Это уже шестое издание книги, написанной Григорием Галазием в 1980 году во время послеоперационной реабилитации. Григорию Ивановичу тогда удалили опухоль на спине, и он работал лёжа, вспоминает Матяшенко.«Он задумал её под впечатлением от книги «1000 вопросов об океане», – рассказывает наш собеседник. Уже в 1984-м «Байкал в вопросах и ответах» был напечатан «Востсибкнигой» тиражом 60 тысяч экземпляров, а затем в 1987-м – 100-тысячным тиражом. С тех пор книга хранится почти в каждой иркутской семье.

За основу нового издания «Байкала в вопросах и ответах» была взята четвёртая версия книги, редакция которой Григорием Галазием была завершена в 2000 году незадолго до смерти (умер Григорий Иванович 23 июля 2000 года в возрасте 78 лет. – Авт.).

Как оказалось, выпуск книги – самый доступный способ сохранить память о выдающемся иркутском учёном, посвятившем себя изучению Байкала и вошедшем в историю науки как крупный специалист в области геоботаники, экологии и лимнологии. Предложенный им метод оценки изменения экологических условий по дендрохронологическим материалам до сих пор применяют в гидрогеологии, геологии, климатологии, археологии. В связи со строительством Байкальского целлюлозно-бумажного комбината и Селенгинского целлюлозно-картонного комбината Галазий участвовал в работе разных экспертных комиссий и научных советов, обосновал необходимость защиты Байкала от загрязнения промстоками, отходами древесины при сплаве по рекам и по озеру, а также при вырубках леса в водосборном бассейне. В результате для сохранения природных комплексов в бассейне Байкала, его воды и увеличения стада омуля приняты специальные решения правительства СССР. По инициативе Григория Ивановича Лимнологическим институтом в 1967 году внесены в Госплан СССР и Комиссию по перспективному использованию водных ресурсов в стране предложения по охране и рациональному использованию водных ресурсов Сибири, рассказывает Григорий Матяшенко.

Бескомпромиссность и активная позиция в борьбе за Байкал дорого стоили Григорию Галазию. Его непримиримость и самостоятельность, по мнению Матяшенко, стали причиной прекращения в 1987 году полномочий Григория Ивановича в качестве директора Лимнологического института. «Хотя формальным поводом называли возраст (ему было тогда 65 лет.– Авт.)», – уточняет Григорий Матяшенко.

В 1995 году Григорий Галазий получил мандат депутата Госдумы и стал членом фракции «Наш дом – Россия». На этот шаг сложно было решиться человеку, даже во времена СССР не вступившему в партию. «Знаю, что ему звонил [председатель правительства] Виктор Черномырдин, интересовался его отношением к НДР. Когда во время избирательной кампании на Галазия полились ушаты грязи, Черномырдин просил его не обращать на это внимания. К тому времени активно обсуждалась идея принятия закона о Байкале. И только ради Байкала пошёл Григорий Иванович в Думу», – убеждён Матяшенко.

«Закон о Байкале мусолился, растаскивался по альтернативным проектам, отодвигался, наконец, милостиво принимался к обсуждению, проходил благополучное голосование, доставлялся к Ельцину и как не имеющий государственного значения возвращался обратно, – писал в 2005 году Григорий Распутин в очерке, вошедшем в книгу «Рыцарь Байкала». – И так повторялось не однажды. И никто не знает, насколько сверхчеловеческие потребовались сила и мощь, психическая и физическая выносливость, чтобы довести это безнадёжное дело до конца и только тогда, смертельно надорвавшемуся, опуститься в инвалидную коляску и больше уже не выйти из дома. Подписанный во всех инстанциях Закон о Байкале устроили на хранение в сейфе, а Григория Ивановича похоронили на кладбище в Листвянке, откуда далеко-далеко открывается Байкал.

Но и это ещё не последняя точка. Приходится добавлять: откуда открывался Байкал. Некто из племени «новых русских», которые, кроме себя, никого и ничто не признают, избрал местом своего поселения землю между кладбищем и Байкалом. А чтобы усопшие не тревожили его напоминанием о бренности бытия, загородился от них глухим бетонным забором. Григорию Ивановичу после настоятельных просьб сделал уступку: перед его могильным холмом устроил решётку. <…> Нет сомнения, что Григория Ивановича Галазия не забудут. <…> Он стал чем-то вроде духа Байкала, его ангелом-хранителем. И не через решётку, как узнику, полагается ему смотреть на дело всей своей жизни, а с памятника на берегу, чтобы никто не мог заслонить от него благодарный плеск байкальской волны».

– С тех пор и этот проём в заборе заложили, – говорит Григорий Матяшенко. Убедить владельца особняка разобрать кладку пока никому не удалось.

Григорий Васильевич уже много лет добивается внесения имени Григория Галазия на фриз областного краеведческого музея. «Уже к третьему губернатору буду обращаться, – подчёркивает он. – Глава региона, как правило, отсылает обращения в президиум научного центра. Но в научном сообществе идея ранее не находила общего одобрения. Вероятно, зная это, Тишанин и «влепил» имя Колчака, ни с кем не советуясь». Отметим, что фамилия адмирала и полярного исследователя Александра Васильевича Колчака была нанесена на фриз музея в 2007 году и стала 19-й. Свободными остаются ещё 11 табличек.

В контексте

В Иркутск Григорий Васильевич Матяшенко приехал в 1971 году из Екатеринбурга, закончив аспирантуру Института экологии растений и животных. И в качестве младшего научного сотрудника попал в лабораторию Григория Галазия. «Думал, приехал на год, посмотрю на Байкал и вернусь. Но остался навсегда», – говорит Григорий Матяшенко. «Лимнологический институт тогда располагался в Листвянке», – уточняет он. Григорий Васильевич не помнит свою первую встречу с Галазием, зато хорошо помнит первое его распоряжение в отношении себя: «Приедет, пусть сразу отправляется на БЦЗ – Байкальский целлюлозный завод – и познакомится с ситуацией».