Возвращение к истории

Шестой раз театр обратится к классике русской литературы – трагедии Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович», которая исследует один из самых сложных периодов в истории Руси XVI века – Смуту и борьбу за власть двух противостоящих кланов: князей Шуйских – представителей «старины», и клана Бориса Годунова – сторонников реформ. Оказавшись меж двух огней, Фёдор не может решить, на чью сторону встать, а кого подчинить себе. Он колеблется и отчасти, с одной стороны, становится причиной восстания Шуйского и его насильственной смерти, а с другой – убиения своего наследника, царевича Дмитрия, Борисом Годуновым. Всё это приводит к страшным событиям, разразившимся чередой бедствий и зол для России.

О постановках пьесы в 1901, 1920, 1941 годах сохранено немного сведений. Режиссёром в 1901 году был Н.А. Белозерский, Царя Фёдора играл артист М.Н. Акимов. В спектакле 1920 года постановщиком стал И.К. Самарский-Эльский, а в редакции 1941 года режиссёром выступил Д.А. Хадков.

О спектакле, который появился в иркутском драмтеатре в предвоенном году, зритель Георгий Барский вспоминал: «Никогда не забуду первый день войны. 22 июня 1941 года было воскресенье, и на улице ярко светило солнце. Мы в этот день пошли на дневной спектакль, давали «Царя Фёдора Иоанновича» – в те времена классика шла днём. Я был школьником, но уже хорошо знал актёров, пересмотрел все спектакли и слыл завсегдатаем. Спектакль был мощным по звучанию, оставлял впечатление большого эпического полотна. А после, в пять часов вечера, мы услышали по радио страшную весть. Молотов сообщил, что началась война».

«Он весь принадлежал Богу…»

В 1988 году к постановке трагедии Толстого приступил режиссёр Ян Цициновский. Он стремился исследовать причину трагических событий истории XVI века, приведших к Смуте и остановивших развитие государства на десятилетия.

– Исследуя личность Фёдора, невольно приходишь к другим параллелям, которые не могут не волновать наших современников, – отмечал Ян Цициновский в интервью «Восточно-Сибирской правде». – Это, например, тема власти, тема человека, ею обличённого. В этом отношении трагедия Толстого представляется мне современной.

В «Царе Фёдоре Иоанновиче» театр стремился показать систему политической борьбы, приводящую к насилию, кровавым разборкам, развалу сложившихся устоев. Театр пытался ответить на вопрос, кто должен управлять Россией, страной с тысячелетней историей, составляющей одну шестую часть земли?

Актёр Анатолий Багров образ царя Фёдора Иоанновича строил на тончайшей грани между святостью и благостностью, смирением и слабостью натуры, между юродством как определённым типом русской святости и психическим недугом. «Чистым источником» называл драматург любящую душу Фёдора. Его ощущение побуждения, стремление «всех согласить, всех сгладить», попытка выступить в несвойственной ему роли царя (знаменитые слова: «Я царь или не царь?») приводят к катастрофе: «Моей виной случилось всё…» И в финале Фёдор-Багров вслед за словами автора умирал «для мира, он весь принадлежал Богу».

Две стороны власти

Современный по мысли спектакль режиссёра Яна Цициновского, сценографов Александра Бомштейна и Фёдора Тамарского по форме был традиционен. На сцене были выстроены царские палаты, актёры одеты в костюмы, аутентичные эпохе.

– Особо продумывался нами и характер сценографии, музыкального оформления, – отмечал режиссёр Цициновский. – Екатерина Орлова и Марина Шмотова очень помогли вписать в ткань нового спектакля такое величайшее произведение Сергея Рахманинова, как «Всенощное бдение», чудо которого – в слиянии искренности и простоты. Это произведение как нельзя лучше отвечает природе нового спектакля, ибо его герои – живые, конкретные люди, наделённые всеми страстями человеческими.

