«Эта табличка установлена в память о приезде родственников Томаса Уитлама Аткинсона (1799-1861) в долину Жомболока в июле 2017 года. Аткинсон вместе с женой Люси провел семь лет в путешествиях по Азии и стал в 1851 году первым европейцем, посетившим это место», – гласит надпись на табличке, что появилась буквально две недели назад у кратера Аткинсона в Долине вулканов (Восточный Саян). Имя Аткинсона кратер получил в 2009 году. А летом 2017 года, впервые за 170 лет, потомки Томаса Аткинсона снова ступили на землю Долины Вулканов. Их предок, Томас Аткинсон в 1940–1950-х годах совершил беспрецедентное по тем временам путешествие по Сибири, Монголии и Центральной Азии. Проехал он около 70 тысяч вёрст. Его сопровождала жена, Люси Аткинсон. В путешествии в 1848 году она родила сына, которого назвали Алатау Тамчибулак в честь гор Алатау. Мальчик путешествовал вместе с родителями.

В июне 1850 года Аткинсоны покинули Барнаул, и в августе предположительно были в Иркутске. Они путешествовали, то покидая Иркутск, то возвращаясь обратно. Известно, что из очередной поездки они вернулись 3 октября 1851 года, и прожили в Иркутске до 23 марта 1852 года. Англичанин был принят в лучших домах. В 1858 году путешественник выпустил книгу воспоминаний. В Иркутске она была немедленно получена, переведена. И главы из неё были напечатаны в нескольких номерах «Иркутских губернских ведомостей». Среди них была и глава о поездке Аткинсона в долину Жомболока, притока Оки.

170 лет назад Аткинсон ехал до Жомблока на лошадях. И сейчас часть пути его прямой потомок Стивен Браун со спутниками проделали верхом. Сначала на машинах 550 км из Иркутска до Орлика в Бурятии, потом 63 км по лесам и болотам вдоль Оки. Путешественники добрались до термальных источников Хойто-Гол у подножия восточных Саян. Пересекли перевал и спустились на лошадях в долину, где один из вулканов назван в честь Томаса Аткинсона. «Это было тяжёлое испытание», – резюмировал писатель Ник Филдинг в своем журнале, посвящённом Аткинсонам. Места за полтора века не стали более доступными. На озере Харанур, где англичане тоже побывали, местные буряты сказали им: «За 170 лет вы первые британцы, посетившие эти места». Ник Филдинг признался, что увиденное – прекрасно. Точно так же думал 170 лет назад Томас Аткинсон.

«Я до сих пор не понимаю, откуда он брал силы», – признаётся Ник Филдинг. Тогда, в 1851 году, Томас Аткинсон уговорил сына бурятского ламы, и тот взялся переправить их на челне через бурную Оку, чтобы путешественник смог осмотреть Долину вулканов. Местность, как рассказывал Аткинсон, имела «сверхъестественный» вид. «Лава вздымалась подобно стене: во многих местах она достигала 40 футов (почти 6 саженей)». Буряты, по свидетельству Аткинсона, этой долины боялись, поскольку там мог встретиться «шайтан». Аткинсону и сопровождавшим его казакам и бурятам всё-таки удалось добраться до кратера, из которого, как считал путешественник, когда-то и вырвалась лава, заполнившая долину. Буряты отказались ночевать у кратера, поскольку боялись, что «Шайтан со своими полчищами» сбросит путешественников в кратер. «Шайтан» не тронул и потомков Аткинсона – они благополучно добрались до места, и на скале рядом с кратером появилась памятная табличка.

Ненаписанная книга о декабристах

«Я уже написал книгу о путешествиях Томаса и Люси Аткинсонов по Средней Азии, сейчас работаю над второй книгой об их путешествиях в Сибири», – рассказал Ник Филдинг уже в Иркутске, на тревел-встрече в «Молчановке». Четыре раза он был в Казахстане, где тема возвращения памяти об Аткинсонах имеет уже многолетнюю историю. Теперь настала очередь Сибири, и, в частности, города Иркутска.

Ник Филдинг побывал в Иркутском музее декабристов, Художественном музее. Встречи он назвал очень интересными и полезными. По сведениям Филдинга, Томас Аткинсон планировал написать книгу о декабристах. Среди бумаг, с которыми сейчас работает прямой потомок Томаса Аткинсона Павел Далквиста на Гавайях, нашёлся любопытный документ. Это проект договора на написание книги, исполненный рукою Томаса Аткинсона, и датированный 1861 годом.

Книга должна была рассказать о политических ссыльных. Томас собирался описать режим их содержания, их поселения, быт, проиллюстрировав всё своими рисунками. Раньше Аткинсон не мог взяться за эту книгу, поскольку осознавал, что был в неоплатном долгу перед Александром I и Николаем I. Иностранцу был вручён специальный «паспорт», разрешение на беспрепятственные поездки в отдалённые части империи, обеспечивавшие всякую помощь в дороге.

