Вот так и встал на пути у самых страшных преступников, следующих транзитом к новому месту бессрочного заключения, следственный изолятор Иркутска. Конвоировали переселенцев по пять-шесть человек, в иркутском СИЗО каждая партия задерживалась на несколько дней. Здесь жалобы «гости» не писали, претензий не предъявляли. Зато, отметив в «Снежинке» новоселье, потянулись к перу и бумаге, чтобы защитить свои права, нарушенные якобы в пути «на привалах». Перечень «нарушений», вызвавших у узников, как некоторые из них выражаются, «пыточное чувство унижения и стыда», довольно внушителен.

«Опасен как личность»

Каждая жалоба начинается с того, что в иркутском СИЗО к осуждённому применяли «пытки», заставляя передвигаться по коридорам учреждения в наручниках, унижающих человеческое достоинство, да ещё и в сопровождении собаки. Для таких мер, по мнению авторов жалоб, нет никаких оснований, ведь за годы, проведённые в «Чёрном беркуте», они доказали, что уже «встали на путь исправления»: не числились в нарушителях режима, не предпринимали попыток к побегу и нападениям. Однако в Иркутске всех транзитников с грузом преступлений, потянувшим на пожизненное заключение, сразу ставят на профилактический учёт как склонных к деструктивному поведению. И эта мера безопасности, если вспомнить, за какие грехи они попали в тюрьму, не кажется излишней. Как и необходимость сопровождать по учреждению каждого такого «гостя» целой «свитой» из группы сотрудников, в которую непременно входит и кинолог с устрашающего вида овчаркой. «Опасен как личность» – вердикт суда, который сам по себе является достаточным основанием для использования таких мер безопасности, как наручники и собака.

Итак, кто же жалуется на «негостеприимство» иркутян? Вот, например, Александр Ложкин, устроивший в феврале 1997 года на лыжной базе в Нижнем Тагиле «кровавую баню», убив из газового пистолета, переделанного для стрельбы боевыми патронами, шестерых посетителей сауны, мирно отмечавших там день рождения друга. Причина для массовой расправы у него, как он сам считает, была железная – обида на просьбу именинника покинуть помещение. В списке транзитников, недовольных применением наручников, можно также увидеть фамилию Дильшнайдера, совершившего в Новосибирске в 2007 году 13 нападений на пенсионеров. Он подкарауливал старичков в подъездах, нападал с молотком или отвёрткой и шарил по сумочкам – пятерых при этом убил. Излишними считает принятые в отношении него меры предосторожности Игорь Давыдов, который очень своеобразно «отблагодарил» родственников, предоставивших ему после освобождения кров и работу, – прикончил всю семью, включая двоих малолетних детей. Член националистической организации «Спас» Илья Тихомиров организовал и осуществил взрыв на территории Черкизовского рынка, в результате которого 14 человек погибли, 60 получили ранения. Руслан Гатагажев – главарь банды, на счету которой 38 похищений и 11 убийств. Бандиты записывали процесс истязаний жертв на камеру, чтобы получить от их родственников выкуп. Если деньги не платили, похищенных убивали.

Список «униженных» применением наручников в иркутском СИЗО можно продолжать ещё долго. Способны ли такие «транзитные пассажиры» на деструктивное поведение – вопрос явно риторический. Пожизненникам терять уже нечего – новое убийство, да хоть десяток, их положение не ухудшит. Даже наоборот: если, не дай бог, кому-то вдруг иркутский следственный изолятор приглянется и захочется задержаться в этом учреждении годика на три-четыре, пока будут длиться следствие и суд, для этого есть лишь один путь – совершить здесь преступление. Прикончить, например, соседа по камере.

– Не получится, – уверяет начальник СИЗО-1 – полковник внутренней службы Игорь Мокеев. – Всех пожизненников мы расселяем в одиночных камерах специального блока. Это позволяет исключать конфликты между ними.

Весь нерастраченный пыл у транзитников уходит на более мирные занятия – они обживаются на новом месте и присматриваются к новым порядкам. Копят эмоции, чтобы излить их потом на бумагу. По большому счёту придраться им не к чему – иркутский изолятор по материально-техническим и бытовым условиям входит в число лучших в стране. При лимите 1488 мест в тюрьме содержится сейчас 880 человек. На каждого сидельца приходится, таким образом, около семи квадратных метров вместо четырёх по нормативу. «Апартаменты», в которые заселяли заключённых «Чёрного беркута», ещё просторнее – по восемь квадратов жилой площади на одного человека. Задерживаются на этом перевалочном пункте пожизненники, слава Богу, недолго – и нет никакого смысла подыскивать каждому соседа, проверяя кандидатов на совместимость. Тем более что эта проблема явно не из простых.

