Альберт Батутис, первый заместитель главного редактора:

– Уважаемые коллеги, у нас в гостях Кузьма Романович Алдаров, заместитель председателя Законодательного Собрания Иркутской области, председатель комитета по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве. Кузьма Романович, пожалуйста, ваше вступительное слово, а потом перейдём к вопросам.

– Я внимательно читаю «Восточку», газету выписывали ещё мои родители. Сейчас выходит много материалов по актуальным для членов нашего комитета темам: экологии, лесной отрасли, социальной сфере. Хотелось, чтобы и вы, журналисты, подавали нам, депутатам, идеи. Мы открыты к общению и к тому, чтобы вместе искать пути решения того или иного вопроса.

Если говорить о работе нашего комитета, то в сфере природопользования на первое место выходят проблемы лесной отрасли, лесного хозяйства. Здесь многие годы ситуация не меняется в лучшую сторону. Сейчас на федеральном уровне звучит, что 70% незаконно заготовленной древесины в России приходится на Иркутскую область. Я читал статью Георгия Ивановича (Кузнецова, обозревателя «ВСП» по экологическим вопросам. – Прим. «ВСП».) и согласен с тем, что даже легальная заготовка древесины ведёт к истощению лесных ресурсов, к проблемам, связанным с охотничьим хозяйством, дикоросами, к осушению водоёмов.

Сейчас правительство региона разработало законы о пунктах приёма и отгрузки древесины, отдельно депутаты рассмотрели закон о заготовке древесины для граждан. Планируется, что в июле нынешнего года придут так называемые метки – это идентификационные карты однократного использования, которые будут выдаваться лесозаготовителям для осуществления упрощённого учёта принятой древесины на пунктах приёма, переработки и отгрузки древесины, отгруженной из мест её заготовки. Каждая идентификационная карта будет привязана в ЕГАИС к конкретной лесосеке на основании лесной декларации, что не позволит лесозаготовителю вырубить и продать древесины больше заявленного объёма. Таким образом, в регионе создана законодательная база для работы пунктов отгрузки древесины, которые должны пресечь нелегальные заготовки. Вопрос за правоприменением.

Большая проблема – экологический блок. Байкал является объектом всемирного наследия ЮНЕСКО, но принятые на федеральном уровне законы вошли в противоречие с интересами жителей прибрежных районов. В центральной экологической зоне находится 77 населённых пунктов, там проживает более 50 тысяч человек. Сейчас на этой территории нет возможности получить землю для строительства жилья, нет возможности расширять производство. Федеральное Министерство экономического развития предлагает вывести земли населённых пунктов из режима особо охраняемых территорий, тогда можно будет выделять земли для строительства. Также существуют проблемы с регистрацией прав собственности на недвижимое имущество. Причиной такой ситуации, по нашему мнению, стала несогласованность в действиях федеральных органов власти.

В последнее время всё чаще поднимается тема загрязнения Байкала спирогирой. По мнению учёных, это связано в том числе с наличием фосфатов в стиральных порошках. На Невском экологическом конгрессе руководитель Роспотребнадзора РФ Анна Попова заявила о том, что сейчас разрабатываются особые технические требования для снижения объёма фосфатов в стиральных порошках с 15–18% до 0,3–0,5%. Если такая норма будет принята, она произведёт настоящую революцию в производстве стиральных порошков и, возможно, поможет решить этот вопрос.

За четыре года действия закона об отлове безнадзорных животных из региональной казны выделен значительный объём средств, а большого эффекта пока не наблюдается. Сначала предполагалось, что животное будет содержаться в питомнике полгода, сейчас работа идёт по новой схеме: животных отлавливают, месяц держат в питомнике, стерилизуют и выпускают. Будет введена инновация – бирки разного цвета для животных в зависимости от того, в каком году они были отловлены. Такой подход позволит избежать дублирования.

Сельское хозяйство в регионе развивается достаточно динамично, но есть проблема с выращиванием овощей в закрытом грунте. Теплицы в Братске, Ангарске технически и морально устарели, необходимо строить новые, но активного движения со стороны собственников в этом направлении нет. Есть вопросы и по производству молока: по статистике, объёмы растут, но в основном перерабатывается молоко, привезённое из Красноярского края, промышленное производство молока у нас пока слабо развито. Надо идти по пути образования крупных промышленных комплексов, таких, как «Белореченское». Сейчас там трудятся жители 40 деревень, объёмы производства только молока превышают 100 тонн в день. Но это одно предприятие, созданное 20 лет назад, а других таких у нас пока нет.

