Отметка в паспорте

Впервые эта женщина пришла в ангарскую городскую прокуратуру в конце февраля этого года. Когда она появилась на пороге кабинета помощника прокурора по надзору и профилактике правонарушений среди несовершеннолетних Ксении Самойловой, она выглядела не столько расстроенной и встревоженной, сколько недоумевающей и даже раздражённой. Ксения Юрьевна занималась всеми проблемами, связанными с подростками, – от работы с КДН до приёма паникующих мамочек, детей которых избивали в школе, поэтому к визиту дамы отнеслась внимательно. Причина обращения интриговала.

Женщина оказалась сотрудницей ангарского отдела опеки и попечительства Минздравсоцразвития. У неё был подопечный. Выпускники детских домов до момента совершеннолетия находятся под присмотром куратора из числа инспекторов соцзащиты. Как в мультике про Карлсона: «Ты должен стать мне родной матерью». Не столько полноценным родителем, сколько «официальным представителем несовершеннолетнего», как это называется в официальных документах, и была эта женщина (сейчас она скромно, но решительно уклоняется от общения с журналистами, поэтому в нашей истории так и останется безымянной «этой женщиной». – Авт.).

Женщина объяснила, что именно она должна давать согласие на действия своего подопечного, связанные с его сношениями с государственными органами, – снятие денег со счёта, смену имени и фамилии, в том числе вступление в брак. Поэтому для неё стало неприятной неожиданностью сообщение директора Ангарского индустриального техникума, где после детского дома обучался её подопечный, что достаточно случайно администрация учебного заведения обнаружила в паспорте юноши свеженькую отметку о женитьбе. Директор позвонил ей и спросил, не означает ли это, что в связи с изменением семейного положения счастливый новобрачный освободит полагающуюся ему комнату в ведомственном общежитии и съедет к жене, или придётся предоставлять ему расширенную жилплощадь.

– Она попыталась поговорить с подопечным, но он не шёл на контакт. Тогда она обратилась к нам с просьбой провести проверку, – объясняет Ксения Самойлова. В следующий раз она увидела эту женщину уже вместе с подопечным.

Юноша не производил особого впечатления. Он был средним – выглядел на свой 17-летний возраст, среднего роста и телосложения, усреднённого славянского облика, не высокий, не низкий, не наглый и не забитый. Обычный парень, что называется – без особых примет. Разговаривал вежливо, но неохотно. К куратору относился с уважением, но без теплоты – «в обнимку они не сидели», по меткому наблюдению Ксении Юрьевны.

Не последнюю роль в этой истории сыграла личность самого помощника прокурора. Ксения Юрьевна до этого несколько лет проработала в УСО – уголовно-судебном отделе прокуратуры, который занимается поддержкой уголовных дел в судах. «Не следователь», – резко возражает она, в прокуратуре больше нет такой должности, но навыки общения с немногословными личностями были у неё профессиональные.

– Сложно характеризовать подростка, лишившегося родителей. Это дети, претерпевшие немало лишений в жизни, и это сильно отражается на их мироощущении, поведении, уверенности в себе, – рассказывает помощник прокурора Самойлова. – Он не запирался, пошёл на контакт сразу. То, что он рассказал, было полной неожиданностью для куратора – она узнала о поднадзорном много нового для себя. Мы сидели с ним друг напротив друга, я дала понять, что мы хотим помочь, а не ругать или наказывать его. И он всё рассказал…

Чужая свадьба

Они появились в его комнате в общежитии вскоре после начала учебного года – в сентябре 2016-го. Трое молодых мужчин, которых он до этого никогда не видел, вошли без стука, плотно закрыли за собой дверь и без применения насилия, но безапелляционно описали сложившуюся ситуацию. У парня на счету лежало чуть более трёхсот тысяч «сиротских». Через несколько месяцев ему должно было исполниться восемнадцать. В день совершеннолетия он должен был отдать все деньги своим новым друзьям. Ни почему. Потому что жизнь – жестокая и несправедливая штука. Они даже не особенно его запугивали, но ненавязчиво продемонстрировали травматический пистолет и предупредили, чтобы он не делал глупостей и не пытался скрыться: за ним будут наблюдать.

