В свободное плавание «Восточку» отправил Ножиков

Начало девяностых – это время, когда каждое печатное издание стояло перед выбором: куда идти дальше, как выживать? Кто-то решил это за счёт полной смены бренда, кто-то исчез. «Восточке» в каком-то смысле повезло: сохранилась часть сильной советской команды, пришли новые журналисты. Процессы, которые сопровождали период выживания, оцениваются по-разному, и это ещё долго будет предметом обсуждения. Но можно констатировать: газета прошла и девяностые, и двухтысячные, не потеряв не только название, но и качество производимого «продукта». Именно в девяностых дверь в редакцию открыл молодой человек по фамилии Гимельштейн.

– Я отправил материал письмом, сброшенным в почтовый ящик, амбициозно не удивился, когда увидел его напечатанным, но изумился, когда меня позвали в редакцию, чтобы заплатить гонорар, – вспоминает он. – Я не думал, что авторам «с улицы» ещё и деньги платят. Я познакомился с Ливией Петровной Каминской, которая в качестве замредактора «вела» политические вопросы. А я, как любой иркутский историк в прессе того времени, писал о политике. Ливия Петровна и была первым редактором моих текстов. А потом уже состоялось знакомство с Геннадием Михайловичем Бутаковым. Я начал писать уже систематически, на плановой основе, и на каком-то этапе редакция стала ставить под моими материалами подпись «политический обозреватель». С учётом того, что я был студентом, хотя и взрослым, после армии, это дорогого стоило.

– Чем отличалась газета от нынешней?

– Это было очень непростое время. В начале девяностых годов ещё сохранялись остатки партийной, советской власти. Шли внутрипартийные борения, условно говоря, «правых» и «левых», консерваторов и прогрессистов. И «Восточка», напомню, до августа 1991 года оставалась органом Иркутского обкома КПСС. Но, естественно, поскольку уже была поздняя перестройка, с большим количеством возможностей и свобод. В то время как раз прошёл знаменитый шестой пленум Иркутского обкома партии, где «ВСП» клеймили за антипартийное поведение. Но линия газеты поддерживалась членом бюро обкома и председателем облисполкома Юрием Абрамовичем Ножиковым, который и был неформальным лидером местных прогрессистов. Руководители обкома партии лавировали, и с их лавированием и поддержкой Ножикова газета держала свой курс – «партийно-модернизаторский». Хотя на том памятном пленуме требовали совершенного распятия Геннадия Михайловича Бутакова. Фамилии большевистских ораторов называть не буду, поскольку некоторые люди уже ушли из жизни. Это были красные директора, которые после стали абсолютными местными олигархами. Я думаю, что очень смешно было соотносить потом эти ультракоммунистические речи с их дальнейшим капиталистическим стилем жизни. Прошло ведь не 20–30 лет, а 5–7, и люди ещё ничего не забыли. Было чему усмехнуться оставшимся совсем небогатыми людьми Ножикову и Бутакову, которых будущие долларовые миллионеры обвиняли в реставрации капитализма.

Вот на этом этапе и произошёл очень важный переход из газеты вчерашнего дня в газету будущего. И его осуществил Геннадий Михайлович Бутаков. У него было какое-то природное чутьё, доставшееся от крестьянских предков. Трудно было в тот момент представить, что всё вот так обернётся. Эта ставка на Ножикова, на прогрессистов в конце 1980-х – самом начале 1990-х – шаг скорее интуитивный. Очень сложно было развернуть старую партийную советскую газету на новые рельсы. Но Геннадию Михайловичу это удалось. А ведь по своей сути он был консерватор, скорее почвенник – и уж никак не либерал. Но именно в тот момент он выбрал путь, который позволил сохранить газету. Ещё до августа 1991 года из партии вышла целая группа журналистов и руководителей редакции. И возникла поразительная ситуация, когда газета ещё оставалась органом обкома партии, а руководили ею беспартийные люди. Это при том, что Юрий Абрамович Ножиков из партии не выходил.

