Желающих получить госфинансирование на утилизацию опасных отходов Байкальского ЦБК становится больше. Точно так же увеличивается и количество технологий, которые предлагают использовать эти компании для того, чтобы решить экологическую проблему на берегах Байкала. Качество таких проектов поставили под сомнение эксперты Лимнологического института СО РАН, которые ведут многолетние исследования экологических проблем Байкала.

Горячий подход к шлам-лигнину

На Байкальском международном водном форуме, который состоялся в Иркутске 14 сентября, о своих проектах по утилизации отходов БЦБК рассказали сразу две компании. Это московский «ГазЭнергоСтрой» и госхолдинг «Росгеология», совсем недавно вне конкурсной основы назначенный оператором всего проекта по ликвидации наследия Байкальского комбината (см. материал «ВСП» «Конкурс продолжается» от 15 августа 2017 года).

Напомним, речь идёт о накопленных за годы работы Байкальского ЦБК 6,2 млн тонн отходов. Они хранятся всего лишь в 350–750 метрах от берега Байкала, размещены в 14 картах-накопителях и занимают 154 гектара земли. В накопителях содержатся шлам-лигнин, зола от сжигания, золошлак и другие виды отходов 4-5 классов опасности. Эти загрязняющие вещества могут попасть в Байкал с поверхностными и подземными водами. Попадание таких веществ в озеро грозит экологической катастрофой. Высока также вероятность разрушения, повреждения хранилищ из-за землетрясений или селевых процессов, которые свойственны для территории Байкала. На это неоднократно обращали внимание иркутские учёные из Лимнологического института и Института земной коры СО РАН.

Сергей Чернин, президент ГК «Газ-ЭнергоСтрой» (специализируется на утилизации различных отходов), сообщил на пленарном заседании БМВФ, что его компания ещё год назад, увидев неудачу других претендентов и их технологий по утилизации отходов, решила провести свои исследовательские работы на картах-накопителях БЦБК. Так, из них были отобраны пробы, и в независимых лабораториях из этого материала удалось, со слов Чернина, получить образцы твёрдого монолита. За основу своего метода «ГазЭнергоСтрой» взял высокотемпературное разрушение опасных отходов – термолизную деструкцию.

Все работы специалисты «ГазЭнергоСтроя» предлагают проводить в несколько этапов: сначала отходы БЦБК проходят водоотделение, очистку, сушку, а уже потом отправляются на термолизную установку для дальнейшей обработки и омоноличивания.

– В результате термолизной деструкции шлам-лигнина на выходе получается углеродный остаток. Мы смешали его с цементом. Вся эта работа заняла шесть месяцев. И в результате на небольших образцах получен положительный результат. Во-первых, был понижен класс опасности отходов. Во-вторых, произошло их омоноличивание до 1 мегапаскаля. Если добавить больше цемента, то прочность, соответственно, увеличится. Монолиты испытывали на прочность, брали замеры и пробы специалисты ЦСЛАТИ, – заявил президент ГК «ГазЭнергоСтрой».

По его словам, работы в рамках этого испытательного проекта проводились при поддержке правительства Иркутской области и Росприроднадзора. Кроме того, проект получил положительное заключение Главгосэкспертизы.

Отметим, что в 2016 году ГК «ГазЭнергоСтрой» по распоряжению председателя правительства России Дмитрия Медведева стала единственным исполнителем другого экологического проекта – в Дзержинске Нижегородской области. Решение было приятно в том числе по рекомендации комиссии по экологии Общественной палаты РФ – её тогда возглавлял сам Сергей Чернин. В рамках госконтратка (оценивается в 4,1 млрд рублей) компания должна заняться ликвидацией, обезвреживанием отходов, хранящихся на свалке промышленных отходов «Чёрная дыра», шламонакопителе «Белое море» и полигоне ТБО «Игумново». На одном из этих объектов «ГазЭнергоСтрой» намерен использовать свой метод термолизной деструкции.

Сообразили на двоих

Между тем на минувшей неделе раскрыл свою технологию по рекультивации отходов БЦБК и холдинг «Росгеология». Речь так же, как и в остальных проектах, представленных другими «игрокам», идёт об омоноличивании шлам-лигнина и преобразовании его в нетоксичный материал.

– Технология, предложенная специалистами компании, подразумевает изъятие отходов из карт-накопителей комбината с последующей их переработкой в передвижном комплексе с добавлением вяжущих материалов, инертного минерального материала, золы, а также так называемых «усилителей прочности». Затем полученную субстанцию предполагается пропустить через реактор термолиза, на выходе разработчики ожидают получить активированный уголь, который, в свою очередь, будет использован для фильтрации надшламовой воды, – цитирует агентство «Интерфакс» представителя «Росгеологии», рассказавшего о процедуре рекультивации.

Как выяснилось во время Байкальского экологического форума, свои усилия «Росгеология» решила объединить с другим «игроком», претендующим на участие в госконтракте. Это Иркутский научно-исследовательский технический университет (ИрНИТУ). Вступил в такой тандем политех не случайно. Дело в том, что ранее он уже разрабатывал технологию для БЦБК по заказу предшественника «Росгеологии» – компании «ВЭБ-Инжиниринг» (компания также вне конкурса была назначена оператором БЦБК). По рецептуре политеха предполагалось, что основным компонентом для омоноличивания шлам-лигнина будет цемент. Стоимость проекта оценивалась в 6 млрд рублей, срок его полной реализации – шесть лет.