Трудно даже представить мирное «сожительство» таких личностей, как, например, Артём Прохоренко – участник «Боевой террористической организации», совершившей 13 преступлений экстремистской направленности, и омский детоубийца Максим Калинин, который тридцатью ударами прикончил собственного сына-первоклассника за то, что тот плохо читал, а за несколько лет до этого убил и закопал во дворе соседскую девочку 9 лет. И разве смог бы Ислам Яндиев – организатор теракта в аэропорту «Домодедово» в январе 2011 года, в результате которого погибли 37 человек, – спокойно общаться с тем же Эдуардом Чудиновым, устроившим под Нижним Тагилом тайное кладбище для 15 своих секс-рабынь, в том числе и собственной дочери? Вряд ли можно было держать в одной связке также чеченца Мансура Ражаева, участника показательной казни шести русских военных, и Владимира Миргорода, который изнасиловал и убил 16 девушек. Ну и так далее по списку.

Компот кислый, радио громкое

Переселенцы уже добрались до места своей бессрочной прописки в Хабаровском крае. И помещения, предназначенные для пожизненников, в иркутском изоляторе сейчас стоят пустые. Все, кроме одного, в котором живёт наш местный маньяк – ангарский милиционер Попков. Меня в эти камеры сводили. Обстановка в них в точности соответствует нормативам – стол и стул, прибитые к полу, зеркало, полка, розетка, спальное место, бачок с питьевой водой, радиоточка. Казалось бы, повода для жалоб нет ни малейшего. Как бы не так. «Стены выбелены извёсткой, а должны быть окрашены краской, в связи с чем подозреваю нецелевое распределение средств», – пишет Владислав Технюк из Тывы. Он, видимо, человек очень хозяйственный. Пожизненное лишение свободы Технюк получил за убийство пожилой женщины, нанявшей его как раз для помощи по хозяйству. Дополнительное поручение настолько вывело работника из себя, что он четыре раза ударил женщину топором по голове. Чтобы избавиться от свидетеля, схватил её дочь за шею и бил камнем, пока она не перестала дышать. Затем бельевой верёвкой задушил пятилетнюю внучку хозяйки. èèè

Тела сбросил в смотровую яму, засыпал землёй, а сверху забросал обгоревшими досками и брёвнами. В жалобе в прокуратуру Иркутской области заключённый сообщает о своей активной гражданской позиции.

Бывшего офицера ОВД «Строгино» Владимира Рудых, создавшего в 2000-х группировку, которая крышевала фирмы и занималась заказными убийствами бизнесменов, в иркутской тюрьме куда больше, чем использование казённых средств, волновала собственная причёска. Ещё в «той жизни» офицер как-то привязал к голове жертвы две гранаты Ф-1 и самолично взорвал их под крики обречённого. А нынче он в своей жалобе требует проверить, есть ли у осуждённого из хозобслуги, который остриг его наголо, специальные навыки парикмахера и санитарная книжка.

А вот ещё претензии «гостей». Отсекатель (решётка у окна) «приводил меня в нервное состояние, так как я не мог убраться в камере, тем самым у меня развивалось чувство неполноценности». «Стол и стул не приспособлены для принятия пищи». «От радио болела голова». «Хлеб чёрствый, чай и компот несладкие, рыбу, мясо и молоко не выдавали, первые и вторые блюда ничем не отличались, не подали горчицу». «Простыни в непонятных разводах, вызывают чувство брезгливости, в душ пускают всего на 15 минут». «Не позволяли есть из своей экологически чистой посуды, а выдавали приборы из вредного для здоровья алюминия, который оседал у меня в организме». «На прогулки водили принудительно» (другой вариант – «совсем не водили»). «При досмотре раздевали донага и глумились». «Не разрешали брать в камеру нужные вещи». «На мундирах сотрудников нет бейджиков». И так далее.

Возможность «качать права», требовать то, что полагается по закону, имеют все заключённые – в каждой камере даже висит специальная папочка с указанием адресов, куда они могут обращаться с жалобами. И в отделе по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний областной прокуратуры тщательно проверялись все доводы осуждённых, указанные в обращениях. В пенитенциарной системе регламентировано абсолютно всё. Сколько миллиметров волос оставлять при стрижке – правилами внутреннего распорядка. Оборудование камер – нормами проектирования следственных изоляторов. Поведение сотрудника при обыске – инструкцией об организации службы по обеспечению надзора. В тюрьме строго соблюдаются нормы продуктов, утверждённые постановлением правительства РФ, и они ничем не отличаются от армейских: 100 мл молока на завтрак, 90 г мяса на обед, 100 г рыбы на ужин и т.д. Не допускается использование одинаковых продуктов при приготовлении первых и вторых блюд. Проба готовых супов и каш каждый раз проводится комиссионно, и процесс этот записывается на видеокамеру, а образцы кушаний хранятся в специальном шкафчике – на всякий случай. Байкам про чёрствый хлеб в иркутском СИЗО не поверит ни один человек, побывавший здесь хоть раз в любом качестве. Пекарня в тюрьме современная – предмет гордости руководства. Во время моего посещения так называемые баландёры как раз разносили обед по камерам, и вкусный дух свежеиспечённых булок наполнял коридоры тюрьмы. А про гигиену и санитарию лучше заключённым СИЗО вообще не заикаться – чистоту здесь блюдут гораздо строже, чем во многих семьях. Смена постельного белья в учреждении производится дважды в неделю – после каждого посещения душа. И исподнее сидельцам не приходится мусолить в тазиках и развешивать на верёвочках – к их услугам автоматы импортного производства для стирки и сушки личных вещей.

