Администрация Киренского района. На встречу с депутатом Госдумы Николаем Николаевым и депутатом Законодательного Собрания Николаем Труфановым собрался целый зал, свободных мест практически нет. Ажиотаж понятен – наряду с прочими вопросами, касающимися развития района, будет обсуждаться и ситуация с Бубновкой. Тема сложная: многие жители сгоревшего посёлка до сих пор не получили жилищные сертификаты, хотя выиграли не один суд. Другие – те, которые доверяют власти и верят, что «государство о них не забудет», – в суды не пошли, они послушно ждут, когда же им дадут заветный документ на приобретение жилья.

Чиновники районной администрации и территориального управления соцзащиты устало отчитываются, что сертификаты были выданы всем, кто жил в Бубновке на момент пожара. А сейчас посёлок будет ликвидирован.

– Что вы понимаете под словами «ликвидирован»? – слышатся выкрики с мест. – У нас много деревень, которые уже заросли, там ни дома, ни оклада, но они на карте существуют. Почему стирают с карты посёлок Бубновка?

Кирилл Свистелин, мэр Киренского района, явно уже сломавший все копья в «битве при Бубновке», привычно пересказывает один и тот же текст:

– Посёлок Бубновка будет закрыт. Это единогласное решение жителей. Выплаты производились согласно федеральному законодательству. Соответственно, ещё есть ряд судебных решений, которые не выполнены, но будут выполняться. Оператор выплат – министерство социального развития Иркутской области.

На самом деле решение о ликвидации Бубновки было принято не просто так. Посёлок сгорел не полностью: уничтоженной огнём оказалась его большая часть, включая магазин, социальные объекты. Но несколько дворов уцелели. И судьба их жителей была самой печальной – существовать в собственном доме посреди пепелища, без школы, магазина и почти без соседей. Единственный выход в такой ситуации – ликвидировать само поселение и на этом основании дать людям возможность переехать в другое место.

Но тут произошла ещё одна накладка: те, чьи дома уцелели, получили сертификаты на приобретение жилья, но не получили компенсацию за утраченное имущество. Формально чиновники правы – имущество-то цело. А по факту – вывезти его стоит денег, да и собрать всё, что нажито десятилетиями, – не такая простая задача: что-то обязательно окажется забытым. Поэтому «рекультивация», которую обещают чиновники, бывших жителей Бубновки не радует. Чиновники же, напротив, решительно настроены на то, чтобы раскатать посёлок по брёвнышку: закрыт – так закрыт, и нечего там по новой селиться.

– А по выплатам, – вскакивает пожилая женщина, – почему до сих пор вопросы не решены? Мы, погорельцы, до сих пор не получили свои деньги.

– Все, кто имеет право, получили субсидии полностью, – чиновники стоят на своём.

– Почему же мы ничего не получили? А ведь у нас есть решение суда, но оно не выполняется нашими властями. Мы с самого пожара ходим в соцзащиту.

Истории людей, оставшихся без сертификатов, по большей части схожие. Есть среди них и пожилые люди, но, как правило, это молодёжь, уехавшая из родительского дома на учёбу или работу. В посёлке устроиться некуда, так что после окончания школы молодые люди разъезжаются, но из Бубновки не выписываются – некуда. Некоторые работают на северах, на месторождениях, вахтовым методом и возвращаются в родной дом после вахты. А кто-то выучился, обзавёлся семьёй, но жить негде – вот и возвращается.

История Яны Гудковой – как раз из этого разряда. После школы она уехала, училась в медуниверситете, получила диплом. И вернулась к маме, чтобы там спокойно родить и подрастить ребёнка. Когда случился пожар, её в Бубновке не было – уехала поближе к роддому. Так что в списки погорельцев молодую женщину не включили и сертификат не дали. Сейчас у неё на руках малыш и решение суда о том, что она имеет право на жилищный сертификат, но больше ничего.

