Мы уже рассказывали о трагедии семьи бодайбинцев Москаленко («Затянувшийся отпуск в Королевстве Сиам», «ВСП» от 11 апреля этого года). В середине февраля главный энергетик АО «Первенец» Николай Москаленко с женой Алёной, четырёхлетней дочкой Варенькой и её бабушкой улетели в месячный отпуск в Таиланд. В один из последних дней отдыха, 9 марта, Николай упал с подножки тук-тука, открытой маршрутки, и получил закрытую черепно-мозговую травму. Больше месяца он провёл в частной клинике «Бангкок Паттайя госпиталь» в состоянии комы. Врачи давали самые неутешительные прогнозы и даже предложили снять Николая с аппаратной поддержки жизнедеятельности. Всё это время Алёна продолжала в одиночку бороться за его выздоровление и возвращение домой. 13 апреля они вылетели в Москву, а в первых числах мая вернулись в Иркутск. Почему же Алёна этому не рада? Почему она считает, что последние события только навредили её мужу?

Без права на помощь

Они вылетели в Россию 13 апреля. К этому времени в состоянии Николая наметился прогресс. Он по-прежнему находился без сознания и на аппарате ИВЛ, но начал шевелиться, появилась чувствительность в руках и ногах, и врач со сдержанным оптимизмом говорил, что он может прийти в себя. На этот период их долг частной клинике превысил два с половиной миллиона бат. Алёна собрала и выплатила шестьсот тысяч, два миллиона осталось, и тогда администрация госпиталя, видимо, осознавая неподъёмность этой суммы, проявила неожиданное благородство. Алёне простили два миллиона бат долга, выдав разрешение на вылет из страны без его погашения. Более того, с 3 апреля десять дней Николай находился в клинике совершенно бесплатно – Алёне не только не выставляли новые счета, но и подготовили Николая к транспортировке, сделали трахеостому для подключения в полёте аппарата ИВЛ, предоставили реанимобиль до аэропорта.

Сказать, что Алёна всё это время была одна, – неблагодарное преувеличение. Русская община в Паттайе отнеслась к ней с глубоким сочувствием, был объявлен сбор средств. Ей очень сильно помогла Эльмира Куширбаева, прожившая более двадцати лет в Таиланде: была рядом, утешала, взяла на себя все переводы с тайского и английского. Не было среди помогающих только представителей российской власти.

– В посольстве нам сказали: «Мы вам, конечно, поможем. Когда вы закроете все долги и получите разрешение на перелёт, тогда мы займёмся организацией вашей перевозки», – рассказывает Алёна. – А чтобы получить это разрешение, нужны были ответы на запросы в МЧС и Минздрав России. Так быстро, конечно, получить их было невозможно. Дело стояло, пока не вмешался Сергей Кудряшов…

Как это бывает обычно у нас, всё пошло в полном соответствии с русской пословицей «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Когда Алёна стала отчаиваться организовать перевозку – для этого требовались какие-то совершенно космические суммы, Эльмира вспомнила, что совсем недавно, в декабре, она так же помогала ещё одной русской семье в совершенно схожем случае. Ныряя с маской в прибрежной зоне, попал под водный мотоцикл молодой парень Фёдор Кудряшов. С черепно-мозговой травмой оказался в этом же «Бангкок Паттайя госпитале», где Эльмира познакомилась с его женой Этель, помогала им переводами в общении с полицией и врачами. А транспортировку Фёдора организовывал его отец Сергей. У Эльмиры остались контакты, и через Этель она нашла Сергея.

– Это он нам всё организовал. В России он прошёл по всем инстанциям, ругался с ними, что-то согласовывал, стыдил, что они бросили меня одну, без помощи. Только благодаря ему подняли все мои обращения, связались со мной все – и Минздрав, и МЧС, и даже консульство, – судорожно переводя дыхание, вспоминает Алёна.

