Улица Марата на отрезке между Горького и Карла Маркса, где началась прогулка «СЭ», мало чем отличается от других центральных закоулков Иркутска: потрёпанные временем деревяшки соседствуют здесь с непримечательными блочными офисами и аляповатыми рекламными вывесками. Но именно здесь, по словам экспертов, находятся одни из самых ярких примеров аутентичной городской исторической застройки, в облупленных фасадах и пыльных пролётах которой ещё можно разглядеть то, каким был Иркутск во времена царской России.

Такие порталы в прошлое с каждым годом найти всё сложнее, но тем, кто хочет ощутить себя в декорациях 19 века, специалисты советуют пройтись по улицам Бабушкина, Подгорной, Тимирязева, Халтурина, а также бывшим Солдатским улицам – Лапина, Грязнова, Киевской, Богдана Хмельницкого, Литвинова, Красноармейской. «Там ещё можно отыскать уникальные объекты, – отмечает профессор, доктор архитектуры, доктор исторических наук Марк Меерович, согласившийся прогуляться с «СЭ» по иркутским деревянным кварталам. – В целом примеры комплексной деревянной застройки, сохранившиеся полностью или частично, можно отыскать по всему центру. Их существование – заслуга иркутских архитекторов и городских властей, которые в советское время не стали размещать массовое строительство в центральной части города, уничтожая историческую деревянную застройку, как это происходило во многих городах страны. Так возникли микрорайоны Байкальский, Солнечный, Университетский, Первомайский, Юбилейный. Но это решение было продиктовано не заботой об историко-культурном наследии, а экономикой: расчёты Госстроя периода расцвета хрущёвской реформы показали, что экономический эффект при строительстве на территориях, которые сначала нужно расчистить от ветхих жилищ, снижался примерно на 15% – намного выгоднее было размещать новое массовое строительство на пустых площадках, одновременно осуществляя их комплексное инженерное оборудование. В итоге Иркутск остался практически единственной на Транссибе региональной столицей, где сохранилась квартальная историческая деревянная жилая застройка».

Образцы провинциального помешательства

Одноэтажный домик по Марата, 62, разглядеть на ходу вряд ли удастся: будто бы из-за скромности его фасад прикрыт от посторонних глаз двумя деревьями – практически единственными на правой стороне улицы. От соседей – таких же небольших деревянных зданий – его отличают хорошее состояние и раскрытые ставни. Впрочем, это не главное его достоинство.

– Перед вами ярчайший представитель древнерусского, или славянского языческого, стиля иркутской деревянной архитектуры, оформившегося в 19 веке, – показывает Марк Меерович на фасад дома. – Одного из шести стилей декора, отличающих историческую деревянную застройку Иркутска, таких как сибирское барокко, классицизм, восточный, модерн.

Внимательный взгляд действительно обнаружит в элементах внешнего декора славянские мотивы – тонкую кружевную вязь на стенах и окнах. Если приглядеться, в убранстве можно разглядеть формы языческих символов. «Я считаю, что в определении того, к какому стилю относятся те или иные формы декора деревянного дома, главную роль играет наличник, – комментирует собеседник «СЭ». – Именно он является «знаково-символическим ключом» в определении стилистики. Все остальные декорированные элементы фасада – боковины, двери, подзор – являются дополнительными в том художественно-образном ансамбле, который мы называем «стилем». На верхней части окна в древнерусском стиле декора мы обнаруживаем знаки солнца, представленного в трёх ипостасях – восходящего, в зените и заходящего. В середине наличника – прямоугольник, символизирующий поле, в его середине знак посаженного семени – традиционный мотив для древнерусского стиля. В нижней части наличника также присутствует символ солнца, которое проходит подземную часть мира, омываясь в её водах. Располагая знаки солнца в верхней и нижней частях наличника, наши далёкие предки тем самым выражали свою веру в то, что небесное светило ежедневно осуществляет свой цикличный солнцеход».

