Только с высоты полёта самолёта можно оценить, как отдельная личность меняет мир вокруг себя. Если возможности так высоко забраться нет, поможет книга. Архитекторы Владимир Бух и Елена Григорьева, составившие помимо серии статей про своего коллегу Владимира Павлова отдельный том из серии «Архитектура советского модернизма», очень удачно разместили в нём карту Иркутска с точками – его проектами. Владимиру Азариевичу удалось реализовать 40 из них: от зданий детских садов, школ или гостиниц до целых микрорайонов – Первомайского, Синюшиной горы, Солнечного, Университетского. Ещё семь либо остались на бумаге, либо не были возведены до конца. Предыдущее предложение могло быть существенно короче – в городе, в официальных границах которого становится всё меньше и меньше свободного места, долгострои сдают позиции новым объектам. Здание горкома и горисполкома КПСС – «Дом на ногах», или «Семиног Павлова», – на площади Сперанского, бывшей Кирова, снесли десять лет назад, на месте Дворца культуры завода «Радиоприёмник» на Синюшиной горе возник жилой комплекс «Рекорд».

«До конца не понял проект, но доверился мастеру»

Но и в существующих зданиях, и в тех, что сохранились только на фотографиях или эскизах, видно единство замысла, не типичного для времён плановой экономики и типовой застройки. «Настоящее творчество всегда связано с преодолением шаблона, – говорил Владимир Азариевич в интервью, которое дал «Восточно-Сибирской правде» в 1979 году, будучи председателем Иркутского областного отделения Союза архитекторов СССР. – Для любого вида искусства нужны смелость автора и доверие со стороны общественности. И то и другое даётся нелегко. Поэтому часто люди, несущие ответственность за то или иное решение, прибегают к повтору, то есть идут апробированным, безопасным путём. А повторы приводят к одинаковости, серости, монотонности в застройке городов».

Разделял ли ту же точку зрения председатель горисполкома Николай Салацкий, при котором работал Павлов, могут сказать только его современники. Но то, что градоначальник не чуждался смелых замыслов и прислушивался к архитекторам, мыслящим нестандартно и масштабно, видно хотя бы по генеральному плану Иркутска 1965 года. Благодаря тому, что он был реализован, город во многом и обрёл свой современный вид. «Николай Францевич был мэром из прогрессивных, – подтверждает Григорьева в интервью для книги о Павлове. – В своих мемуарах он писал, что до конца не понял проект [здания Иркутского горкома], но доверился мастеру».

Убеждали не столько слова, сколько идеи Владимира Азариевича. Их реальное исполнение однако не всегда оказывалось на той же высоте. Приходилось мириться и с тем, что строительная индустрия была унифицирована, а сами строители неохотно отступали от привычных им решений. Так вышло, к примеру, с домом с двухуровневыми квартирами в Байкальском микрорайне, который стал его визитной карточкой. Или с «кораблём» в Солнечном. «Нас часто упрекают в «излишествах», – сетовал архитектор журналисту «Восточно-Сибирской правды», говоря и за себя, и за коллег. – Нет, мы вовсе не стремимся одеть все дома в гранит и мрамор. Каждый объект, строящийся по индивидуальному проекту, требует своих, только для него приемлемых материалов. И в данном случае уместно говорить не об «излишествах», а о рациональном распределении средств с учётом их качественной отдачи. И ценность вложений определяется не их количеством, а конечным результатом. Кто из трёх участников строительства заинтересован в высоком архитектурном качестве проекта? Заказчика интересуют квадратные метры, подрядчика – строительно-монтажный вал. А вот от качества объекта зависит профессиональный успех архитектора. И в этой связи смешно выставлять его как носителя всех бед и консерватора. К сожалению, в Иркутске разрешение многих сложных проблем застройки идёт за счёт односторонней критики в адрес архитекторов, и при этом упускается из вида тот факт, что многие недостатки происходят из-за неполной реализации проекта, искажений со стороны подрядчика и заказчика. Подчас интересное архитектурное решение по причине низкого качества строительства, незаконченного благоустройства превращается в карикатуру».

Осталась одна буква

Областной центр в семидесятых годах обрёл узнаваемое лицо, в котором угадывался павловский стиль – футуристические конструкции, несущие черты нескольких школ, но всё равно оригинальные. В профессиональной среде это даже назвали иркутским ренессансом. Сторонники сохранения исторического наследия, конечно, энтузиазм не разделяли – возрождение зачастую означало слом старого, традиционного. «Творческими стараниями Павлова Иркутск приобрёл архитектурную известность в стране и за её пределами, – тем не менее замечает Бух, долгое время занимавший пост главного инженера города. – Он любил этот город и щедро делился с ним душой, чего не скажешь об ответных чувствах. Провинция инстинктивно противится творчеству, шагнувшему за границы её понимания. Большой талант её раздражает. И, только когда его заслуги достойно будут отмечены столицами, меняет знак отношений на противоположный. С Павловым этого не произошло. Может быть, и по этой причине он покинул город в расцвете сил».

