– В зоне, которую обслуживает министерство лесного комплекса, нынче было зарегистрировано всего 1060 лесных пожаров, – рассказывает он журналистам. – Суммарная площадь, пройденная огнём, здесь составила чуть меньше 285 тысяч гектаров, из которых 236 тысяч покрыто лесом.

Приведённые цифры – главные. Но не полные. Сергей Васильевич не случайно уточнил: «В зоне, которую обслуживает министерство». Дело в том, что самые удалённые, самые труднодоступные леса, в которых не ведётся почти никакой хозяйственной деятельности, входят в так называемую зону космического мониторинга, где тушение и даже учёт лесных пожаров были делом необязательным.

– С нынешнего года, в соответствии с новыми требованиями законодательства, фиксируются и пожары в зоне космического мониторинга, – рассказывает журналистам Сергей Шеверда. – До 2017-го лесные пожары там не фиксировались и не учитывались в сводках. Но это не говорит о том, что раньше пожары там совсем не обслуживались. Некоторыми из них, если они угрожали населённым пунктам, объектам экономики, мы, конечно, занимались. Нынче мы тоже участвовали в тушении девяти очагов, угрожавших таёжным поселениям в зоне космического мониторинга. Таким, к примеру, как Бур, Тея, Токма, Непа. Совместно с Иркутской нефтяной компанией и «Верхнечонскнефтегазом» защищали объекты экономики. Транссибирская лесная компания тоже участвовала в тушении лесных пожаров в зоне космомониторинга. А всего в этой зоне нынче произошло 148 пожаров на покрытой лесом площади 237 тысяч гектаров.

Иркутскую нефтяную компанию министр лесного комплекса отмечает особо: «Они создали специальную службу для борьбы с лесными пожарами, которая в этом сезоне отработала очень хорошо, в том числе и совместно с силами нашей авиационной охраны лесов. Мы вместе ликвидировали около десятка сложных таёжных пожаров, угрожавших объектам экономики».

– В сравнении с прошлым годом лесные площади, пройденные огнём, у нас сократились в 2,6 раза при незначительном, примерно на 10 процентов, сокращении количества пожаров, – сказал министр.

То ли из скромности, то ли считая это достижение вполне очевидным, понятным и не требующим дополнительных разъяснений, Сергей Шеверда «проскочил» сравнительные цифры как бы мимоходом, не акцентируя на них внимание журналистов. Хотя как раз здесь региональному лесному ведомству есть чем похвалиться. Именно в этих цифрах, если они объективны, зашифрован не просто рывок, а буквально прорыв в повышении качества защиты леса от повреждения и даже уничтожения огнём. Судите сами, при вполне сопоставимой интенсивности возгораний (в прошлом году тайга вспыхивала 1205 раз, а нынче чуть меньше – 1060 раз) суммарные площади лесов, пройденные огнём всех пожаров, сократились более чем в два с половиной раза – с 744 тысяч га в прошлом году до 284,5 тысячи в нынешнем.

Министр лесного комплекса объясняет возросшую эффективность, по сути – качественный рывок защиты лесов от огня, несколькими слагаемыми, в том числе и погодными условиями, в которых нет заслуг министерства. Но определяющим фактором существенного сокращения выгоревших площадей стало повышение оперативности реагирования лесной охраны и парашютно-десантной службы Иркутской базы авиационной охраны лесов на возникающие лесные пожары. А оперативность, в свою очередь, удалось повысить благодаря более полному финансированию региональным и федеральным бюджетами авиационного патрулирования лесов.

– Наиболее эффективным мониторингом, на ваш взгляд, остаётся всё-таки авиационный? – спрашиваю министра.

– Авиационный мониторинг с парашютистами на борту, – уточняет Сергей Шеверда. – У нас в этом году шесть бортов летали с парашютистами. При обнаружении новых очагов огня мы их десантировали немедленно.

– Значит, профессиональные лесные пожарные могли оказаться на месте в то время, когда огнём охвачены ещё не гектары, а считанные сотки леса?