В Иркутске сохранилось совсем немного деревянных зданий с таким полным составом элементов декора, как на здании по Марата, 62. Помимо прочего, его отличает ещё и уникальная резьба в нижней части фасада, где кто-то видит контур лиры, а кто-то силуэты – орнаментальный рисунок прорастающих растений. Что на самом деле символизирует это украшение, даже для специалистов загадка: «формообразование декора тоже требует изучения».

Как выясняется позже в ходе нашего разговора, белых пятен в изучении особенностей иркутской деревянной застройки не счесть. Так, в числе шести видов декора, выделенных Марком Мееровичем, есть совершенно необъяснимые архитектурно-художественные явления. Более того, говорит наш собеседник, часто на фасадах иркутских деревянных домов несколько стилей переплетены так, что образуют совершенно удивительные художественные ансамбли: на том же пятачке улицы Марата, по соседству со «славянским» домом, есть здание, относящееся из-за орнамента наличников к восточному стилю. Однако и там узоры, напоминающие то ли бурятские, то ли монгольские или китайские, разбавлены элементами классицизма и неорусского декора.

– Такое сочетание стилей до сих пор необъяснимо – говорит собеседник. – Парадокс иркутской деревянной архитектуры в том, что все стили здесь развивались практически одновременно, а не с шагом в 50–70 лет, как мы привыкли это видеть по истории больших стилей в мировой архитектуре: насаженный властями в 19 веке классицизм здесь мирно уживался с барокко и модерном. В итоге вышло какое-то безудержное и прекрасное эстетическое помешательство. Почему это произошло, никому из исследователей неизвестно – абсолютно неизученный материал. Он стоит перед глазами сотню лет, а желающих изучать его почему-то всё так и не находится.

Кто «виноват» в накрывшем в 18-19 веках иркутскую архитектуру народного жилища художественном «сумасшествии» – непонятно. Насколько важную роль в декорировании играла мода – неизвестно. «Есть мнение, что изменения могли проходить под влиянием профессиональных архитекторов, но их было двое на весь город. И дома, которые они спроектировали, можно по пальцам пересчитать. Всё остальное самострой – результат работы артелей плотников. Кто задавал характер декора самопально декорированных домов: хозяин дома или бригадир артели, которая его возводила? Ответа и на этот вопрос в краеведческой научной литературе опять-таки нет. Наверное, его можно найти в архивах. Это интереснейшая историко-архивная задача – почему этим не занимаются студенты-историки, я не понимаю. А ведь это так интересно!» – говорит Меерович.

Всё стало голубым и зелёным

Богатый, разношёрстный декор иркутской деревянной застройки исследователи называют феноменом 19 века. Тот же дом Шубина – единственная иркутская постройка, пережившая пожар 1879 года, – практически лишён украшений. «То же самое демонстрируют фотографии другого «горбатого дома», который располагался на улице 5-й Армии. Но к концу позапрошлого века декорирование считалось уже нормой, хотя количество украшений зависело, справедливо предположить, от достатка владельца постройки», – отмечает Марк Меерович, когда участники прогулки «СЭ» перемещаются в район улицы Декабрьских Событий. Её отрезок между Дзержинского и Карла Маркса называют «музейным».

Здесь можно найти деревянные дома, которые относят к классицизму и стилю сибирского барокко. «Мы привыкли к тому, что этот термин употребляется лишь в отношении каменной культовой архитектуры, например, Крестовоздвиженской церкви, что не совсем правильно: деревянных зданий, которые несут в себе черты этого стиля, намного больше – они отличаются наличниками с сандриком в виде двух встречных волют и акротерия – центрального элемента, выполненными в технике объёмной резьбы, – говорит исследовательница стиля барокко – сотрудница Центра сохранения историко-культурного наследия Наталия Зарубина. – Из 1200 иркутских деревянных жилых объектов 161 – это здания с барочным декором. Это относительно небольшое число – намного меньше, чем домов с элементами неорусского стиля. Всё потому, что отделка в стиле барокко была дороже, ведь декор выполнялся из массива дерева».