«Параши», «чемоданы» и «чаша Генуя»

Баулы и «чемоданы» – это особая тема. Пожизненники тащат к новому месту жительства огромное количество скарба – порой до 200 кг. В камеру разрешают брать только 50 кг – на выбор. Остальное добро переселенцам приходится сдавать на склад по квитанции – и это, судя по жалобам, расценивается ими как покушение на их права. С личным обыском всё ещё сложнее. В инструкции перечислены все естественные «тайники», куда сотрудник изолятора обязан заглянуть, – а это не только уши и рот приезжего, но и более интимные места. Кстати, именно в них обычно и прячут запрещённые вещи: наркотики, сим-карты, даже сотовые телефоны с зарядными устройствами. Полость прямой кишки, извините за подробность, на сленге заключённых так и называется – «чемодан». И переселенцы из «Чёрного беркута» исключением не стали – они тоже пытались воспользоваться своими «чемоданами». Естественно, безуспешно. Но при этом почти каждый накатал жалобу в прокуратуру на «немыслимое унижение».

Однако больше всего негодования излили осуждённые к пожизненному лишению свободы на напольный унитаз конструкции «чаша Генуя». В «Чёрном беркуте» в углу каждой камеры стояло для опорожнения ведро – одно на двоих. После «параши» заключённым, видимо, хотелось пересесть на стульчак, где можно провести время с удобством, но не получилось.

– Напольные унитазы просты, надёжны и более гигиеничны, – объясняет решение проблемы с туалетом начальник СИЗО Игорь Мокеев. – Мы пытались как-то оборудовать санфаянсовыми изделиями корпус для несовершеннолетних – за полгода всё было разбито и пришло в негодность.

Конструкция унитаза – только часть проблемы с уборной. Есть более важная деталь – обеспечение приватности самого процесса. В каждой жалобе в прокуратуру целый абзац посвящён тому, что туалет в камере «не огорожен» и надзирателям «всё видно» через глазок в двери, а также на мониторе, поскольку в тюрьме осуществляется круглосуточное видеонаблюдение. И все ответы заявителям содержат разъяснение: камера предназначена для содержания одного человека и отгораживаться там не от кого. А отхожее место не просматривается ни видеокамерой, ни через глазок в двери. В этом легко убедиться, что я и сделала.

Кому-то, наверное, эта тема может показаться издевательской – и совершенно напрасно. В статье 3 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод» записано: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию». В прошлом году восемь заключённых колонии для пожизненного содержания «Чёрный беркут» – те самые переселенцы, которые следовали через иркутский изолятор, – выиграли дело в Европейском суде по правам человека. Россия как ответчик теперь обязана выплатить им компенсацию за моральный ущерб в общей сумме 14 800 евро. Страсбургский суд счёл бесчеловечными и унижающими достоинство условия содержания в ФБУ ИК-56 («Чёрном беркуте»), в том числе нехватку пространства в камере, ведро в качестве санузла, отсутствие приватности при исполнении некоторых личных процедур.

Пожизненники не скрывают: именно эта победа в международном суде и сподвигла их на сговор – решено жаловаться на все подряд тюрьмы, которые встретились по дороге к месту назначения. Только вряд ли «заговорщикам» удастся заработать на иркутском СИЗО. «Все доводы заявителей тщательно проверены, но оснований для мер прокурорского реагирования не установлено», – говорит старший помощник прокурора Иркутской области по взаимодействию со СМИ Александр Семёнов.

Не знаю, как устроились на новом месте переселенцы, делавшие остановку в Иркутске. ИК-6 в Эльбане, получившую название «Снежинка» из-за формы здания, похожего на звезду с шестью лучами, транзитники почему-то между собой называют «Гуантанамо». А эта американская тюрьма для военных преступников известна самыми бесчеловечными пытками. Кажется, от места, где им предстоит жить до самой смерти, наши пожизненники тоже не ждут ничего хорошего. Хотя новая колония, по информации СМИ, полностью соответствует европейским правилам и требованиям к содержанию спецконтингента. Но не в «доме», видимо, всё-таки дело.