюще глядит на тебя и мотает головой, пытаясь внушить, что он совершенно невиновен. Да и адвокаты всё время давили на эмоции, пытались запутать, приглашали свидетелей, которые на самом деле только уводили нас в сторону от главного.

– С каким чувством вы выносили вердикт?

– Я была уверена в справедливости нашего вердикта. И всё же, когда вышла зачитывать его, волновалась так, что едва сумела взять себя в руки. И голос у меня дрожал, когда я говорила: «Виновен». Сроки лишения свободы назначал судья: убийцы получили от 9 до 11 лет. Меньше всех дали тому, кто нажимал на курок, потому что мы большинством голосов решили, что он «заслуживает снисхождения». Дома, у телевизора, глядя, как разыгрываются шоу на судейские темы, и близко не понимаешь степени ответственности судей-профессионалов. Это тяжёлый труд и огромная ответственность – вот главное, что я вынесла из своего судейского опыта.

В контексте

Между тем в Приангарье уже заявлено одно ходатайство о рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей в районном суде.

Им предстоит разобраться в истории с убийством, совершённым, как считают органы предварительного следствия, путём нанесения множественных ножевых ранений на почве неприязни при распитии спиртного. Материалы уголовного дела вместе с обвинительным заключением составляют три тома. Первое заседание, во время которого предстоит установить личность подсудимого, назначено на 28 июня, в начале июля пройдёт отбор присяжных заседателей. Уголовное дело будет рассматриваться в Ленинском районном суде Иркутска.