Именно поэтому изящными цветами украшали в основном наличники. Однако дом по улице Декабрьских Событий, 54, – исключение: там витиеватым ступенчатым сандриком украшены не только наличники, но и дверной проём. «В Иркутске барочных дверей совсем немного, их ещё можно обнаружить у домов на Карла Либкнехта, 7, Богдана Хмельницкого, 4, Декабристов, 14, – рассказывает девушка. – Другие части фасадов домов в стиле барокко – фриз, подзор, стены – обычно не украшались. Но у этого дома есть дополнительный декор – в виде имитации колонн из классицизма».

Ещё одна особенность этого здания – оконные проёмы разной формы, расположенные на разных уровнях. «Очевидно, что изначально в доме был антресольный – скрытый – этаж, – отмечает Марк Меерович. – Такие этажи появились в период, когда царское правительство ввело правило, согласно которому налог на домовое имущество начислялся по количеству этажей на главном – уличном – фасаде. Сметливые домовладельцы сообразили, что, если дом делать по главному фасаду одноэтажным – с высоким многооконным залом, а в той части дома, которая выходит во двор, устраивать два этажа, это значительно увеличит площадь дома и позволит сэкономить». Позднее в доме, скорее всего, были размещены коммунальные квартиры – в итоге на фасаде появились новые окна». Кроме этого, «схитрить» с этажностью иркутяне пытались за счёт подклетных этажей, которые наполовину находились под землёй. Отличить здания с такими особенностями от тех, которые «просели» со временем, можно благодаря приямкам – углублениям – у окон.

Сейчас здание на Декабрьских Событий, 54, выкрашено в розовый цвет. В сочетании с барочной отделкой оно вызывает ассоциации с кукольным домиком. «В какие цвета и какими красками красили иркутские деревянные дома сто лет назад, с точностью пока также никто сказать не может, – замечает Марк Меерович. – Кандидат технических наук, химик Константин Львович Лидин утверждает, что деревянные дома красились минеральными красками четырёх базовых цветов – белого, охры, красно-розового, серо-зелёного. Основой этих красок выступали местные цветные глины. Эти краски были устойчивы к иркутскому климату и довольно долго – до 10 лет – не выгорали на солнце». Однако это утверждение не подкреплено фактами. Одновременно до сих пор точно не известно, красили ли иркутяне только наличники или весь фасад своих домов.

– Получается, что цвета, в которые сегодня красят иркутские наличники, не имеют отношения к историческим цветам – мы ведь привыкли к зелёным и синим окнам? – уточняет корреспондент «СЭ».

– Зелёными и бледно-голубыми наличники и даже стены домов стали уже в советское время, – отмечает собеседник. – Это были самые распространённые цвета масляных красок, которые выпускались Черемховским лакокрасочным комбинатом и были весьма доступны из-за своей относительной дешевизны. Покрасить весь дом масляной краской, чтобы защитить брёвна от влаги, представлялось тогдашним службам жилищно-коммунального хозяйства вполне логичным решением.

Именно таким – полностью выкрашенным в цвет зелёнки – предстаёт здание по соседству с розовым домом. Деревянное строение по адресу: Декабрьских Событий, 52, называют образцом иркутского классицизма, все строгие стилистические формы здесь сымитированы в дереве. Классицистический стиль – единственный, история появления которого специалистам известна доподлинно: он появился в Сибири в начале 19 века вместе с альбомами образцов фасадов. Они рассылались по всей России, чтобы привить стилевое единство застройке городов. В Иркутске типовые, образцовые схемы фасадов, разработанные столичными архитекторами, местные собственники воплощали в основном в дереве. Для стен и обшивки использовали брёвна и доски из сосны и лиственницы. Крыши до появления листового железа крыли тёсаными досками. «В рамках строгих формальных предписаний, – говорит Марк Меерович. – Собственникам приходилось согласовывать число окон на фасаде, их пропорции, расположение дверей. А вот выбор декора полностью зависел от них самих». Вероятно, именно благодаря этому классицистический дом на Декабрьских Событий, 52, обзавёлся нетипичным входом, где простую дверь обрамляет навес, который нельзя отнести ни к одному известному стилю. «Кто-то скажет, что украшение над входом похоже на капли дождя, другие – что это имитация кованой ограды. Фантазировать можно до бесконечности», – отмечают собеседники «СЭ».

