Художников, которые работали там десятилетиями, этим взрывом разбросало по разным районам города. Союз художников и ремесленников Прибайкалья (СХиР), который когда-то задумывался как альтернатива региональному отделению Союза художников России, конечно, не перестанет существовать в уставных документах. Но тот невозобновимый конгломерат, сквот, коммуна, весёлое и шумное общежитие художников, скульпторов и других редких мастеров, которыми город мог бы гордиться и показывать в качестве достопримечательности, уходит в забвение. Причины? О, причины невероятно весомые – студентам, которые сюда должны были бы ходить перенимать ремесло у мастеров, именно в этом месте, по мнению чиновников, жизненно необходимо угнездить столовку и спортзал. Кушать и бегать. Это ведь очень важно для будущих деятелей искусств – хорошо кушать и быстро бегать.

Упорядоченная агония

В центре мастерской скульптора Евгения Скачкова, фамилия которого стала неформальным названием для мастерских, высится становая колонна. Столб незыблемо упирается в бетонный пол и держит потолок. На бестактный вопрос, почему мастерские называют «скачковскими», Евгений Иванович пожимает плечами и говорит своим неподражаемым хрипящим голосом:

– Не знаю, я ведь здесь не первый, хотя проработал тут 36 лет. До меня был Кузнецов, до Кузнецова – Дешинцев, это тоже скульпторы. Мастерские здесь с 1937 года. В советские времена здесь сначала располагался художественный фонд при Союзе художников. Потом сделали мастерские. Когда я заехал в это помещение, здесь, – он показывает на центр комнаты, прямо под колонну, – была яма, пол провалился. Я стал копаться – провалился ещё глубже, в старинный подвал. Колонна стала проседать. Я цемент грузовиками возил, залил пол, укрепил колонну, обнёс её для надёжности металлическим уголком. А тогда как раз директором художественного фонда была нынешний директор художественного училища Людмила Назарова. Она пришла, когда я заканчивал работу, посмотрела на всё это и так сочувственно говорит: «Что же вы, Евгений Иванович, всё за свой счёт делаете. Могли бы к нам обратиться…»

Он тяжело вздыхает – только чтобы обустроиться здесь ему пришлось потратить почти десять лет. Переезжать сейчас – непосильный труд, ему ведь уже семьдесят два. То спина болит, то ноги ноют. Беда…

Колонна стоит незыблемо, но кажется, что всё снова проваливается в старинный подвал. Зафиксировать начало конца должно было общее собрание членов Союза художников и ремесленников Прибайкалья, назначенное на два часа дня среды, 19 июля. Точнее говоря, заседание должно было зафиксировать смерть пациента, а оказалось, что агония ещё длится. К этому дню все художники со второго этажа мастерских должны были выехать в новые помещения, предоставленные мэрией, сдать ключи, а представитель художественного училища собирался опечатать помещения и «отрубить» кабель электроснабжения. Однако к назначенному пределу оказалось, что никто из художников не уложился в срок. На собрании удалось договориться с представителем училища, что художникам дадут ещё одну неделю.

На вопросы корреспондента «ВСП» не пожелавший представиться представитель отвечал по-военному коротко, как это свойственно суровым начальникам АХЧ:

– Задача была поставлена училищем – опечатать второй этаж. Я ничего не решаю, решает директор Людмила Николаевна, но она сейчас в отпуске. Я должен передать этот разговор ей, она примет решение, – он вдруг резко сменяет канцелярский тон на тёплый человеческий и доверительно произносит: – Понятно, люди не щенята, на улицу не выкинешь. Как бы ни хотелось – придётся ещё одну неделю отсрочки дать…

Денег не должны, но уезжать придётся

На окне в офортной мастерской графика Николая Статных – старое пятно краски. Вообще-то там, на древнем ободранном подоконнике, краска лежит культурными слоями, как в археологическом раскопе, но Николай Семенович в последнее время часто показывает гостям именно это полустёртое пятно.

