Александр Гимельштейн, главный редактор:

– У нас в гостях исполняющий обязанности ректора Иркутского государственного университета, научный руководитель Иркутского научного центра Российской академии наук и директор Института динамики систем и теории управления имени В.М. Матросова – академик РАН Игорь Вячеславович Бычков. Мы традиционно даём вам слово для вводной части, а затем вопросы.

– Уважаемые коллеги, я уже много раз начинал интервью в должности исполняющего обязанности ректора. И постоянно возвращаюсь к знаменательной для меня дате – 6 декабря 2017 года, когда появился приказ Минобрнауки и меня представляли коллективу университета. В жизни каждого есть определённые вехи, которые ты начинаешь оценивать спустя время. Прошло полгода. Понимая, сколько проблем, стоящих перед университетом, я увидел, сколько университет поставил проблем передо мной, что мы успели сделать, что мы начали делать, что мы собираемся сделать, хочу выразить одну только мысль: ИГУ для Иркутска в хорошем смысле градообразующее предприятие. Он, на мой взгляд, играл, играет и будет играть очень важную роль в развитии города и губернии в целом.

Можно приводить разные цифры – 100 тысяч выпускников, более 14 тысяч обучающихся, 3 тысячи человек профессорско-преподавательского состава. Но важно то, что очень многие связывают с нашим классическим университетом не только годы обучения, но и своё становление как гражданина, человека, специалиста, научившегося и работать, и любить, и радоваться. С учётом того, что мои дети уже давно закончили университет, а старшие внуки только в школе учатся, порой мне казалось, что студенты сейчас уже не те. Но теперь могу сказать точно: те студенты, даже лучше, чем мы. Они активные, задорные. Они хотят и учиться – в университете 48 студенческих научных объединений, и играть в КВН – у нас создана целая лига, и ездить в студенческие строительные отряды, они и политикой хотят заниматься.

Технологии меняются, а знания остаются

ИГУ очень большой, разноплановый. Фактически это три объединённых учебных заведения – классический университет, педагогический университет и институт иностранных языков. Все они создают очень интересные платформы для любого обучающегося. Недавно мы говорили с Максимом Васильевичем Безрядиным [член попечительского совета ИГУ, генеральный директор ООО «Золото Присаянья»] о том, что нам очень неплохо вместе с попечителями подготовить список специальностей, по которому курсы полностью читались бы на английском языке и была бы открыта международная кооперация для того, чтобы к нам приезжали ребята из разных стран, учились здесь. Наши, в свою очередь, изучали бы не только профильные предметы, языки, но и получали соответствующее общение. Идея укладывается в логику наших действий. Буквально сегодня (встреча состоялась 13 июня. – «ВСП») я вернулся из Пекина, где мы общались с руководителями Северо-Западного политехнического университета и крупных компаний, которые сделали ряд предложений по созданию совместных лабораторий, курсов, обучения.

Но университет – это ограниченный период жизни для человека. У нашего поколения было пять лет, сейчас – четыре или шесть. Мы лишь готовим специалистов. И сегодня работодатель определяет, кто нужен на рынке. Сейчас обстоятельства нас заставляют ориентироваться на текущий спрос. Однако у классического университета есть разрыв: мы должны готовить тех, кто востребован, с одной стороны, а с другой – надо обучать, к примеру, математиков и химиков, тех, кто будет заниматься не только прикладной наукой, но и фундаментальной. Если мы их не будем готовить, их никто не будет готовить.

Сегодня классическое образование, на мой взгляд, является определяющим. На недавнем съезде ректоров было отмечено, что современный университет – это развитие инноваций, технологий, а также перенос и возвращение фундаментальной науки и фундаментального образования. Фундаментальные знания плюс современные технологии – это и есть стратегия, которую мы хотим внедрить в ИГУ. Ведь технологии меняются, а знания остаются.

Фундаментальное образование должно вернуться в университеты, в том числе в связи с очень большим ускорением в процессе создания новых специальностей. Мы можем даже не догадываться о том, какие специальности появятся лет эдак через пять. Как совсем недавно мы не могли представить, что целые здания начнут печатать на 3D-принтерах, появятся специальности, связанные с созданием биоразлагающихся или биосовместимых протезов и медицинских роботов.

Занять одну из пятнадцати вакансий крупных научно-образовательных комплексов

Наша задача совместно с другими университетами, институтами, с органами власти Иркутской области – включиться в решение главной, на мой взгляд, задачи, поставленной президентом России. А именно – занять одну из пятнадцати вакансий крупных научно-образовательных комплексов с международным участием, которые планируется создать в ближайшие шесть лет в стране.

