Говоря об истории создания уникального явления сибирского искусства – фарфорового иконостаса домового храма при сиропитательном доме, нельзя не упомянуть о женщине, благодаря которой и началась эта история. Ни Хайтинского иконостаса, ни самого сиропитательного дома не было бы, не будь на свете Елизаветы Михайловны Медведниковой. Она родилась в Иркутске в 1787 году в купеческой семье. В детстве осталась сиротой и воспитывалась у чужих людей. Поэтому хорошо понимала сиротскую долю и очень ей сочувствовала. Елизавете Михайловне повезло с замужеством, её супругом стал купец первой гильдии, крупный промышленник Логгин Медведников. К сожалению, через восемь лет после свадьбы молодая жена овдовела и посвятила себя воспитанию двоих сыновей.

Мечты у людей бывают разные. Елизавета Медведникова мечтала создать в Иркутске сиропитательный дом для девочек. Перед смертью она завещала своим сыновьям Ивану и Логгину воплотить эту мечту в жизнь и оставила для этого необходимые средства – 70 тысяч рублей. Братья завет матери исполнили, хотя сделать это оказалось непросто.

Разрешение на учреждение благотворительного заведения пришлось испрашивать аж в Санкт-Петербурге. Однако в столице братьям это разрешение не дали, поскольку сочли, что 70 тысяч рублей – слишком маленькая сумма для реализации проекта. Тогда братья обратились к Сибирскому генерал-губернатору Михаилу Сперанскому. И Сперанский помог. Благодаря его вмешательству Государственный Совет всё-таки дал разрешение на учреждение в Иркутске сиропитательного дома для девочек.

Братья Медведниковы вложили в предприятие по 35 тысяч рублей. Но этого и в самом деле оказалось недостаточно. Поэтому по совету знаменитого иркутского купца и мецената Василия Баснина при сиропитательном доме был учреждён кредитный банк. На проценты от его деятельности и содержался в дальнейшем дом для сирот.

Первоначально сиропитательный дом располагался в деревянном здании, которое предоставил Медведниковым декабрист Раевский. Первые воспитанницы жили и учились в этом доме вместе с детьми Раевских. В 1837 году было заложено новое, каменное здание для благотворительного учреждения. Сначала был построен основной корпус, позже к нему пристроили два боковых крыла. Прекрасный памятник архитектуры и сегодня украшает город. Ныне в этом здании на улице Тимирязева (бывшей Преображенской) располагается ИрГАУ. Уже в 1840-м году сиропитательный дом переехал в новое помешение. Нужно отметить, что он стал первым в Сибири женским учебным заведением.

Была создана целая система обучения и воспитания девочек. Они изучали арифметику, чистописание, литературу, Закон Божий и другие премудрости. Много внимания уделялось ручному труду. Сначала набрали 24 ученицы, затем их число выросло до 60. К концу 19 века сиропитательный дом выпустил в большую жизнь 1200 девушек. Выходя из стен учебного заведения, они не только имели багаж знаний, но и владели конкретной профессией, благодаря которой могли зарабатывать себе на жизнь. Более того, каждая из них получала в подарок от заведения инструменты для профессиональной деятельности. Например, швеи получали в качестве выпускного подарка швейную машинку «Зингер». В общем, если бы Елизавета Михайловна знала, как будет реализовано её желание, безусловно, осталась бы довольна своими сыновьями.

В 1889 году умер Иван Логгинович Медведников, который был директором сиропитательного дома и лично вникал во все проблемы заведения. Учреждение передали в ведение генерал-губернатора. Всеми делами здесь начал заведовать специальный совет, за которым, в свою очередь, наблюдали попечители. Среди попечителей, например, был городской голова Иркутска Владимир Сукачёв. Он уделял сиропитательному дому большое внимание. Учреждение к тому времени считалось настолько образцовым, что туда был приглашён цесаревич Николай во время своего визита в Иркутск.

Белоснежный иконостас

История сиропитательного дома свидетельствует, насколько серьёзно учредители и попечители относились к своему детищу. Они не жалели сил и средств на содержание и украшение учебного заведения для сирот. Например, в его домовой церкви стоял удивительный иконостас. Деньги на эту церковь собирали в течение 30 лет – с 1860-го по 1890 год. Интересно, что в создании этого храма участвовал талантливый архитектор Жерве, о котором очень мало известно. Для создания икон пригласили выпускника Санкт-Петербургской академии художеств Фирса Журавлёва. Он расписывал большие соборы в Москве, был достаточно известным мастером. Иконы для домового храма Журавлёв написал не на дереве, а на холсте, что было характерно для западного стиля. Даже на сохранившихся фотографиях видно, что они вставлены в деревянные рамы. В мастерской Пятидесятникова создали деревянную часть иконостаса, украшенную изысканной и сложной резьбой. Что касается фарфоровой части иконостаса, её изготовлением занимался фарфорофаянсовый завод Ивана Перевалова, позже получивший известность как Хайтинский фарфоровый завод.

Традиция изготовления фарфоровых иконостасов берёт начало в 17 веке. Первый фарфоровый иконостас создали на заводе Миклашевского в Черниговской губернии. Затем наступило затишье, и лишь в 1881 году одноярусные фаянсовые иконостасы работы братьев Корниловых появились в храмах Петербурга. Фарфор – хрупкий материал, температура обжига которого составляет 1600 градусов. Очень сложно изготавливать из него крупные формы, которые во время обжига деформируются. С фаянсом работать гораздо проще и легче, поэтому в дальнейшем фаянсовые иконостасы получили большее распространение.