– Это как память осталась. Я ещё студентом был, мы с Колей Ротко, ныне академиком, делали мозаику в строительный техникум – цветные мозаичные картоны – и разлили типографскую краску. Это сколько лет! Я из армии дембельнулся – 1971 год!

В Союзе художников он с 1977 года. Как у всех здесь, у него своя, личная история мастерских. Он помнит времена, когда здесь был цех комбината художественного фонда при региональном Союзе художников, столярная мастерская. Тогда ещё на втором этаже не было перегородок, деления на тесные, но уютные каморки мастерских. Было одно общее помещение, где работал один мастер – живописец Юра Квасов, известный портретами теат­ральных деятелей. Потом сюда при­ехал Иван Вычугжанин.

– Я здесь ещё студентом подрабатывал. Когда Союз художников от нас отказался, понастроили клеток, раздали мастерам – кто рисовал, кто чучела делал, кто – куклы. Я вот – художник-график, станковист…

Хроника затяжного конфликта с художественным училищем ведёт отсчёт от двух не связанных между собой событий. Сначала от этого здания отказался Союз художников. Вскоре случился развод в училище искусств на Карла Маркса – там осталось только музыкальное отделение, а художники переехали на Халтурина. Собственно, Союз художников и ремесленников Прибайкалья и был создан в 2009 году, в том числе чтобы сохранить мастерские – художники тогда оказались «беспризорниками». Но здание по адресу: Халтурина, 1а, было в 2014 году передано в оперативное управление вселившемуся по соседству училищу.

Председатель СХиР Павел Овсянников припомнил забавный исторический казус. До вселения училища здание относилось к областной библиотеке. Директором библиотеки служила нынешний министр культуры и архивов Ольга Стасюлевич. В «пятилетку беспризорщины» она хотела забрать мастерские себе в управление, но только на капитальный ремонт вожделенных помещений было необходимо около ста миллионов. Скромный директор библиотеки таких расходов себе позволить не могла, поэтому Ольга Константиновна тогда отступилась. Когда территориально на её, библиотеки, месте оказалось училище, здание досталось новому хозяину, хотя ни о каком ремонте, пока здесь сидят художники, речь не идёт. Но выглядит довольно странным совпадение, что здание агрессивно освобождается именно в то время, когда Ольга Стасюлевич стала министром культуры и является одним из тех лиц, которые решают его судьбу.

Вялотекущий конфликт длился всё это время – администрация училища «выпихивала» художников, аргументируя это тем, что здание принадлежит им. Художники упирались, напоминая о давней и богатой истории своего пребывания здесь и самоценности для города, просили оформить им аренду.

– Мы пытались договориться, но администрация училища не пошла на контакт, – обречённо вздыхает бухгалтер СХиР Настя Филиппова. – Все счета мы оплачивали – за электричество, налоги. Но бухгалтерия училища по так и не подтверждённым платёжным документам насчитала нам долг в триста тысяч и подала на нас в суд.

Чем закончился суд – известно («Восточно-Сибирская правда» подробно писала об этом в материале «Позвольте вам выйти вон!» 31 января этого года). Суд не признал за художниками долг, но признал право училища на здание. Художникам было предложено паковать вещи и выметаться. К счастью, в дело вмешались власти. Вскоре после судьбоносного заседания суда состоялась не менее судьбоносная встреча. Депутаты городской Думы Сергей Юдин и областного Заксобрания Андрей Лабыгин не только выступили переговорщиками и посредниками между окончательно разругавшимися художниками мастерских, руководством училища и областным министерством культуры, но и взяли на себя обязательство помочь снова оказавшимся «беспризорниками» живописцам и скульпторам в поиске новых помещений под мастерские.

Тогда, в конце зимы, удалось договориться: на улицу никого не выкинут, администрация училища терпит художников в течение года, пока будут изыс­киваться варианты помещений, которые устроят художников. А помещения в итоге стал выделять город.