– Когда появилось ощущение, что советская «Восточка» превращается в нечто иное?

– Это было очень естественное движение. За кучей формалистики, отчётов, конференций, пленумов лучшим и важнейшим в газете во все годы её существования всё равно была живая мысль. Человеческие истории, проблемы, конфликты, решения. Дело было за малым – сделать эту тематику основной. И к началу 21 века газета была уже совершенно другой.

С глубочайшим уважением относясь ко многим поколениям предшественников, я всё-таки считаю, что за 100 лет самой интересной газета стала в 21 веке. Но подозреваю, что и это ещё не самый лучший период, потому что самый лучший – ещё впереди.

– Но ведь вопрос стоял не просто в смене тем для статей. А в создании с нуля модели хозяйствования.

– Естественно. До 1991 года вообще не было проблемы с тем, где газета будет брать бумажные фонды. Лимиты распределялись, газеты наделялись бумагой через типографии, принадлежащие даже не государству, а ЦК КПСС. Типография носила одно имя с газетой – «Восточно-Сибирская правда», потом она стала Иркутским Домом печати. По большому счёту, экономики в газете не было никакой. К середине девяностых впервые появилась профессиональная рекламная деятельность. До этого были какие-то отдельные рекламные объявления, но это было «мелочёвкой».

А вот если вы посмотрите на первый выпуск «Власти труда» от 30 декабря 1917 года (по старому стилю), то увидите огромное количество частных и коммерческих объявлений. Затем долгие десятилетия полного отсутствия рекламы. И вот реклама вернулась. Те, кто этим занимался, были действительно первооткрывателями. Сейчас масса рекламных агентств, производителей рекламной продукции. А тогда это делали люди, которым никто учебники не давал и тренинги не проводил. Такого просто не было. Но они были молоды, а это огромный плюс. В нашем случае рекламой занялся заместитель главного редактора газеты Виктор Козлов, пришедший с областного телевидения. Рекламная служба «Восточки» была построена для тех времен блестяще. Она была абсолютно современной. Я думаю, что использовалась и зарубежная рекламная практика. Виктор был выпускником иняза, то есть человеком англоговорящим и англочитающим, а во времена полного отсутствия отечественной информации о рекламной деятельности это было немаловажно. Но, конечно, главным в этой работе были наитие и талант.

– Вы упоминали, что Юрий Ножиков ещё раз сыграл свою роль в судьбе «Восточки»…

– Да, с 1991-го по 1993 год газета жила уже не под крылом обкома КПСС, поскольку такого учредителя больше не существовало. Единственным учредителем оставался областной Совет народных депутатов, который был, как и вся система советских представительных органов, ликвидирован в результате «стреляющей осени» 1993 года. И тут был сделан принципиальный шаг. В начале 1994 года перед главой областной администрации Юрием Ножиковым стоял выбор. Он мог сделать так, чтобы областная исполнительная власть стала учредителем «ВСП». Но Ножиков заявил: «Я не считаю, что государственная газета – это хорошо». И мы ушли в свободное плавание. А в регионе всё последующее десятилетие практически не было государственных печатных СМИ.

– Вы не будете отрицать, что для газет девяностые годы были большим испытанием?

