Сейчас компьютерные технологии сократили штаты редакций и типографий, резко уменьшили время и расстояние между написанным и напечатанным. А тогда – в середине 70-х годов прошлого века – в секретариате на бумаге цветными карандашами делался макет номера, тексты отправлялись в типографию для набора на специальных машинах – линотипах, верстальщики получали этот набор и по макету собирали полосы – страницы газеты. Слово, отлитое в металле, – это из тех лет. Со свёрстанных таким способом полос делались оттиски и отправлялись в редакцию для читки авторам, дежурным редакторам и корректорам. Они неоднократно возвращались на правку, пока не получали подпись: «В печать!» Весь этот сложный процесс, в котором участвовало более двадцати человек, должен был контролировать выпускающий.

Но идеальных, спокойных, без эксцессов выпусков было мало. Возглас по селектору: «Срочно в номер!» – и звук летящего «патрона» пневмопочты ставит на уши всю команду. Срочный материал мог поступить из Москвы, обкома партии или от собкора редакции, и тогда включался профессионализм каждого. Поставить текст в номер не было большой проблемой, но выпустить газету без единой ошибки в такой спешке было трудно. Так появлялись забавные перлы: «Острова Зелёного Мяса» (вместо Мыса) или «Подведены итоги социалистического соревнования на лучший орган внутренних дел». Впервые признаюсь, ещё лет десять после ухода из «Восточки» мне время от времени снились тревожные сны: я бегу по лестницам и коридорам типографии, чтобы остановить печать тиража газеты.

Пару раз такое было наяву. Но спасал я не собственную «шкуру», а нашу команду – секретариат, как говорила редактор Елена Ивановна Яковлева, «штаб редакции». В фильме Андрея Тарковского «Зеркало» есть такой же эпизод, но нынешнему поколению он мало понятен.

С 1960-х годов история «Восточки» не зафиксировала ни одного случая «репрессий» за ошибки при выпуске номера. Но она сохранила имена выпускающих, профессионалов своего дела, ставших специальными корреспондентами, заместителями ответственного секретаря, заведующими отделами редакции: Валерий Кашевский, Владимир Зырянов, Александр Иванов, Александр Антоненко, Геннадий Апранович, Эдуард Дроздов.

У Александра Вампилова в «Провинциальных анекдотах» есть небольшая одноактная пьеса «История с метранпажем». Загадочный метранпаж – как таинственный ревизор Гоголя. Кто это? Оказывается, это старое название верстальщиков в типографии, хотя сегодня и эта профессия исчезла. Но в ХХ веке верстальщик был ключевой фигурой полиграфического процесса, рабочей элитой. От его искусства зависел внешний вид всей газеты. И необычность материала и инструментов, с которыми он работал, могла заворожить любого человека, не только Вампилова. Надо ли говорить, что на «Восточку» работали лучшие метранпажи: Валерий Витязев, Владимир Власов, Михаил Зуев, Андрей Фалеев, Лидия Сепетинова.

Но был среди них особенный – Василий Пантелеевич, просто Пантелеич, ветеран типографии, пенсионер, в те годы работавший на отливке заголовков. Он ещё помнил, как в начале 1960-х заблаговременно из Москвы присылался текст предстоящего выступления Никиты Сергеевича Хрущёва, аккуратно набирался, ставился в номер и вычитывался. Затем все ждали само выступление, чтобы по ходу вносить какие-то правки. Но Никита Сергеевич выходил на трибуну, зачитывал первый абзац, а затем убирал текст в сторону и часа два-три, махая кулаком, ораторствовал другой текст. Вся типографская работа шла насмарку, ждали другой текст и работали с ним всю ночь и часть следующего дня. Причём под контролем милиции.

К 1980-м годам «жить стало веселее», идеологический прессинг ослаб, в газете появилось больше жизненной тематики. Но мне запомнился один день – 25 декабря 1979 года. Мы уже заканчивали работу над номером, шёл девятый час вечера, когда по телетайпу пришла небольшая информация: «Следуя интернациональному долгу… по просьбе правительства… советские войска вошли на территорию Афганистана». Все дежурные уже ушли, я вертел в руках этот листок бумаги, ещё не понимая, во что мы ввязались, и решил позвонить домой редактору. Валерий Павлович Никольский сразу поддержал:

– Если сможешь – ставь в номер!

Цензор – была такая должность – пришла в ужас. Больше часа выясняла во всех инстанциях достоверность и право этой информации на публикацию. Но без подписи цензора не печаталось ничего.

Ещё помню открытие XXVI съезда КПСС. Он открывался в понедельник, 23 февраля 1981 года, а накануне, в воскресенье, по инструкции руководства ТАСС в «Восточке» работала специальная группа. Мы должны были получить полный текст отчётного доклада Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, набрать его и заблаговременно сверстать весь номер газеты, увеличенный по случаю съезда в два раза. В инструкции указывалось, что необходимо на всех этапах работы обеспечить строгую охрану текста доклада и других документов съезда, привлечь только самых ответственных работников редакции и милицию.

Утром в воскресенье я приехал на работу первым, сразу зашёл в телетайпную, но оказалось, что доклад в редакцию не поступил, его может получить только редактор на центральном телеграфе. С охраной и на специальном транспорте. Валерий Павлович Никольский такие строгости не оценил:

– Ты ответственный за выпуск, – сказал он по телефону. – Нет у меня милиционеров с машиной, езжай на телеграф сам.

Там долго вертели моё удостоверение, советовались с милицией, спросили, где редакционная машина. Я сказал, что за углом. Под несколько подписей мне выдали толстую пачку бумаги, я сел в троллейбус и всю дорогу до редакции читал завтрашний доклад Брежнева, хотя ничего из него не запомнил.

В ожидании «официоза» иногда случались свободные минуты, и дежурные все вместе пили чай. Как-то я спросил Елену Ивановну Яковлеву: «Какой доход приносит «Восточно-Сибирская правда»?» Как член бюро обкома партии, она была в курсе и сразу ответила:

– Три миллиона рублей в год, а вся партийная печать приносит в партийную кассу области более семи миллионов рублей.

Мы были поражены этими цифрами – оказывается, по экономической эффективности наша работа не уступала солидному промышленному предприятию. Но тогда к большим деньгам было другое отношение. Как и к работе. Вспоминает мой коллега по «Восточке», теперь ведущий корреспондент газеты «Восточно-Сибирский путь» Александр Иванов:

– Похоронили мы директора типографии «Восточно-Сибирской правды» Валерия Ивановича Яковлева, однофамильца нашего редактора, приехали на поминки в его квартиру, сели за стол. Всё накрыто, нет только салфеток. Стали искать хоть что-то подходящее. И во всём доме у человека, который распоряжался тысячами тонн бумаги, не нашли ни одного листка. Нынешнее поколение «наших людей» (выражение Никиты Хрущёва) живёт при капитализме, и салфетки в большом ассортименте есть в свободной продаже.

А в «Восточке» по-прежнему сохранились «штаб редакции», ответственность журналистов перед своими читателями и тот самый главный момент в выпуске газеты, когда, закончив все правки, дежурный пишет на полосе: «В печать!»

И больше века длится эта традиция.