– У нас давали сертификаты даже тем, кто не был прописан, – рассказывает мать Яны. – Списки переписывались каждый месяц. То она есть в списке, то её нет. И так – семь месяцев. В ноябре её не было в списках, а потом началась какая-то истерика. Все говорили, что если до конца года не успеешь получить сертификат, то всё, приехал… Прихожу сверить списки, а мне говорят: «Кто она такая?» В Иркутск звонила – отвечают: «Её нет в списках», – и трубку бросают. Мы пошли в суд, 30 ноября вынесено решение в пользу Яны. А дальше – ничего! У ребёнка нет места жительства, нет права на садик. И Яна на работу не устроится без прописки, Бубновки-то нет.

Подобных историй – множество. Одна молодая женщина встаёт, голос дрожит:

– Я проживала в посёлке Бубновка с ребёнком. Дом сгорел, жить негде. После того, как мне отказали в получении сертификата, было два суда, оба решения – в мою пользу. Но до сих пор сертификат не получила. Ребёнок у меня с пожара живёт в Кривошапкино, в интернате. Мне его некуда забрать!

История с судами заслуживает отдельного внимания. Кто-то в областном правительстве, видимо, решил, что жители Бубновки – люди, не заслуживающие государственной помощи, поэтому в судах с ними нужно биться, как с настоящими врагами: до последней капли крови. Если человек выиграл суд – значит, скорее всего, министерство социального развития Иркутской области подаст апелляционную жалобу. Суд повторно встал на сторону жителя – чиновники подают жалобу в областной суд. Уже есть несколько таких историй. Это немного удивляет: люди из Бубновки – простые, неизбалованные государственной помощью. А доходы бюджета Иркутской области, как заявляет губернатор, растут ускоренными темпами. Кому помогать за счёт бюджета, если не таким людям?

Но проблему спустили «вниз»: заслон против людей выставила область, а расхлёбывать приходится муниципалитету. Мало кто из погорельцев доберётся до губернатора и министра соцразвития, зато до мэрии Киренского района – два шага.

– У нас до сих пор работает комиссия по ликвидации Бубновки, – рассказывает Свистелин. – Есть решение суда – и оно не исполняется? Нужно обратиться к приставам. Ещё раз говорю: есть решение – оно будет исполнено. Да, есть ещё 26 дел, по которым ведётся судебное разбирательство между соцзащитой и людьми…

Главная сложность – в том, что субсидии и сертификаты выдавались в соответствии с двумя документами – Постановлением Правительства РФ от 2 августа 2017 г. № 923 «О предоставлении в 2017 году субсидии из федерального бюджета бюджету Иркутской области за счёт средств резервного фонда Правительства Российской Федерации на финансовое обеспечение переселения граждан из пос. Бубновка (Киренский район Иркутской области) в связи с его закрытием» и Постановлением правительства Иркутской области от 19 июня 2017 г. № 409-пп «О дополнительных мероприятиях по ликвидации чрезвычайной ситуации, возникшей вследствие природных пожаров на территории Иркутской области в апреле 2017 года». Сейчас финансовый год завершился, губернатор заявил о том, что все обязательства по Бубновке выполнены, и действие постановлений не продлили. Откуда брать деньги на исполнение судебных решений – непонятно. В этом вопросе судебные приставы, видимо, будут ещё долго разбираться. Всего было выдано 620 сертификатов – 450 по злополучному «списку», который многократно перекраивался, и 170 – по решениям судов. Те, кто подал в суды в октябре и позже, или получили сертификаты, не обеспеченные деньгами, или не получили сертификаты вообще.

Марина Петровна К. в октябре по суду получила сертификат, даже заключила сделку купли-продажи, но продавцам деньги перечислены так и не были. Поэтому она живёт в ожидании очередного – уже третьего – суда.

– Люди действительно имеют право на возмещение, но из-за того, что одно постановление закончило срок действия 31 декабря 2017 года, вы не можете выполнить перед ними обязательства? – удивляется депутат Госдумы Николаев. – Раз постановление закончило срок, нужно принять решение о продлении. Давайте составим список людей, которые не получали деньги из-за этой юридической коллизии.

В других сёлах и посёлках, сгоревших в апреле–мае 2017 года, ситуация ещё хуже. Жителям Бубновки ещё повезло – их пожар прозвучал на всю страну и находится на контроле федерального центра. А в других местах из сотен жителей сертификаты получили только десятки. Зато отчёт прошёл – «решили все проблемы».