Такая точка должна появиться в Иркутске. Я в этом абсолютно убеждён. Это и наш шанс, и наши возможности. Это путь развития высшей школы, науки, путь развития образования в России. Консолидация всех, в том числе и вас, журналистов, которые помогали бы нам видеть наши недостатки и одновременно создавали бы необходимое общественное мнение о том, что Иркутск – крупный студенческий научно-образовательный центр, который достоин того, чтобы здесь ребята получали образование очень высокого уровня, нашли возможность реализоваться профессионально в науке, или в бизнесе, или в государственном управлении.

Ведь в своё время университет появился по запросу населения. Мы в этом году празднуем столетие ИГУ, а в следующем году – 200 лет с момента первого обращения о создании университета в Иркутске. В далёком 1819 году на имя Государя Императора такой документ был направлен за подписью Сперанского. Несмотря на то что центральное правительство рассматривало Иркутск как город революционно настроенный, а наличие студентов на практике всегда демонстрировало определённую оппозиционность, спустя 99 лет они были вынуждены согласиться с этой необходимостью.

Я очень хочу, чтобы у центральной власти сегодня не осталось никакой возможности уйти от создания одного из научно-образовательных центров здесь, в Иркутске.

Александр Гимельштейн:

– О том, чтобы Академия наук и ИГУ создали научно-образовательный комплекс, вы говорите уже не первый год. И ваш приход в университет – символ этого желания. Сегодня случилось важное решение: федеральное министерство стало министерством науки и высшего образования. Открылась возможность для формализации некоторых альянсов и каких-то форм, которые раньше на межведомственном уровне сложно было представить. Как это будет происходить?

– Надо понимать, что в обществе и системе управления всегда накапливаются определённые ошибки, которые нужно исправлять. А также необходимо немножко модернизировать систему управления для того, чтобы объект управления соответствовал целям и задачам, для которых он создавался. Что произошло, и что мне вместе с коллегами хотелось бы поправить? Университет и Академия наук (не только наши) изолировались и друг от друга, и от общества в целом. Мы стали придумывать себе задачи, сами стали решать, по каким специальностям будем учить. Но надо понимать, что это открытые системы и они должны взаимодействовать.

То, что сейчас создано министерство науки и высшего образования, – хорошо. Но никто не мешал такие контакты выстраивать и ранее. Причём не важно, в каких пропорциях. Возьмём МГУ – это огромная научная корпорация, несмотря на то что она образовательная по сути своей. Новосибирский государственный университет – это, скорее всего, площадка академических институтов для подготовки кадров. Ректор НГУ даже жаловался как-то, что есть нормативы, которые не позволяют иметь более чем 30% совместителей, а у них там 80–90%!

Есть понимание, что от кооперации выигрывают все. Путь к такому объединению непростой. У каждого директора института или ректора университета есть опасение, что от объединения он что-то потеряет. Не в личностном смысле, а в смысле того, что его интересы окажутся учтены меньше, планы развития будут реализованы не полностью. Мы заинтересованы свести эти опасения к нулю (или хотя бы крайне минимизировать), каждому дать возможность реализовать самое лучшее и получить от сложения усилий двух структур не два, а три.

Нам необходимо уже сейчас сформировать своё видение того, как это должно быть организовано в Иркутске. Идея создания международного научного кластера «Байкал» в кооперации ИГУ, ИрНИТУ, академических институтов, госкорпорации (в частности, рассматривались Ростех или Росатом), областных властей, Корпорации развития Иркутской области была озвучена пять лет назад. Она жива и сейчас. Шаг за шагом мы к её осуществлению придём. Я готов к разговору на эту тему с ректором технического университета. Мы должны готовиться к конкурсу на создание научно-образовательных центров не тогда, когда он будет объявлен, а уже сегодня. Уже сегодня работать над формированием общественного мнения. Это один из шансов на развитие. Речь идёт не только о деньгах. Это оборудование и возможность строительства кампуса.

Эффект единения

Наталья Мичурина, шеф-редактор:

– ИГУ уже прочно вписан в городской ландшафт корпусами…

– Вот не соглашусь. Корпусов много, общежитий много, но, проезжая мимо корпусов на улице Ленина и на улице Лермонтова, вы, если не прочтёте таблички, не поймёте, что они принадлежат одному университету. Создать идентичность университетских зданий в городской среде – это одна из задач, которые мы сейчас решаем.