До 1986 года, когда это произошло, архитектор вместе с коллегами из «Иркутскгражданпроекта» успел реализовать большую часть своих замыслов. А какие-то проекты уже начали воплощать в кирпиче и бетоне. Как новое здание горкома КПСС, которое начали строить в семидесятых. По проекту оно было разделено на три блока. Первый, обозначенный буквой «А», – непосредственно «Дом на ногах». Название он получил за семь характерных массивных опор, на которые опирался. Здание, на месте которого теперь находится автомобильная парковка, располагалось вдоль красной линии административной площади города, повторяя её лёгкий излом. На верхнем из двух его этажей планировали разместить аппарат городского комитета партии, на нижнем – руководство горисполкома. В блоке «Б», единственном построенном из всего комплекса, находился аппарат горисполкома, а сегодня располагаются комитет по градостроительной политике, два департамента и три управления администрации Иркутска. О проекте Павлова напоминает разве что адрес: улица Ленина, 14б. Четырнадцатого дома безо всяких литер на центральной улице города нет. Как нет и дома № 14в – блока «В» с вестибюльной группой, столовой и актовым залом, к возведению которого даже не приступали.

Консервация «Дома на ногах» связана с масштабным строительством конца семидесятых в Москве. Олимпиада 1980 года дорого обошлась экономике страны, поэтому денег на многие другие объекты на остальной территории СССР уже не осталось. Та же судьба по той же причине постигла и Дом культуры завода «Радиоприёмник», который начали возводить в 1979 году. Площадку выбрали на границе жилого района на Синюшиной горе и леса, который все местные жители – по крайней мере, в восьмидесятых – называли сосновым бором. До проходной головного предприятия, вместо цехов которого сегодня стоят торговые центры, отсюда всего 1200 метров по прямой, дома, где жили его сотрудники, ещё ближе. ДК должен был стать культурным центром всего микрорайона. Он должен был состоять из зрительного зала на 800 мест, клубных помещений и спортзала. Связывали их, согласно проекту, пешеходные галереи – решение, характерное для Павлова. И, что в Сибири кажется невероятным, здесь же должен был расположиться летний бассейн с цветомузыкальным фонтаном. Проект предполагал также крытый амфитеатр и каскад подпорных стенок из мраморного бута. Но в восьмидесятых эти идеи так и не были реализованы – автор этих строк, родившийся в 1985 году, прекрасно помнит, что в его детстве никакие работы вокруг причудливого здания никто не вёл. В девяностых не стало и самого завода, который хоть и выпускал проигрыватели «Илга», но по большей части работал всё же на «оборонку».

Уберечь от типовой застройки

Если эти два объекта «не взлетели» уже после того, как началось их строительство, то некоторые излишне смелые проекты Павлова остались только на бумаге. Например, вариант застройки культурного центра Иркутска, возникший в конце шестидесятых. Над самим проектом работала группа из 11 архитекторов, которую возглавлял Вячеслав Воронежский. Он спланировал культурный центр на участке между Центральным парком культуры и отдыха, куда помимо построенного позднее музыкального театра были включены областная библиотека, Дворец гражданских обрядов и Центр научно-технической информации. Владимир Азариевич предложил своё видение застройки. Однако столь масштабный проект разбили на отдельные объекты, поделённые между несколькими архитекторами. Павлову достался Центр научно-технической информации, который располагается на улице Коммунаров.

Более масштабная работа – планировка площади перед мостом, который сегодня называется Глазковским, на правом берегу Ангары. Первый вариант был сравнительно скромным – несколько типичных для архитектора зданий в духе необрутализма, окружающих Троицкую церковь, но не закрывающих её. Современники рассказывают: подобными предложениями Павлов и его коллеги отвлекали руководство города, чтобы уберечь предмостную площадь от типовой застройки. Проект восьмидесятых годов, соавтором которого стал Сергей Калинин, был уже иным. Он подразумевал строительство группы жилых домов высотой от четырёх до шестнадцати этажей со встроенной стоматологической клиникой слева от моста, если въезжать на правый берег. Комплекс стал бы доминирующим в панораме Цесовской набережной. Его так и не построили, хотя задумка отчасти была реализована – в начале XXI века на участке появилась высотка (по иркутским меркам) на 13 этажей. Но в целом, констатирует Григорьева, «застройка предмостной площади, как и города в целом, вышла из процесса хоть кое-как, но регулируемого и перешла в вызванный ранним рынком процесс хаотичный». «Ценнейшую по градостроительным меркам территорию используют под автозаправочную станцию, наземный, в несколько этажей, гараж, – отмечает она. – Разнохарактерные, не согласованные между собой многоэтажки жилых домов, офисов, гостиниц – антонимы ансамбля – толпятся здесь, расталкивая друг друга…»

Владимир Азариевич, напротив, мыслил цельными категориями. Подтверждение тому – проект застройки улицы Бабушкина, который он вместе с коллегами начал разрабатывать в 1980 году. На месте деревянных домов, предназначенных к сносу, было предложено построить ансамбль малоэтажных зданий, соразмерных исторической застройке. В их основе лежали модульные блок-секции ступенчатой структуры. Верхние квартиры в двух уровнях, по замыслу архитекторов, выходили бы гостиными на открытую террасу, а нижние – во двор. Проект реализован не был, но и «деревяшки» на Бабушкина никто сносить не стал, так что улица сохранила свой неуловимый шарм. Почти прежней осталась и улица Степана Разина, вариант застройки которой тогда же, в восьмидесятых, предложили Павлов и его товарищи. Ранее, в семидесятых, под его руководством был подготовлен проект консульства Монголии на улице Свердлова. При том, что его общий облик был выполнен в характерном стиле, в нём угадывались и восточные мотивы. Так, стремясь не нарушить гений места, Владимир Азариевич его же и создавал.