Общение с декабристами стало возможным благодаря знакомству с семьей Муравьёвых (Люси служила гувернанткой в семье генерала Михаила Муравьёва-Виленского в Петербурге. – Авт.). Когда в 1848 году Муравьёвы узнали, что Томас и Люси отправляются в Сибирь, они умоляли их взять подарки для изгнанников. Свой долг перед декабристами Томас Аткинсон, видимо, собрался исполнить после написания книги путешествий 1858 года. Однако смерть в августе 1861 года помешала этим планам. Сейчас нам осталась книга Люси Аткинсон, опубликованная в 1863 году, под названием «Воспоминания о татарских степях и их обитателях». Именно из неё можно хотя бы немного узнать, как Аткинсоны жили в Иркутске.

«Иркутск вовсе не уродливый город»

«Воспоминания» Люси Аткинсон, книга, которой уже более полутора веков, попала в поле зрения российских исследователей недавно. И только сейчас в научных работах начали появляться частичные её переводы. «Томас и Люси были знакомы со всеми высокопоставленными людьми города, – говорит Ник Филдинг. – Это и губернатор Муравьёв-Амурский, и купец Василий Баснин, и декабристы Волконский, Трубецкой, Бестужев».

Книга Люси Аткинсон представляет собой сборник писем к подруге. В ней есть замечательные подробности. Малыш Алатау, как пишет Люси, был наслышан об Иркутске задолго до того, как прибыл в наш город. «Генерал Муравьёв рассказал княгине Волконской о нём, и сообщил, что хотел бы его украсть», – шутит Люси. «Иркутск вовсе не уродливый город, наоборот, это довольно милое место, хотя я видела мало», – писала англичанка. У генерал-губернатора Аткинсоны познакомились с княгиней Трубецкой, а та дала им список лиц, знакомство с которыми было необходимо. Люси сообщает, что они привезли письма княгине Волконской. èèè

Поселились Аткинсоны в доме купеческой вдовы на берегу Ангары. К удивлению местных жителей, маленький Алатау, которому было около 2 лет, постоянно купался в ледяной Ангаре. Аткинсоны испытывали к декабристам глубокий интерес, сочувствуя их судьбе. Первым домом, который посетили иностранцы, был дом Волконских. В письме к подруге Люси характеризует Волконскую, как очень умную женщину, с которой чета иностранцев провела «много приятных вечеров». «Мы очень частые гости в доме княгини Трубецкой, это очень дружелюбная, умная женщина, сильно привязанная к мужу и детям», – писала Люси.

Англичанка в письмах даёт весьма живой и яркий портрет князя Волконского. Однажды, беседуя с Аткинсонами о путешествиях, князь заметил, что результат поездок может быть весьма своеобразным. «Например, возьмём меня, – сказал князь. – В пору пылкой юности я отправился в Германию, Францию и Англию, затем вернулся в мою страну, где, к сожалению, обнаружил, что эффект от этих путешествий привел меня в Сибирь на рудники».

Простая и ненавязчивая манера общения князя сделала его любимцем горожан, писала Люси. По утрам Волконского можно было видеть на рынке, где он запасался провизией, и был известен каждому мужику. Волконский проходил по рынку вверх и вниз, торговался, обменивался с крестьянами новостями. С гусём или индейкой подмышкой, в старом пальто, шапке, которые не слишком-то отличались от одеяния самого бедного крестьянина, но с неизменным благородством на лице, он шествовал домой.

Однажды князь Волконский пригласил на встречу с Аткинсонами декабриста Петра Борисова, который имел, по словам Люси, «большой вкус к рисованию». Бедный этот художник «при помощи карандаша» поддерживал себя и брата, у которого был ослаблен интеллект. Краски, которыми работал Борисов, были плохи, и через несколько лет выцветали полностью. Мистер Аткинсон подарил Борисову коробку акварели фирмы Winsor and Newton’s. Декабрист, как вспоминала Люси, был очарован таким подарком. Борисов подарил Люси для альбома несколько прекрасных эскизов с птицами, цветами и фруктами Сибири. Англичанка высоко ценила эти работы.

В Иркутске в кружок общения Аткинсонов входили и ссыльные поляки, и купцы. Иркутский ученый Виктор Кузеванов обнаружил, что Томас Аткинсон сделал для усадьбы купца Баснина проект отапливаемой оранжереи. Проект хранится в Российском госархиве древних актов. Очень позабавили Люси суеверия иркутян. Она рассказывала такую историю. Одна старая леди утром пошла воздать молитву «Святому Иркуту» (видимо, имеются ввиду мощи святого Иннокентия Иркутского. – Авт.). Старушка принесла из храма рассказ о том, что один из солдат хотел приложиться к руке святого, но тут обиженный святой поднял руку и дал солдату по уху, так что тот растянулся во весь рост. Аткинсоны пережили в Иркутске землетрясение 30 сентября 1850 года. Люси описывает свой страх при виде качающихся деревянных домов.