У ИГУ есть несколько слоганов, один из них – «Образование на все времена». Скоро начнётся реставрация фасада здания бывшего иняза. И мы планируем в один из анкеров (архитекторы меня поправят) встроить часы, в другой – логотип университета, на котором изображён Белый дом. Такую стилистику предстоит отработать на других корпусах – где-то внутри, где-то снаружи. Это одна часть работы. А вторая касается, говоря на языке представителей ЖКХ, придомовой территории. Всё, что находится перед корпусами и общежитиями, необходимо привести к единому дизайну. Мы хотим, чтобы появилась визуальная общность всего комплекса наших зданий.

Нам важно поддерживать общность и среди людей, связанных с ИГУ. На протяжении долгого времени по причине отсутствия большого помещения 1 сентября мы не могли собирать всех своих первокурсников в одно время и в одном месте. Появилась идея (мы её сейчас обсуждаем с властями Иркутска) первокурсников всех факультетов собрать около памятника Александру Третьему и провести единый праздник. А на следующий год я бы вообще сделал общегородской праздник для всех студентов. И организовать его следует на центральной городской площади, чтобы ещё раз показать: Иркутск – студенческий город.

В этом году на 1 сентября мы запланировали собрание Ассоциации выпускников Иркутского госуниверситета. Его мы хотим провести в драмтеатре. Планируется обсудить, как мы видим работу ассоциации, чем наши выпускники могут содействовать дальнейшему процветанию своей альма-матер.

– На какую поддержку ассоциации вы рассчитываете?

– Я и сам выпускник ИГУ. Окончив университет, волею судеб был и преподавателем, и завкафедрой, но основная моя рабочая и творческая жизнь проходила в Академии наук. Хотя, когда стоял выбор, в моей семье его делали в пользу университета: обе дочери пошли учиться в ИГУ.

Поверьте, очень многие выпускники говорят, что хотели бы продолжать участвовать в жизни университета, но нет механизма. И наша задача – создать площадку для неравнодушных людей, которые могли бы реализовать свои интересные начинания вместе с университетом в разных областях – от профобразования и до, может быть, даже сферы социальных услуг. Ассоциация выпускников – это сообщество тех, кто генерирует идеи, готов этими идеями делиться и участвовать в их реализации. И таких людей очень много. Мы не сбиваем, грубо говоря, кого-то в стадо. Мы готовим газон, засеваем его травкой.

Сегодня точные слова были сказаны Сергеем Владимировичем [Ерощенко, председателем попечительского совета ИГУ, главой холдинга «Истлэнд»] в адрес попечителей: «Не думайте, господа попечители, что вы сюда пришли на час или на год. Считайте, что вы пришли сюда на 25 лет. Никуда не торопясь, выстраивайте стратегию Иркутского госуниверситета и крупнейших компаний, действующих на территории Иркутской области».

Белый дом сейчас – это точка входа в университет

Юлия Сергеева, обозреватель:

– У госуниверситета есть теперь прекрасная библиотека, а что будет в здании Белого дома?

– Действительно, помещение освободилось. Это не просто памятник федерального значения. Это знаковое здание для Иркутска и Иркутской губернии.

Мы изначально решили, что университет открыт для города и области, а область и город открыты для университета. И пришли к выводу, что Белый дом должен стать некоей общественной площадкой. В разных странах в подобных зданиях имеется мемориальная часть, открытая для посещения гостями города, жителями и используемая для разных целей, возможно, и представительских.

В Белом доме располагался кабинет генерал-губернатора, восстановить который необходимо. В том числе и для того, чтобы и сегодняшний губернатор мог вести в нём приём важных делегаций. Плюс там могли бы быть открыты передвижные и художественные выставки.

На третьем этаже Белого дома была домашняя церковь. Я встречался с Владыкой Вадимом, православная церковь готова принять участие в её восстановлении (понятно, что она не будет действующей постоянно). Но Татьянин день нами отмечается, и, в принципе, можно эту домашнюю церковь посвятить Святой мученице Татьяне. Мы ждём приезда одного из известных иконописцев, чтобы обсудить такую возможность.

Одновременно мы чётко понимаем, что для создания корпоративного духа, нам очень нужен музей ИГУ. Белый дом сейчас – это точка входа в университет, здесь в скором времени откроется приёмная комиссия. Логично было бы сделать её и точкой выхода, где, скажем, сто лучших выпускников получали бы дипломы и приглашения на работу в лучшие компании региона. Архитектурно (я не специалист, а это должны решать специалисты), мне кажется, реализация этого проекта возможна в такой концепции: центральный вход и центральная лестница, весь второй этаж – это общественная зона, а первый и третий этажи могут быть использованы под некие другие цели. Таких пространств, открытых в том числе и для крупных компаний, для художников, в Иркутске очень немного.