И он им сразу поверил. Потом он объяснял – он знал о таких случаях с другими выпускниками детских домов, поэтому ему в голову даже не пришла мысль, что это розыгрыш или что можно обратиться за помощью. И он покорно ждал своего безрадостного дня рождения. Ситуация его очень угнетала, поэтому на предложение ускорить неизбежную развязку он согласился едва ли не с радостью. А предложили ему свадьбу.

Все «предсвадебные» хлопоты взяли на себя его новые «кураторы». Чтобы вступить в брак несовершеннолетнему, нужны особые обстоятельства. Их «нарисовали» – появилась справка из Иркутской городской поликлиники № 2 о беременности его «невесты». Чтобы вступить в брак без разрешения его куратора из отдела опеки и законного представителя – появилось разрешение одного из отделов мэрии Ангарска по работе с населением. Оба документа, как показали впоследствии результаты прокурорской проверки, были сфальсифицированы. Кроме того, к пакету документов прилагались собственноручно написанные и совершенно подлинные заявления о неудержимом желании вступить в брак и самого юноши, и его пока ещё ему не знакомой, но «горячо любимой и немножечко беременной» девушки.

Со своей благоверной он познакомился у дверей ЗАГСа. Из Ангарска в Иркутск ко Дворцу бракосочетаний в день неторжественных регистраций его привезли на машине. Всё их общение свелось к слову «Да!» в ответ на вопрос, согласен ли он взять эту особу в жёны, – на этом конфетно-букетный период стремительно закончился. Прямо из ЗАГСа его отвезли в ближайшее отделение Сбербанка, где он предъявил свидетельство о бракосочетании с ещё не высохшими чернилами, снял все деньги со своего счёта, сделал несколько шагов до дверей на выход – и тут же одновременно закончились и его семейная жизнь, и долгожданное богатство. Его даже не отвезли обратно в Ангарск – он добирался на рейсовом автобусе.

Вся операция по отъёму денег заняла меньше месяца – брак был зарегистрирован в том же сентябре 2016 года…

Только спустя почти полгода администрация техникума обнаружила отметку о заключении брака, куратор из опеки появилась на пороге кабинета помощника прокурора Самойловой и история, как сейчас принято выражаться, получила правовую оценку. К концу августа прокуратурой Ангарска была «проведена проверка по обращению местной жительницы по факту незаконной регистрации брака опекаемого ею несовершеннолетнего».

«В ходе проверки выявлено, что официальные документы, которые были необходимы для заключения брака, были подложными. Кроме того, после опроса несовершеннолетнего выяснилось, что он действовал под воздействием третьих лиц. Заключение брака имело своей целью получить доступ к денежным средствам, находящимся на его счёте, которые после снятия со счёта он отдал неизвестным, – со сдержанной гордостью, впрочем, вполне заслуженной, отчиталась прокуратура. – Наряду с иском о признании брака недействительным прокуратурой г. Ангарска были направлены материалы в следственные органы для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по факту вымогательства денежных средств у несовершеннолетнего. Ленинским районным судом г. Иркутска иск прокурора г. Ангарска о признании брака недействительным удовлетворён».

Лёгкие деньги

В ходе прокурорской проверки «третьих лиц», так изящно обогатившихся на триста тысяч рублей, установить не удалось. Девушка установлена, но о ней известно только то, что было записано в свидетельстве о браке, – по месту указанной регистрации она не проживает. Молодой человек вскоре бросил учёбу в техникуме и тоже куда-то пропал. Теперь он совершеннолетний, имеет право на неприкосновенность личной жизни. По последним сведениям, он собирался идти в армию. Это действительно идеальный выход для него. Точнее – вход в большую жизнь.

Наверное, он ещё долго будет объяснять своей будущей избраннице, что за странная отметка о браке, длившемся всего несколько месяцев, стоит у него в паспорте.

В заключение помощник прокурора Ксения Самойлова подчеркнула и особо отметила: главное в случаях подобного рода мошенничеств в отношении сирот – они не должны бояться обращаться в любые государственные органы с просьбой о помощи – в опеку, в прокуратуру, в полицию в конце концов. Это резко повышает шансы «догнать» тех самых «неустановленных третьих лиц».