На мартовской сессии нам удалось на 298 миллионов рублей увеличить объёмы финансирования сельского хозяйства, в том числе 100 миллионов рублей было направлено на проведение весенне-полевых работ. На сегодняшний день посеяно 420 тысяч гектаров, на 20 тысяч больше, чем в прошлом году. И если в растениеводстве наблюдается определённая динамика, то в сфере рыборазведения есть куда стремиться. Несмотря на огромные водные ресурсы Приангарья, работает только один рыбоводный завод – в районе Усолья-Сибирского. Братский и Усть-Илимский простаивают. В то время как ихтиологи говорят, что в Иркутской области есть ресурсы для увеличения объёмов рыборазведения в пять-шесть раз. Сейчас члены комитета по законодательству о природопользовании пытаются мотивировать представителей Минсельхоза на разработку крупных проектов в этом направлении.

Отдельная тема – «мусорная». С 1 января 2018 года вступит в силу федеральный закон № 458 «Об отходах производства и потребления». Регионам предстоит выбрать региональных операторов, которые будут заниматься сбором, сортировкой, переработкой и утилизацией этих отходов. Стекло, бумагу, металл – всё это необходимо будет отсортировать и отправить на вторичную переработку. В России уже создан Центральный штаб по реализации закона, его возглавляет заместитель министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства Андрей Чибис, проводятся первые селекторные совещания.

Регионам предстоит определить тарифы для каждого населённого пункта, часть затрат ляжет на плечи населения. Что касается Иркутской области, то пока не ясно, кто именно может стать оператором, а его необходимо выбрать до 1 июля 2018 года. Поэтому планируется провести большой круглый стол по этому вопросу с приглашением тех, кто занимается сбором, транспортировкой мусора и его вторичной переработкой.

На Невском конгрессе была озвучена информация о том, что банки готовы финансировать проекты, связанные с переработкой мусора. Так, представители «Газпромбанка» могут рассмотреть предложения о строительстве мусороперерабатывающего или мусоросортировочного завода. У нас в регионе таких заводов нет, в Ангарске пытаются создать подобное предприятие, но население неоднозначно реагирует на эту идею.

Мария Никульшеева, корреспондент:

– Поступают ли заявки на конкурс операторов от компаний федерального уровня?

– В России такие примеры есть: в Волгоградской, Астраханской областях. Необходимо отметить, что региональный оператор должен вложить серьёзные средства в создание и развитие необходимой инфраструктуры. Одним из условий является развитие базы по переработке и сортировке мусора.

Елена Лисовская, обозреватель:

– Как вы видите решение проблемы с жидкими бытовыми отходами в Ольхонском районе, в частности на острове Ольхон? Ведь сливать отходы в почву нельзя, а в Байкал – тем более.

– Необходимо искать инновационные технологии по переработке ЖБО. Есть примеры очистки, когда на выходе выдаётся вода, очищенная до 99%. Подобные очистные есть в Татарстане. В целом тема строительства очистных сооружений в России скоро получит большее развитие. èèè

Уже через два года требование о строительстве очистных может стать обязательным для предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности.

Надо обратиться к опыту Японии и Кореи.

Людмила Бегагоина, заместитель главного редактора:

– Я знаю, что в регионе есть проблема с коноплёй, которая растёт на неиспользуемых участках.

– Министерство сельского хозяйства курирует реализацию программы по уничтожению конопли и вовлечению этих земель в оборот. В нынешнем году за каждый введённый гектар земли фермерам и крестьянам планируется выплачивать 2,4 тысячи рублей. В нынешнем году на эти цели выделено 48 миллионов рублей, этой суммы хватит на 20 тысяч гектаров. В то время как заявок поступило на 50 тысяч гектаров. Сейчас в регионе не используется 700 тысяч гектаров пашни, это практически столько же, сколько обрабатывается. Из них около 300 тысяч гектаров не могут быть введены в оборот потому, что там теперь лес. Если ежегодно мы будем вводить по 20 гектаров, то скоро будем пахать столько же, сколько и в советское время. С другой стороны, новые пашни сокращают объёмы территорий, где можно пасти коров. Так, на Сахалине стада пошли под нож из-за выделения «дальневосточных гектаров».

Егор Щербаков, корреспондент:

– По данным Иркутскстата за 2016 год, в регионе зарегистрировано 68 предприятий агропромышленного комплекса, 96 ликвидировано. Не успело забыться банкротство Иркутского мясокомбината. Что происходит в агропромышленном комплексе, что мешает его развитию? Что, на ваш взгляд, имеет смысл делать, если стратегия «заливания деньгами» не всегда оказывается оправданной?

– Сельскохозяйственное производство несёт на себе не только экономическую, но и социальную нагрузку: удаётся сохранить и возродить к жизни деревни, появляются новые рабочие места. В данный момент в отрасль приходит много молодых людей, которые хотят работать на земле. Дошло до того, что в Осинском районе желающим не хватает земли, поэтому им приходится переезжать оттуда в Усть-Удинский район, растёт число фермеров в Баяндае.