Неизученный материал

Ещё два направления иркутской деревянной архитектуры остаются совершенно неизученными специалистами, признают наши спутники в прогулке по историческим кварталам. Стиль модерн в городе не представлен так масштабно как остальные четыре: постройки, которые отличаются соответствующим декором, можно пересчитать по пальцам. Такие дома расположены, например, по адресам Бабушкина, 11а, Дзержинского 15, и даже на левом берегу – вдалеке от исторического центра – на Профсоюзной, 87. Феномен их появления в Иркутске до сих пор остаётся тайной для краеведов. Как и здания, декор которых эксперты называют «неатрибутированными» формами, необъяснёнными, неисследованными, – они не подходят ни под один известный стиль, поэтому вполне возможно, что являются лишь результатом фантазии владельцев. «А ведь в Иркутске можно найти и такие дома, которые в равной степени объединяют черты сразу нескольких стилистических направлений, – отмечает Наталия Зарубина. – Это огромный пласт для изучения. Могу сказать на своём опыте: только наличников в стиле барокко насчитывается более 71 разновидности – это значит, что одинаковых почти нет. Откуда взялось такое разнообразие, лишь предстоит узнать».

Как сами современники относились к стилистическому разнобою деревянной застройки позапрошлого века, непонятно. «Могло ли быть, что те дома, которые мы сегодня считаем произведением искусства, тогда оценивались людьми как мещанский китч?» – задаёт «СЭ» вопрос обоим экспертам. «Не знаю – я не имел возможности поговорить с ними на эту тему, – иронизирует профессор Меерович. – Но это также может стать отдельной крайне любопытной темой для молодых исследователей, поставивших перед собой задачу выяснить, что писали современники о деревянной городской архитектуре. Мы ходим по городу годами, но ничего толком о нём не знаем». И это играет свою роль в уничтожении аутентичной застройки, которая, по словам её противников, не обладает культурной ценностью. Специалисты прогнозируют, что при таком подходе уже через 10-15 лет Иркутск может полностью утратить свою идентичность, даже сохранив в итоге отдельные – самые яркие – памятники местной архитектуры. «Самый прекрасный дом с неизбежностью «затеряется» в чужеродной среде, – говорит Марк Меерович. – Возьмите для примера Венецию: весь город – картинка, но памятников, шедевров мировой архитектуры там лишь несколько десятков. Всё остальное – это обыкновенная фоновая средовая застройка, которая формальной ценностью не обладает, обычные жилые дома. Но без них эти несколько десятков памятников попросту растворились бы в новострое. Как сейчас это и происходит в Иркутске».

У тех, кто выступает против сохранения средовой исторической застройки, своя правда: жить в 21 веке в неблагоустроенных зданиях – без воды и канализации – чудовищно несправедливо, это унижение человеческого достоинства. «Я понимаю это противоречие, – говорит Наталия Зарубина, проходя мимо полуразрушенной стены деревянного здания на улице Карла Либкнехта. – Не у всех собственников есть финансовые возможности для поддержания своего деревянного дома в хороших условиях. Сложно любоваться красотой наличников, если у тебя туалет на улице. Поэтому я не могу ответить на вопрос, согласилась ли бы я жить в таком доме при всей моей любви к его архитектуре».

Впрочем, некоторые иркутяне пошли на рискованный шаг и переехали из благоустроенных квартир в деревянные дома в центре. «У меня есть несколько таких знакомых, – говорит Марк Меерович при обсуждении темы благоустройства деревянной исторической застройки. – Скажу больше – рассказы о том, что в деревянных исторических домах есть проблемы с водой и канализацией, неправда: в некоторых зданиях ещё в дореволюционный период устраивались тёплые туалеты с выгребными ямами под домом устанавливались ванны».

Решить проблемы содержания исторической постройки, считают оба собеседника «СЭ», не удастся без поддержки государственных структур, которые наравне с владельцами должны нести бремя ответственности за дома-памятники и объекты средовой застройки, которые даже не охраняются законом. Лишь это может отвести собственников таких зданий от их уничтожения.