Две противоборствующие силы – князь Иван Шуйский заслуженного артиста Александра Крюкова и Борис Годунов народного артиста Виталия Венгера – были полной противоположностью царя Фёдора. От них исходила энергия силы и власти. Их схватка походила на бой, в котором все средства хороши. Душевное состояние Фёдора Иоанновича было вершиной треугольника власти, а основанием стала борьба за влияние на царя. Каждый из участников этой трагедии знает, каким в итоге должно быть справедливое устройство русской жизни. У каждого из них своя правда, которую они защищают с остервенелой ненавистью к противнику.

В сгустке борьбы человеческих амбиций царица Ирина в исполнении народной артистки Тамары Олейник выглядела горлицей, кроткой женой, пытающейся любовью и лаской повлиять на Фёдора и, если надо, уйти в монастырь, уступив место новой царице. Ирина (Олейник) вместе с Фёдором Иоанновичем (Багровым) представляли незащищённую супружескую пару, обречённую на власть и душой сопротивляющуюся этой власти.

Спектакль «Царь Фёдор Иоаннович» у зрителей имел успех. Одни смотрели его как страницу истории государства Российского, другие ассоциировали с системой политической борьбы конца 80-х – начала 90-х годов ХХ века.

Ещё раз о судьбе страны

В 1993 году в режиссуре заслуженного артиста России Александра Крюкова театр восстановил спектакль «Царь Фёдор Иоаннович». Образ Фёдора создавал молодой актёр Игорь Аникин. К невозможности правления государством этим царём прибавились почти детская наивность, незащищённость, трагическое осознание последствий содеянного.

Казалось бы, этот спектакль должен был повторить успех предыдущей постановки, но театралы попали в систему жизни, требующую от них политического выбора. Для населения страны настали времена либеральных реформ, приведших к обрушению экономики, дефолту. Зрителям было не до интеллектуальных изысков театра, им приходилось думать о хлебе насущном, а на досуге размышлять над вопросами: «Совместимы ли верховная власть и порядочность, или это гений и злодейство?», «Может ли жить по совести тот, кто призван решать судьбы страны, и всякий ли, кто у руля, непременно будет замаран?», «Довольно ли желания не делать зла, чтобы не стать его орудием?»

Это всё убийственные вопросы, и отвечать на них – страшно. Сказать «нет» – значит признать заведомую вину и порочность всякого, кто окажется во главе государства, равно как и обречённость всех нас жить под властью такого человека. Сказать «да» – погрешить против истины. Но выбор есть всегда.

Святой на троне

Обращаясь сегодня к пьесе Алексея Толстого «Царь Фёдор Иоаннович», театр стремится исследовать причины длящегося спора о судьбе России, в котором все правы и никто не прав окончательно. Эта правда-справедливость мирского устройства власти диктует логику борьбы, необходимость которой каждому из действующих лиц истории понятна, осознана ими и, в принципе, приемлема в политике.

– Я думаю, лобовые трактовки и прямые ассоциации всегда вредны, когда речь идёт о таком глубоком материале, какой мы находим в пьесе Толстого «Царь Фёдор Иоаннович», – размышляет режиссёр-постановщик Станислав Мальцев. – Повторяемость уроков истории очевидна, конечно. В один ряд выстраиваются Смута, по поводу которой написана драма, грандиозная смута гражданской войны, которую пьеса предрекает, за ними – смута краха советской России, а там, не дай бог, возможные ещё смуты в будущем… Но автор подчёркивал, что «исторической правдой он не связан». Так и нам не следует связывать себя политическими акцентами. Перед нами не историческая драма в чистом виде. Перед нами поэма, в которой сложнейшим образом сталкиваются и переплетаются громадные мировоззренческие пласты. Спектакль ни в коем случае не должен становиться судом над прошлым или калькой настоящего. Мы хотели бы увидеть в нём историческую проекцию будущего через уже имеющийся и осмысленный опыт. Не политическая острота и даже не историческая точность нас здесь больше всего волнуют, а «правда человеческая», правда русского характера и русской судьбы.

Зрителям Иркутского академического драматического театра имени Н.П. Охлопкова остаётся лишь дождаться премьеры (20, 21, 27 марта) и сравнить своё отношение к власти с теми постулатами, на которых строится спектакль «Царь Фёдор Иоаннович».