Что касается Иркутского мясокомбината, то в этой отрасли высокая конкуренция, к нам с мясными продуктами кто только ни заходит: и Красноярский край, и Улан-Удэ… Завод с устаревшим оборудованием, старым зданием и громадным производственным корпусом не смог конкурировать с компаниями, которые работают по современным технологиям. Есть примеры тех, кто идёт в ногу со временем: например, «Саянский бройлер». За последние два года предприятие нарастило объёмы производства в два раза, регион практически полностью обеспечен куриным мясом. Компания рассматривает возможность поставок в Монголию, в её продукции заинтересован Китай. Кстати, в Поднебесную поставляют пищевые товары и «Белореченское» и «Масложиркомбинат».

Елена Трифонова, обозреватель:

– А как обстоят дела с финансированием сельского хозяйства в соседнем Красноярском крае с учётом того, что они поставляют свои продукты нам?

– В Красноярском крае гораздо раньше нас начали поддерживать сельское хозяйство, им удалось сохранить крупные молочно-товарные фермы, где содержится по 2–4 тысячи голов. У нас поголовье коров снизилось, сложно построить ферму на 200 голов, не говоря о больших комплексах. Хотя такие комплексы региону необходимы, без них мы не сможем производить значительные объёмы молока. Сумма поддержки села по итогам года не увеличивается с 2012-го и составляет 1,7 миллиарда рублей, несмотря на рост регионального бюджета с 88 до 124 миллиардов рублей. С учётом федеральных средств региональное сельское хозяйство получает 2,3–2,4 миллиарда рублей, в то время как в Красноярском крае только из краевого бюджета выделяется около 3 миллиардов рублей.

Юлия Ли, корреспондент:

– В иркутских супермаркетах намного дешевле красноярское яйцо, майонез. Даже в Бурятии у «Янты» цены ниже, чем в Иркутске. Чем это можно объяснить?

– Что касается стоимости продукции, произведённой в регионе, то цену определяет спрос. Представители «Белореченского» говорят, что в Иркутске они продают диетическое яйцо 5-6-дневной давности, которое дороже столового, и горожане готовы его приобретать. Кроме того, заходя в другие регионы, представители предприятия пытаются «играть» ценой, снижая её.

На ценовую политику производителей мы влиять не можем. Помните, одно время в регионе были так называемые «социальные продукты»: хлеб, молоко, майонез, яйца, цены на которые фиксировали. Сейчас эта тема забылась, хотя население по-прежнему живёт небогато. На продукты питания в среднем житель региона тратит значительный объём средств – 46% от зарплаты. Доходы населения, конечно, должны расти. Это большая социальная проблема. Доля людей, получающих доходы ниже прожиточного минимума, в Иркутской области за последние годы увеличилась с 16 до 20%.

Людмила Бегагоина:

– Как законодатели планируют решать этот вопрос?

– Сейчас работаем над тем, чтобы довести до уровня прожиточного минимума объём заработной платы тех, кто сейчас получает меньше. Мы приняли решение о выплате с 1 июля 2017 года 90% прожиточного минимума, с 1 января 2018 года – 100%. Это позволит тем, кто трудится на низкооплачиваемых должностях, получать зарплату не ниже прожиточного минимума.

Наталья Мичурина, шеф-редактор:

– Вчерашнее решение депутатов Законодательного Собрания (встреча состоялась 15 июня. – Прим. «ВСП».) об отклонении вопроса по референдуму о прямых выборах мэра Иркутска уже вызвало негативную волну в СМИ. Почему, по мнению законодателей, региону не нужен этот референдум, с какой позиции лично вы голосовали?

– Я в политике давно, проходил разные выборы и придерживаюсь мнения, что то или иное решение может быть принято, если оппонентам удалось тебя убедить. Сам вопрос, вынесенный на референдум, был поставлен так, что необходимо принять закон, который гарантировал бы прямые выборы в районах и городах Иркутской области. Я представляю Усть-Ордынский Бурятский округ, у нас прямые выборы и никто не покушается на то, чтобы их отменить. Второй вопрос – почему по всей области нужно проводить голосование для того, чтобы определить, быть выборам в отдельно взятом муниципалитете или нет. Ещё одна тема: минимальная стоимость референдума составляет 230 миллионов рублей, чтобы он был признан состоявшимся, необходима 50-процентная явка. По словам представителей избиркома, для обеспечения такой явки необходимо дополнительно выделить 50–70 миллионов рублей на агитационную кампанию.

Ещё один важный момент – если большинство проголосует «против», значит ли это, что регион должен отказаться от прямых выборов там, где они сейчас проводятся? На эти вопросы мы не получили чётких ответов. Поэтому пока депутатский корпус решил не согласовывать эту тему. «За» было отдано шесть голосов, это представители КПРФ, ЛДПР вообще отказалась голосовать по этому вопросу. От некоторых парламентариев прозвучало предложение потратить эти деньги на детские сады. Лично я по этому вопросу воздержался, потому что значимых аргументов не прозвучало. Перед голосованием я спрашивал мнение своих избирателей, они сказали: «Пусть иркутяне сами голосуют!»