Весной 1852 года Аткинсоны ещё были в Иркутске, но следующее письмо к подруге, датированное сентябрём 1852 года, написано уже из Барнаула. Что заставило Аткинсонов собираться в дорогу ранней весной? Болезнь малыша Алатау. В марте вскрылась Ангара, начали оттаивать отходы, которые всю зиму свозились на берег реки. В той части города, где жили Аткинсоны, стояло зловоние. Этому нездоровому духу приписывали чрезвычайно высокую смертность, особенно среди детей.

Люси беспокоилась за здоровье Алатау. Княгиня Трубецкая, только узнав о болезни мальчика, прибыла сразу. Алатау, как пишет Люси, стал любимцем семьи декабристов. Люси беспокоилась, что внешне мальчик не очень красив, и княгиня Трубецкая утешала англичанку, говоря, что Алатау, безусловно, вырастет очень красивым человеком.

23 марта, несмотря на то, что Алатау становилось хуже, Аткинсоны покинули Иркутск. Одна из иркутянок предложила оставить мальчика, чтобы не мучить его, но Люси отказалась. Алатау с отъезда из Иркутска ничего не ел и перестал ходить от слабости. В Култуке мальчика окунули в горячие минеральные источники, и он пошёл на поправку. Аткинсоны отправились в горы. Они спали на коврах из цветов, на медвежьих шкурах, Алатау пил воду из растопленного льда. Люси рассказывала, как побывали они на Белом, пенистом и Черном, как Эреб, Иркуте…

Осенью их путь лежал в Барнаул. В Иркутск они более не возвращались. Однако есть одна необъяснимая деталь. В отчёте совета Иркутского сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой за 1838-1888 годы есть строки: «В 1853 году Сиропитательный дом был осмотрен путешественником, иностранцем Аткинсоном, который обо всём расспрашивал, и делал снимки как с внутреннего устройства, так и с внешнего фасада здания, причём записал фамилии всех лиц, служащих при этом учреждении». Ошибка? И авторы издания имели ввиду 1852, а не 1853 год? Так или иначе, но в архивах Аткинсона могут сохраниться ранние фотографии Сиропитательного дома. Ник Филдинг надеется, что знакомство с сотрудниками Музея декабристов даст шанс, что сведения об Аткинсонах будут найдены в переписке декабристов.

«Это был оммаж нашим предкам»

На вопрос журналистов: «Чем вас так восхищают эти люди?», Ник Филдинг ответил: «Я, как бульдозер, я не останавливаюсь. Если двигатель завели, то остановить меня невозможно, я буду продолжать двигаться. Дайте мне ещё несколько лет, может, три и четыре, и я обязательно вернусь в Иркутск. Я побываю на Алтае, Хингане в Монголии. Во всех этих местах. Трудно понять того, кто уехал от цивилизации на семь лет, очень трудно. Люси и Томас жили в палатках, с ребёнком, на дороге, где только лошади и казаки. Когда они начали своё путешествие, в 1848 году, Люси уже месяц как была беременна. И первые шесть месяцев беременности она провела верхом на лошади. Это примечательно – и крайне трудно понять. Но я думаю, причина вот в чём: Томас перед тем потерял сына, который умер, он потерял своё дело, бизнес и свою первую жену. Думаю, может быть, было что-то в том, чтобы убежать, убежать в самые отдалённые места мира…»

Томас Аткинсон оставил, помимо двух книг, пять дневников, которые хранятся в Королевском географическом обществе. Ник Филдинг все их прочел. Сохранились и сотни писем, которые находятся в семье. В их числе – письма от знаменитых русских, все написанные на французском. Это и послания министра иностранных дел Александра Горчакова, и флигель-адъютанта императора, графа Александра Толстого…

Сегодня потомки Томаса Аткинсона живут по всему миру. Алатау вырос, уехал на Гавайи. У него родилось семеро детей. Некоторые остались на Гавайях, некоторые вернулись в Великобританию. Ещё через несколько поколений некоторые поселились в Новой Зеландии. Так что сегодня потомки живут на Гавайях, во Флориде, в Англии и в Новой Зеландии. Семья Стивена Брауна проживает на юге Англии, возле Портсмута. «Я очень рад, что мне удалось приехать в Сибирь с семьей, и пройти по следам своего великого предка», – сказал Стивен Браун. «Очень важно, эмоционально важно, что мы туда поехали, – добавил Ник Филдинг. – Это был оммаж нашим предкам».

Когда путешественники возвращались из экспедиции в долину Жомболока, им встретились велосипедисты. Владимир Черников, Алексей Князькин и Сергей Изупов ехали в Долину вулканов, чтобы совершить восхождение, и установить памятную табличку Петру Кропоткину. Кропоткин побывал в долине, прочитав о приключениях Аткинсона. «Поразительная встреча, просто поразительная», – сказал Ник Филдинг.