– Да, нынче мы много пожаров потушили на очень ранних стадиях, – подтверждает Сергей Васильевич. – В прошлом году к началу пожароопасного периода у нас не было средств на тушение лесных пожаров. Не заложили их в бюджете. И на авиационный мониторинг средства были предусмотрены только на половину сезона. В июне прошлого года пришлось в оперативном порядке менять бюджет, искать средства. При таком подходе мы половину сезона гадали, как растянуть имеющиеся деньги на весь сезон. А нынче мы на это не смотрели – летали, летали и летали. Увеличили кратность патрулирования. До норматива не дотянули, но 52-процентную кратность обеспечили. По фактической напряжённости (в соответствии с метеорологическими классами пожарной опасности) нам этого хватило. Даже немножко средств осталось. В прошлом году при более сложной ситуации кратность полётов была обеспечена только на 28 процентов от норматива.

В результате, по официальным итоговым данным, приведённым министром лесного комплекса, в первые же сутки после обнаружения на территории Иркутской области (за исключением зоны космического мониторинга) было потушено 78,6% пожаров от общего числа. На вторые сутки после обнаружения ликвидировано ещё 12,5% лесных пожаров. Для тушения оставшихся 8,8% потребовалось трое и более трёх суток. Количество последних кажется совсем незначительнчым, но в том-то и беда, что как раз эти пожары оказываются самыми большими по площади. Потому и не удаётся справиться с ними за сутки-двое, так как именно в эти неполные девять процентов входят самые крупные и самые сложные лесные пожары. Их тушение часто осложняется удалённостью, труднодоступностью горящих лесов из-за отсутствия наземных коммуникаций и рельефа местности. Ну, к примеру, как справиться с огнём на вершине какого-нибудь горного отрога, куда не только технику загнать невозможно, но и пеший человек с ранцевым огнетушителем вынужден подниматься по крутому склону едва ли не на четвереньках? Как раз в такие вот высокие лесистые отроги, как утверждают опытные лесники, «любят» попадать молнии. Пожар крепчает, набирает катастрофическую силу вверху, а вода для ранцевых огнетушителей – ручей или болотце, да пусть хоть ёмкость, установленная на пожарном вездеходе, – всегда внизу.

– Пожароопасный сезон 2017 года отличался от многих предыдущих ещё и тем, что грозовая активность была в разы выше значений последних пяти лет, – рассказывает Сергей Шеверда. – У нас от гроз в этом году возникло 37 процентов лесных пожаров от их общего количества. И не только у нас. Я недавно вернулся с совещания в Минприроды РФ, там говорили, что подобная грозовая активность зафиксирована в нескольких субъектах федерации. И ещё есть одна нехарактерная черта нынешнего пожароопасного сезона, особенно его начала. Это существенно большее, чем в предыдущие годы, количество лесных пожаров, вызванных переходом огня в лесной фонд с так называемых «земель иных категорий». В основном, с ельскохозяйственных и с земель поселений. По этой причине возникло 26 процентов пожаров. Самой распространённой причиной лесных возгораний всегда считалось неосторожное обращение с огнём местного населения. На неё приходилось до 60–80 процентов пожаров. Но в этом сезоне её доля сократилась до 37 процентов.

– Сколько денег потрачено нынче на тушение лесных пожаров в регионе? – спрашивают журналисты министра. – И есть ли задолженность Рослесхоза перед областью?

– Затраты на тушение пожаров в этом году составили 162 миллиона рублей. Финансирование из федерального бюджета – 80 миллионов. Следовательно, 82 миллиона на сегодняшний день остаются кредиторской задолженностью. У нас ещё осталось 57 миллионов рублей задолженности за прошлый год. Думаю, что эта проблема будет решена довольно скоро, поскольку дело уже идёт к исполнительным листам.

Хочется в это верить. Как бы то ни было, а 162 миллиона рублей растворилось нынче в дыму лесных пожаров. И только часть этой суммы, потраченную на тушение пожаров, возникших от гроз, можно считать обоснованными, объективными, неизбежными тратами. Всё остальное – вынужденная плата за равнодушие и бездумную неосторожность нас самих, сибиряков.