Однако разработка политеха получила очень жёсткую критику региональных властей, учёных СО РАН и иркутского Росприроднадзора. Последний сделал в 2014 году отрицательное заключение на проект. Высказалась крайне критично также Генпрокуратура РФ: «Росприроднадзор РФ необоснованно утвердил положительное заключение экспертизы на проект («ВЭБ Инжиниринга». – Прим. авт.), реализация которого создаёт условия для деградации и полного уничтожения уникальной экологической системы Байкальской природной территории».

Но, как стало известно «ВСП», сейчас ИрНИТУ заключил договор с одним из дочерних подразделений холдинга «Росгеология» на работы по корректировке проекта ликвидации отходов Байкальского ЦБК. «Мы намерены вместе с сотрудниками ИрНИТУ настроить технологическую цепочку, чтобы приступить к непосредственной реализации проекта весной 2018 года», – цитирует пресс-служба политеха директора департамента энергетических ресурсов и геоэкологии «Росгеологии» Альберта Исхакова.

Любопытно, что ещё месяц назад, 14 августа, в беседе с «ВСП» специалисты «Росгеологии» сообщили, что их предприятие, как оператор работ, намерено провести между всеми разработчиками технологий «Конкурс рецептур».

– Для участия в нём приглашены все организации, имеющие собственные технологии. Для конкурса предстоит создать общественную комиссию при правительстве Иркутской области. Само мероприятие будет проходить при натурных испытаниях в равных условиях. Технологии, которые будут соответствовать заявленным требованиям конкурса, пройдут во второй круг, где победит рецептура с наименьшей стоимостью, – сообщил тогда «ВСП» Альберт Исхаков («ВСП» от 15 августа, статья «Конкурс продолжается»).

«Не перейдёт ли монолит в состояние, близкое к сегодняшнему?»

Между тем глава Лимнологического института СО РАН доктор геолого-минералогических наук Андрей Федотов поделился с «ВСП» своим мнением относительно всех обнародованных на сегодняшний день технологий, предлагающих превратить отходы БЦБК в монолит. По его мнению, пока ни один из существующих проектов не даёт однозначного ответа на вопрос, что в конечном итоге будет с полученным монолитом через пять–десять лет.

– Даже если это будет не кирпичик, а какое-то другое вещество, всё равно есть сомнения, не вернётся ли оно в исходное состояние под действием атмосферной влаги, не перейдёт ли монолит в состояние, близкое к сегодняшнему, – говорит эксперт.

Обращает внимание он и на ещё один существенный момент. Во всех 14 картах-накопителях БЦБК скоплен совершенно разный по своей природе материал, потому что технологии обращения с промышленными отходами на БЦБК в разное время его работы отличались. В самом начале промышленной деятельности БЦБК отходы вообще просто захоранивались в том виде, какой получался на выходе после производственного процесса. И только позже решено было переводить этот материал в шлак, который начал сливаться также в карты-хранилища. Таким образом, ни одна из карт на сегодняшний день по своему содержанию не похожа на другую, каждая из них имеет неоднородный состав, представляя собой нечто вроде слоёного пирога. А существующие технологии не предусматривают индивидуальный подход к каждой карте, разработчики пытаются найти единую технологию обезвреживания отходов БЦБК для всех карт, рассказывает директор Лимнологического института СО РАН Андрей Федотов.

И пока разработчики пытаются определить, чья же рецептура лучше, в Байкальске может произойти сход селей, которые способны смести шламонакопители. Тогда их содержимое попадёт прямо в Байкал.

– Да, шлам-лигнин неприятно пахнет, и если его превратить в монолит, то эта проблема будет решена: территория станет привлекательной для туристов. Но надо не забывать, что главная наша задача – не допустить попадания отходов в Байкал. Произойти это может либо из-за селей, либо из-за грунтовых вод – отходы уже просачиваются, так как карты начали терять герметичность, – комментирует Федотов.

Лимнологический институт, также решивший поучаствовать в «Конкурсе рецептур», предлагает начать в первую очередь с организации селезащиты. Это будут самые минимальные и эффективные затраты, считают учёные.

– Надо восстановить защитные сооружения в руслах рек, которые там уже стоят. А на технологию для переработки шлам-лигнина, по данным политеха, необходимо затратить 6,6 миллиарда рублей. Подсчёт на калькуляторе показывает, что один килограмм отходов обойдётся в 1 рубль. Напрашивается вопрос: у нас есть такие материалы, которые стоят один рубль, чтобы получилась именно эта пропорция – рубль на килограмм? Думаю, стоимость может вырасти. В итоге может получиться, что работы будут выполнены только наполовину, а бюджет окажется израсходованным, – говорит эксперт.

Далее, на втором этапе работы, лимнологи предлагают отсечь доступ грунтовых вод – организовать станции их перехвата. Следующий этап – экранировать карты-накопители, соорудить над ними саркофаг, как это сделано в Чернобыле. Таким образом, удастся ограничить атмосферное взаимодействие. И уже после этого можно запускать технологии, рассчитанные на длительный цикл – не на год или два, а на десятилетие.

– Пока мы не уверены в конечном результате технологий, это самый здравый вариант. Если до сих пор не появилась идеальная технология, не стоит питать иллюзий, что за отпущенный на решение проблемы БЦБК срок – два года – она возьмёт и появится, – заключает собеседник «ВСП».