– С 1994 года начался путь «Восточки» как газеты негосударственной. Потери, безусловно, были. Что я отношу к потерям? Начиная с кризиса 1998 года все газеты в нашей стране потеряли гигантские советские тиражи. Пришлось о них забыть навсегда. В советский период наша газета была тоненькой, четыре странички большого формата, но тираж на пике доходил до 200 тысяч экземпляров. Всё это дела давно минувших дней, сейчас так печатную прессу не читают. И в нашей стране – да и в мире. Изменение темпа жизни населения, появление Интернета привели к тому, что подавляющее большинство ежедневных изданий, особенно в регионах с тяжёлой логистикой, как у нас, стало еженедельниками. И «Восточка» тоже стала выходить раз в неделю. Это поменяло, естественно, модель газеты. Напомню, в 1998 году случился газетный дефолт. По старинке газеты организовали подписку на год, но оказалось, что денег, которые мы получили от людей на год, хватает только на полгода. Фактически это был первый и последний случай, когда людей так нагло обманули. Естественно, это катастрофически сказалось на подписке и имело очень неприятные и пролонгированные последствия. Тиражи год от года снижались. И дошли до цифр, которые мы наблюдаем в последние десятилетия. Газеты, которые были газетами для сотен тысяч людей, стали газетами для десятков тысяч людей. Сказать, что это прямо категорически плохо, я не готов. Естественно, качество потребления у читателей стало совсем другим, отношение в какой-то степени изменилось. Газеты тоже трансформировались. Еженедельник – это не четыре ежедневные полоски, а толстое многополосное издание. В нашем случае – до трёх десятков полос. И это совсем другая газета. Качественно лучше.

«Бренд «Восточки» не освободим»

Середина двухтысячных для «ВСП» ознаменовалась появлением сразу двух отдельных проектов – «Конкурента» и «Иркутского репортёра». Александр Гимельштейн считает, что концептуальная смена работы редакции началась ещё раньше – с 2001 года, когда он начал приглашать работать в газете молодых журналистов. К 2004 году пришла, к примеру, Наталья Мичурина, фактически создавшая «Конкурент». «Это была обдуманная ставка на молодёжь», – говорит Гимельштейн.

– Когда появилась мысль вернуться от отдельных проектов к единой газете?

– Все эти проекты изначально были связаны единой пуповиной с «Восточно-Сибирской правдой». В середине двухтысячных я начал тестировать еженедельники как отдельные выпуски, а потом интегрировал их в общую газету. Не могу сказать, что сделал это от хорошей жизни, нас подталкивала к такому решению экономика. Однако самой газете это принесло пользу. Оба проекта – «Иркутский репортёр» и «Конкурент» – для иркутского рынка прессы были принципиально новыми. Не было раньше местного экономического издания, которое писалось человеческим, живым и интересным языком, а не языком сводок и цифр. То же касается «Иркутского репортёра», в котором опять-таки появились настоящие репортажи, событийные вещи, написанные иногда даже языком захватывающим. Плюс это было хорошо иллюстрировано. Хоть мы и ушли от отдельных тематических еженедельников, произошла синергия. Я повторюсь, где-то это было необходимостью. Условия нашего существования в современной российской экономике таковы, что вести три газетных проекта я как издатель не в состоянии. Прежде всего в связи с проблемами логистики и распространения. Поэтому мы сориентировались на одну газету – «Восточно-Сибирскую правду». Коллективы, которые делали «Конкурент» и «Иркутский репортёр», вошли в сегодняшнее базовое ядро газеты «ВСП». Отлично сработанная пара блестящих газетчиков – редакционный директор газеты, мой первый заместитель Альберт Батутис и шеф-редактор Наталья Мичурина – уже не один год формирует основной контент издания и направляет работу журналистов. Высшей оценкой профессиональных усилий стала полученная мною, Альбертом, Натальей и двумя нашими замечательными мэтрами – Людмилой Бегагоиной и Георгием Кузнецовым – премия Правительства Российской Федерации в области средств массовой информации.

– Никогда не возникало соблазна поменять бренд?

– Нет, никогда. Бренд – большая ценность. Не мы одни так считаем, потому что, по большому счёту, из сохранившихся постсоветских федеральных газет нет ни одного значимого издания, которое бы поменяло бренд. Конечно, название «Восточно-Сибирская правда» чуть-чуть архаично. Вся Иркутская область называла и называет газету «Восточкой», и мельком когда-то звучала мысль переименовать «Восточно-Сибирскую правду» в «Восточку». Но это было бы малопродуктивно. У нас никогда не было ощущения, что бренд «ВСП» нам как-то мешает. Кроме того, мы же понимаем, что существуют левые движения, которые тут же подхватят брошенное название. И у нас появится другая «Восточно-Сибирская правда». Коммунистам есть что вспоминать в связи с газетой «ВСП», и освобождению бренда они бы явно обрадовались.