– Проблема в том, что у города есть в наличии только маленькие помещения, неблагоустроенные и зачастую в аварийном состоянии, – печально подводит итоги Анастасия Филиппова. – Но нам не привыкать обустраиваться. Если бы нас не было здесь – и здесь бы всё окончательно развалилось, как это случилось с ИВАТУ…

Разбежимся, кто куда…

Мастер ростовых и театральных фигур Ольга Кузьмина уже почти переехала на новое место обитания. В мастерской пусто, в центре стоят какие-то забитые хламом последние коробки. И только на длинном – во всю стену – рабочем столе осталось несколько мультяшного вида огромных голов животных – зайчики, лисички, мыши – размером с советский телевизор «Рекорд». На входящего человека они действуют пугающе-гипнотически, словно говорят голосом Джигарханяна-Горбатого: «Ну заходи, мил человек, гостем будешь»…

– Конечно, жалко уезжать. Конечно, мы относимся к этому плохо, – качает головой Ольга. – Столько лет работали – мне эту мастерскую ещё Союз художников дал. Зачем нас выгоняют? В суде говорили: студентам нужны спортзал и столовая. А я же училась в этом художественном училище и помню, что там было ещё теснее, чем сейчас, и никто не жаловался. А сейчас училище занимает три помещения, здесь и на Сухэ-Батора, – и всё им тесно…

Помещение под новую мастерскую её тоже не вдохновляет – это две комнатушки в двухэтажном деревянном здании на Маяковского, 5, по соседству с жилконторой и обществом инвалидов. А главное – там две меньше, чем здесь одна. Но делать нечего – уже почти переехали.

Основная часть художников переберётся в деревянный дом в переулке 8 Марта. Но те, кто там побывал, говорят, что помещения находятся в аварийном состоянии – с потолка капает, на полу – лужи. Как выразился Николай Статных: «Я там ещё не был, но говорят: комнатушки в каком-то бараке…» Сам он ещё не определился, куда податься. Часть работ увезёт к жене Людмиле, тоже художнице – у неё своя мастерская на «Баргузине». Офортный станок согласился пристроить у себя в галерее на Чапаева Алексей Пламеневский. Да и вообще, дочь строит дом в Крыму – Николай Семенович уже думает, а не податься ли в тёплые края…

Несколько художников – Игорь Смирнов, Дарья Евстропова, Екатерина Скачкова – до сих пор не знают, куда приткнуться.

– Мне весной предлагали несколько вариантов – на политехе, на «Чайке», но это были подвалы жилых домов, где крысы и воды по колено, – зло говорит иконописец Игорь Смирнов. Ему обещали мастерскую на «Курорте «Ангара» – что-то не срослось, не дали. Было ещё несколько хороших вариантов – но в последний момент власти «отыг­рывали» назад.

Отдельная судьба ждёт скульпторов – Скачкова и «детей подземелья» из подвального помещения Таничева и Филиппова. Им областные власти пообещали отдать здание бывшего сувенирного завода в Солнечном, но пока, как безнадёжно признают скульпторы, все эти обещания остаются ничем не подкреплены. Более того, в здании завода сейчас находятся фонды краеведческого музея. Фонды обещают вывезти к концу года. Но тогда непонятно, насколько затянется переезд скульптурных мастерских с Халтурина: перевезти десятки тонн изделий и материалов – это вопрос даже не недель, а месяцев.

На вопрос, куда он поедет, когда через неделю закроют второй этаж, где находится его мастерская, Александр Абрамов раздражённо отвечает:

– Да никуда! Буду здесь сидеть. Отрубят кабель – буду без света сидеть. Я вообще не знаю, что буду делать. Мне нужно в сентябре уже показывать проект по памятнику Иннокентию Вениаминову на юбилей области, конкурс объявлен. В рукомойнике ещё несколько работ по уже выигранным конкурсам – нужно делать памятник Марии Гаевской-Трапезниковой, меценату, первому библиотекарю Сибири. Куда мне деваться?