В домовой церкви иркутского сиропитательного дома всё же решились установить именно фарфоровый иконостас. Выполнение этой сложной задачи взял на себя завод Ивана Перевалова. Это был единственный крупный завод на территории от Урала до Владивостока. Он изготавливал как светские вещи, так и сакральные предметы. Светильники, пасхальные яйца и даже иконы делали здесь. Если деревянные предметы рассыхаются, краски на них рано или поздно стираются, то с фарфором не может произойти такая неприятность.

Для сиропитательного дома был создан белоснежный иконостас с золотой росписью, украшенный растительным орнаментом. Десять белоснежных колонн, по центру каждой из которых располагался крест, диски, декоративные элементы отмечены сложным рельефным орнаментом. В 1891 году на заводе было завершено изготовление фарфоровых частей, и вскоре домовая церковь была освящена в честь иконы Богоматери «Всех Скорбящих Радость», оттого храм стали именовать Скорбященским.

Иконостас простоял в домовой церкви до 1918–1920 годов. В 1918 году сиропитательный дом был закрыт новой властью, там устроили детский дом. Но просуществовал он недолго, в 1920-м году его вывели из здания.

К сожалению, в 1930-х годах почти все керамические иконостасы в храмах России были уничтожены. Лишь некоторые иконостасы сохранились, и то скорее чудом. Например, знаменитый иконостас в городе Талдоме просто выбросили на помойку, но верующие люди закопали его в песок и тем самым спасли, хотя сырость за долгие годы изрядно попортила внешний вид произведения церковного искусства.

– Что случилось с белым хайтинским иконостасом, мы доподлинно не знаем, – говорит Софья Шемякина. – Он попал в музей, но каким образом это произошло, установить не удалось. С 1925 года в краеведческий музей начали привозить национализированные церковные ценности. Наш хранитель, которого уже давно нет, Георгий Дудин оставил свои воспоминания, в которых описывает историю иркутского музея с 1920-го по 1952 год. По его свидетельству, лишь в 1948 году начали вносить в книгу поступлений произведения, которые раньше не были учтены. Поэтому неизвестно, как и когда они попали в музей. Георгий Дудин считал, что иконостас оказался в музее в 30-х годах 20 века.

Так или иначе, в музее были обнаружены ящики с белым и ещё одним, синим иконостасом. Синий иконостас также хранится в музее, но находится в руинированном состоянии. Восстановить его вряд ли возможно. Однако даже по сохранившимся фрагментам видно, насколько он был красив. Интересна ещё одна деталь. Если на каждой части белого иконостаса есть марки завода Переваловых, то синий иконостас без марок. Сотрудники музея предполагают, что синий иконостас вполне мог находиться в домовой церкви Ивана Даниловича Перевалова в Мишелёвке.

Ящики с иконостасами, как пишет Дудин, стояли в разных комнатах. Когда в 1936 году краеведческий музей отделился от художественного музея, это достояние отошло последнему и в его фондах было сокрыто вплоть до конца 1980-х годов. Лишь тогда было принято решение реконструировать иконостас из сиропитательного дома.

– Приглашали Центр сохранения наследия, специалисты которого составили великолепный проект, – говорит Софья Шемякина. – Полностью был создан макет фарфорового иконостаса. Хайтинский фарфоровый завод брался восстановить недостающие мелкие части. Однако опять не сложилось.

Планам не суждено было сбыться из-за того, что страна вошла в зону турбулентности. Практически на 30 лет идею пришлось отложить. Впрочем, из кризиса вообще вышли не все. Например, практически не существует знаменитый когда-то Хайтинский завод. В прошлом году вновь было принято решение реконструировать иконостас, но уже частично. То, что из этого получилось, можно увидеть в отделе Сибирского искусства художественного музея.

Деревянная часть иконостаса сейчас просто обтянута бордовой тканью. На неё прикрепили все 10 фарфоровых колонн и сохранившиеся декоративные диски. Не хватает мелких частей, но в их восстановлении музею наверняка смогут помочь иркутские керамисты.

– У нас не было иконы Богоматери «Всех Скорбящих Радость», – говорит Софья Шемякина. – Поэтому её заменили другой Богородичной иконой.

Сейчас на иконостасе расположена икона «Благовещение Пресвятой Богородицы», на которой изображена сцена из Евангелия. К Деве Марии приходит архангел Гавриил и приносит ей благую весть о том, что она станет Божьей Матерью. Пространство, определённое для Царских Врат, закрыто стеклом, на котором тёмной краской нарисовано изображение Царских Врат, какими они были в сиропитательном доме. Кстати, иконы напечатаны на холстах и затонированы «под старину».

Однако даже в таком виде хайтинский фарфоровый иконостас продолжает оставаться уникальным творением сибирских мастеров. Он поражает красотой и сложностью работы. Чтобы создать это произведение искусства, потребовались долгие годы духовной работы, усилия многих и многих людей. Для того, чтобы его разрушить, не потребовалось ничего, кроме невежества и равнодушия. И ещё неизвестно, хватит ли сил у современных жителей Иркутска, чтобы восстановить иконостас во всей красе. Судя по тому, что послушать лекцию об этом чуде из всей огромной массы людей, побывавших на выставке «Русь Православная» в первый день её работы, пришло менее десятка человек, забота о Хайтинском иконостасе останется уделом немногочисленных профессиональных искусствоведов.