Не скрою, сегодня есть желающие вложиться в реставрацию Белого дома. Предстоит сложная работа. Многое из того, что там осталось в наследство от библиотеки, надо убирать – светильники, например. Многие элементы здания надо восстанавливать. Вы видели, наверное, старые фотографии: у Белого дома были большое крыльцо и навес, ограда, садик. То, что сегодня надо сохранить памятник Борцам революции, даже не обсуждается, но как это место обустроить?

Сегодня возможность предложить свои решения есть у любого жителя Иркутской области. Открытость обсуждения очень важна, на мой взгляд, из-за исторической ценности этого здания. Мы создали комиссию, в которую входят представители музеев, органов госвласти местного самоуправления. Через вашу газету я хотел бы обратиться к жителям Иркутска, чтобы узнать, каким они видят будущее Белого дома.

– Глупо спрашивать в этой ситуации про сроки, но, может быть, обозначите перспективу по времени?

– Сейчас нами подготовлено письмо руководителю одной из госкорпораций. Мы рассчитываем, что определённые ресурсы будут выделены уже в этом году. Проектные работы университет берёт на себя. Документация на конкурс готовится.

Университет – очень большая структура. Где-то уже написали: Бычков – пилот, а сегодня ему нужно океанским лайнером управлять. Главное в этом деле (если ты не уходишь от обстрела) не делать резких движений. Невозможно этот лайнер сразу развернуть не то что на 180 – даже на 90 градусов. Что-то целесообразно сделать быстро и сейчас, а что-то невозможно реализовать одномоментно даже при большом желании.

Реконструкция Белого дома не сопоставима по масштабам с тем же проектом спортивного центра университета, который мы хотим сделать в здании бывшего клуба «Мегаполис». Если бы у нас сейчас появились целевые деньги на ремонт Белого дома в отсутствие чёткой концепции его дальнейшего использования, можно было бы смело цитировать Виктора Степановича Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Нам, напротив, хотелось бы всё проработать до мельчайших деталей. Вплоть до решения вопроса, как быть со стёршимися с годами ступеньками: восстанавливать их или нет? Или часть восстановить, а часть оставить? Это, казалось бы, мелочи, но из них формируется то, что называют душой здания. Здесь лучше не спешить.

«Ты вышел с багажом знаний там, где тебя ждут»

Ольга Мутовина, обозреватель:

– Каково ваше видение смычки образования, науки и бизнеса? В каком виде это должно быть?

– Распространены две логики. Первая – наука внутри себя. Она касается процессов, связанных с получением новых знаний, исходя из логики научных исследований. Когда я, как учёный, занимаюсь тем, что мне интересно. А есть то, что называется запросом: то, что требует научных исследований по определённым направлениям. Этот запрос формируется главным образом бизнесом, производством, нуждающимся в специалистах, которые работают в определённых сферах и способны совершенствовать существующие технологии.

Я бы третью логику вывел. И в проект создания международного образовательного кластера включил бы то, что называется инструментами развития. Куда молодой человек, закончивший обучение, хотел бы пойти работать? В науку? Вариант. Значит, университет должен иметь соответствующие контакты с институтами. В крупную корпорацию? Здесь должны быть представители этих корпораций, банковских структур, возможности взаимодействия с ними. В социальную сферу? И такая у него должна быть возможность. Не говорю об органах госвласти. Это отдельная тема. (Я бы выпускникам запрещал работать там как минимум первые три года после получения диплома, они жизненного опыта прежде должны набраться.) Есть те, кто намерен заниматься собственным делом. Мы должны дать возможность студенту получить и такие знания.

Пример. На одном из заседаний учёного совета был задан вопрос, много ли выпускников физфака хотят пойти в школу. Оказалось, что много, но у них нет педагогического образования. И мы приняли решение открыть программу дополнительного педагогического образования. Студент имеет возможность получить дополнительные знания и, в соответствии со стандартом, который начнёт работать с 2020 года, идти в школу преподавать. Это выбор самого студента, расширение его возможностей.

Отвечая на ваш вопрос, хочу остановиться ещё на таком аспекте. Что мы понимаем под словом «бизнес»? В нашей стране у многих оно ассоциируется с темой «купи-продай», а во всём мире бизнес – это совершенно другое. Это то, что рождается в голове, а потом развивается из гаража в крупнейшие корпорации, такие как «Эппл». Придумать такое без высокого уровня образования, без высокого уровня преподавания невозможно. Поэтому мы договорились с членами попечительского совета о том, что они в Белом доме станут проводить открытые лекции, где будут рассказывать о своём бизнесе, о себе, о своём понимании того, как необходимо преподавать. И у лекторов появится возможность установить обратную связь с молодыми людьми.