Паршивая овца

Ни один развод не обходится без скандала в благородном семействе. Не обошлось без конфликтов и между самими художниками. В результате разделов мастерских без помещения осталась одна из художниц – Анжела Рыкова-Базарон. В отличие от остальных «беспризорников», ожидающих своей участи, она вошла в активный конфликт с остальными членами СХиР. На том самом собрании в среду, 19 июля, не столько обсуждали на «товарищеском суде» переезд, сколько поведение своего бывшего товарища Анжелы.

– Началась давно, два месяца назад, когда распределяли мастерские на 8 Марта. Они устроили собрание без меня, решили меня туда не брать. Паша Овсянников меня уверил, что это город дал мастерскую лично Александру Абрамову, а он выбрал себе подходящих соседей. И Абрамов мне это подтвердил. Мне сказали, что буду ждать со всеми здесь, когда дадут помещение в Солнечном. Я написала лично Виталию Барышникову, что осталась без мастерской. Овсянников взбесился, что я через голову руководства союза выхожу с какими-то заявлениями, и они меня исключили из членов.

На следующий день художник Максим Ушаков в соцсетях обнародовал обращение к членам СХиР, простенько озаглавленное как «Обыкновенное предательство»: «Собрание Союза художников и ремесленников Прибайкалья исключило из своего состава Анжелу Базарон, тем самым лишив её возможности получить хоть какое-то помещение взамен отбираемой мастерской… Каким бы ни был протокол этого собрания, мы-то с вами знаем, дорогие «коллеги», что повод исключения формален… Вы, друзья мои, – кто прямым голосованием, кто молчаливым согласием – скинули своего товарища за борт в трудную минуту. Товарищ этот, хотя и обладает, может быть, несколько шероховатым характером, тем не менее никогда вас не предавал. Очень рад, что я не член ваших «союзов». Мне было бы стыдно быть одним из вас».

Максим Ушаков действительно не является членом СХиР, однако работает в мастерских «внештатно», но постоянно уже около пяти лет. Само руководство союза того же Ушакова называет косвенным виновником исключения Базарон, утверждая, что они вели в мастерской разгульную жизнь, устраивали дебоши и злоупотребляли алкоголем. Анжела и не отрицает – да, все художники не прочь выпить, это факт известный, да и её соседи по мастерским по тем же самым параметрам далеко не ангелы.

– Если человек из союза исключён – он является частным лицом и не может писать никакие жалобы и обращения, – поясняет свою точку зрения председатель СХиР Павел Овсянников. – И конфликт случился не из-за переезда – он давно тлел, было много замечаний. Так что у нас с Базарон нет никакого личного конфликта – просто никто из художников не хочет делить с ней мастерскую, это слишком беспокойные соседи.

Сегодня «паршивая овца» творческого стада лишена членства в СХиР и пытается добиваться получения мастерской самостоятельно. Вне зависимости от способа решения этого внутреннего конфликта «внешняя» судьба мастерских решена: в середине этой недели представитель художественного училища должен обесточить и опечатать второй этаж, к новому году здание должны освободить архитекторы первого и цокольного этажей.

– Всё, что на сегодняшний день для нас сделано, – сделано городом. Ни областные власти, ни министерство культуры пока никак себя не проявили, – резюмирует Павел Овсянников. – Когда мы в конце 2015 года ходили с просьбами помочь к вновь избранному губернатору Сергею Левченко, он обещал, что никто нас не тронет. Губернатор покивал нам головой и, видимо, дал распоряжение своим сотрудникам, чтобы занялись проблемой. Потом нам пришёл ответ, подписанный заместителем председателя регионального правительства Валентиной Вобликовой: решением вопроса занимаются мэрия, Союз художников и областное министерство культуры. Как они занимаются «решением вопроса» – вы видите сами. Помогла пока только мэрия…

Художники с тоской вспоминают времена, когда министром культуры был Виталий Барышников. Он обещал не только оставить мастерские в мире и покое: именно он озвучил идею сделать в этом месте культурный кластер – училище, мастерские, музей. Но сегодня свершившимся фактом является то, что Иркутск уже остался без этого «объекта культурного наследия» – «скачковских мастерских на Халтурина».