– Какое будущее ждёт «Восточку» во втором веке её существования? Может быть, стоит добавить оперативный новостной режим работы на базе сайта?

– Сайт нашей газеты существует с 1997 года. «Восточка» была первой газетой «в цифре» от Урала до Дальнего Востока. И мы стояли перед выбором ещё 10–12 лет назад – перед возможностью движения в сторону сетевого новостного агентства. Но надо отдать должное иркутскому медийному рынку: здесь существуют довольно сильные информационные агентства, квалифицированно построенные и серьёзно конкурирующие друг с другом. Бросаться на этот рынок? Я в этом особого смысла не видел. В том числе потому, что считаю: нужно заниматься тем, что умеешь делать лучше других. Держать специальную новостную редакцию, которая будет одной из 4-5 в Иркутске, и, предположим, на равных конкурировать. Зачем? Мы лучшие газетчики Иркутской области, это не хвастовство, а объективная реальность, но новости – это другая специализация. У нас есть своя ниша – мы делаем серьёзный аналитический контент, это сопряжено сегодня с большими затратами на бумагу, типографию, распространение и большую редакцию, чем у новостных агентств. Увеличивать расходы на то, чтобы «тоже успевать делать новости», – это расточительство. А сегодня, не в обиду новостным агентствам будет сказано, никто уже никуда не успевает с появлением соцсетей. На самом деле, не успевают и соцсети, потому что в итоге всё дошло до человека как единицы выдачи информации. Каждый человек становится информагентством. Сейчас у нас (упаси бог) бахнет что-нибудь за окном, и мы с вами – очень конкурентно – создадим новости в «Фейсбуке» или «Инстаграме». Любое новостное агентство напишет об этом через 10–15 минут, а то и позже. Поэтому битва за новости закончилась. После появления агрегаторов новостей я с большей печалью смотрю на перспективы информационных агентств, чем на будущее «бумажных» СМИ. Информагентства в большей степени жертвы технологий. Заменить редакцию общественно-политической, экономической газеты агрегатор не может. А новостные агентства он уже заменяет.

– Есть мнение, что и дни «бумажных» газетных проектов сочтены.

– Я слышу это мнение уже очень и очень давно. Полагаю, что «Восточно-Сибирская правда» пережила оппонентов прошлых лет и переживёт всех нынешних. Конечно, время меняется, трансформируется очень многое. И существование газет на бумаге, если говорить о взгляде на десятилетия вперёд, для меня тоже кажется крайне сомнительным. Но не существование газет как таковых. Мы видим, что сегодня существует достаточно много просто цифровых медиа, которые сильно экономят на том, что являются фактически газетами, но при этом не издаются на бумаге. Но сказать, что «Восточка» завтра уже перепрыгнет в чистую «цифру», я тоже не готов. Если вы взглянете на посещаемость федеральных и местных интернет-ресурсов, то увидите – лидерами рынка являются те издания, которые имеют как цифровую, так и бумажную версии. У существующих на рынке «бумажных» газет есть значимое преимущество – квалифицированные редакционные коллективы. И если людям есть из чего выбирать, они будут выбирать между профессионалами и непрофессионалами. Так это и происходит, мы это видим по реакции на столетие газеты. Масса положительных отзывов. Нам, находящимся внутри, в процессе, не всегда видно, что газета важна для стольких людей. Чем хороши юбилеи? Мы ощущаем мощнейшую волну любви к «Восточке». Вот до тех пор, пока людям нужна газета, она и будет.