Надо помочь нашим студентам ещё до окончания вуза найти себя. Разговариваю как-то с руководством педагогического института, жалуются: многие ребята не идут в школу работать. Думаю, скажут, что всего треть попадает в школы. Нет, оказывается 75 процентов. Это немало. «Но надо, чтобы 90 шли, – говорит директор института Семиров. – Мы столько в них вкладываем».

В моём понимании учёба в университете – это как сел в поезд, и тебе надо выйти через какой-то промежуток времени. Надо, чтобы тебя привезли на станцию и ты вышел с багажом знаний там, где тебя ждут, где ты востребован.

Дорога с односторонним движением

Александр Гимельштейн:

– Лицей ИГУ – великолепный пример связки муниципальной системы образования и высшей школы. Но есть проблема: мало кто остаётся в Иркутске и учится в ИГУ.

– Там целые классы физико-математические уезжают учиться за пределы области.

– И что делать?

– Как мы можем отличаться от Красноярска и от Новосибирска? Именно взаимодействуя со властью, которая поможет и покажет заинтересованность в том, что ребята, которые поступили здесь, получат пусть небольшую, но поддержку. Это стипендии губернатора и мэра. Но самое главное, что будут привлечены работодатели. Почему абитуриенты уезжают? Не потому, что университеты плохие. Они смотрят: что будет дальше, куда они пойдут работать?

Разрушительная сила ЕГЭ не в том, что введены тесты. Это превратилось в практически неуправляемый переезд ребят из глубинки в центр. И не все из них находят там себя с точки зрения образования. Многие бросили учёбу из-за материальных сложностей, но сюда уже не вернулись.

Я не против того, чтобы ребята учились в МГУ. Костяк института, который я сейчас возглавляю, – 15 человек, они приехали в Иркутск после окончания Казанского госуниверситета. Академик Михаил Иванович Кузьмин, 80-летие которого будем праздновать 20 июня, выпускник Московского госуниверситета. Надо, чтобы это была дорога с двусторонним движением.

Сейчас с Виктором Антоновичем Садовничим (ректор МГУ. – «ВСП») мы обсуждаем идею, которую намерены реализовать в рамках определённых специальностей. Предполагается первый курс обучения вести в ИГУ, второй и третий – в МГУ, а четвёртый – снова в ИГУ. Университетское сообщество сегодня понимает необходимость связанности научного пространства России.

Людмила Бегагоина, заместитель главного редактора:

– Мы выпустили к столетию газеты книгу с сотней очерков, выходивших в «Восточно-Сибирской правде». Героем материала, датированного 1988 годом, стали вы. Причём в качестве одного из создателей дискуссионного молодёжного клуба Иркутского вычислительного центра. Вы часто вспоминаете это время?

– Клуб возник из объединённого комитета комсомола. В нём тогда Сергей Владимирович Ерощенко отвечал за спорт, а я за культурно-массовую работу. Там много всего было интересного. Но мне почему-то запомнилось, как на первом этаже Иркутского научного центра была организована выставка Ильи Глазунова. Висело примерно четыре десятка его работ, и их никто не охранял. Такое было время.

На конец восьмидесятых пришёлся и другой эпизод моей жизни: я один из немногих, кто почти три года оставался кандидатом в КПСС, но так и не был принят в партию. Тогда ведь существовала разнарядка на членство в партии среди представителей научной среды. Меня дважды Свердловский райком партии приглашал, и дважды я неправильно отвечал на вопросы, которые мне задавали. Один из таких вопросов касался многопартийности. В другой раз посыпался на вопросе о политэкономии. Сказал, что не может быть политэкономия наукой, потому что не может быть наукой то, что является решением съезда КПСС.

Все мы, старшее поколение, родом из той страны, которой нет. Испытываю ли я чувство ностальгии? Наверное, да. Потому что там кое-что действовало на персональной ответственности. Сегодня ряд процедур эту персональную ответственность размывают. Взять организацию конкурсов на проведение научно-исследовательских работ. Если раньше министр считал, что нужно сделать какую-то работу, то он нёс ответственность не только за выбор подрядчика, но и за результат и качество работ. Сегодня готовится конкурсная документация, на конкурс выходит непонятно кто. А когда министру предъявляют претензии, мол, почему это не работает, тот кивает на итоги конкурса. Моё мнение, что персональная ответственность за руководителем любого уровня должна быть, должны быть и возможности для реализации этой ответственности.