Сергей решил главную проблему – как именно перевозить Николая. Дело в том, что первый вариант, предложенный Алёне чиновниками, был абсолютно нереальным – легко и просто, без малейших хлопот перевезти Николая в Россию спецбортом МЧС. Всего за двести тысяч евро…

Стало ясно, что единственная доступная возможность вернуться домой – обычным пассажирским рейсом, выкупив необходимое под носилки, врачей и оборудование количество мест. Но сколько нужно мест, и как всё будет размещено в салоне? Изначально Алёне предлагали купить двенадцать мест – по три под носилки, под аппаратуру с каждой стороны носилок и для бригады медицинского сопровождения. Цена вопроса – почти миллион рублей. Благодаря транспортной компании, рекомендованной Сергеем Кудряшовым, удалось сделать план-фотографии с пояснением на английском языке, по которым носилки занимали всего один ряд из трёх кресел со сложенными спинками, компактная аппаратура помещалась под кресла и в проходе, плюс ещё один билет для Алёны. Новая цена вопроса – 360 тысяч рублей. Благодаря этому плану тайские врачи дали разрешение на транспортировку больного – их убедили, что в полёте здоровью Николая ничего не будет угрожать.

Алёна оплатила только билеты. Командировку врачам из России и их сопровождение Николая оплатил Минздрав РФ. Утром 13 апреля Москаленко на реанимобиле увезли в аэропорт Бангкока, погрузили в хвостовую часть обычного рейсового самолёта и отгородили ширмой. Алёну к мужу не подпускали – она прошла предпосадочный контроль и взошла по трапу как обычный пассажир. Остальные пассажиры проявили деликатность и с расспросами не лезли – ни к врачам, ни к Алёне.

«Реабилитационный потенциал отсутствует»

В следующий раз Алёна увидела мужа 14 апреля в палате интенсивной терапии Московской клинической городской больницы № 36.

Врачи констатировали после перелёта крайне тяжёлое состояние. Все улучшения исчезли.

– Когда меня пустили к Николаю, я сама увидела, что всё худшее вернулось. Поднялись температура и давление, голову раздуло. Было ясно, что это последствия перелёта, но уже 21 апреля мне сообщили, что нас готовят к новому перелёту – в Иркутск. В выписке было сказано: переведён на лечение по месту жительства. Я была против, оттягивала это, как могла. Николаю нужно было время, чтобы восстановиться, и он уже начал проявлять активность – его сняли с ИВЛ, он двое суток дышал сам. Он стал делать движения правой рукой, сжимать мою руку, открывать глаза. Врач в самолёте на Иркутск неформально назвала это состояние «малым сознанием», но в выписке это писать не стали, – с отчаянием говорит Алёна. – Я видела, к чему привёл первый перелёт, и понимала, что новый Николай может не перенести. Но врачи сказали: противопоказаний для транспортировки никаких нет. Главный врач в Москве сказал: у нас тут инфекции по больнице бродят, если Николай заболеет – спасти его не удастся, поэтому лучше улетайте домой…

В Иркутск семью Москаленко отправили спецбортом МЧС 5 мая. Самолёт летел в Хабаровск за тяжело больным ребёнком и по пути «забросил» больного в Иркутск. Москаленко снова подключили к аппарату ИВЛ. Как и предполагала Алёна, после перелёта состояние снова ухудшилось, голова опять раздулась, развился отёк, поднялись давление и температура. Неделю – с 5 по 12 мая – Николая продержали в Областной клинической больнице, после чего перевели в специализированное неврологическое отделение больницы № 10 на Синюшиной горе.

В Областной клинической больнице объяснили: Николаю Москаленко была нужна помощь невролога, но у них нет неврологического отделения, а в существующем в больнице отделении острых нарушений мозгового кровообращения оказать ему всю необходимую помощь невозможно, так как оно специализируется на инсультах.

– Прогнозов врачи никаких не дают. Конечно, ему сбивали давление, делали диагностику. КТ, МРТ, УЗИ органов, обследовали, вызывали врачей, проводили консилиумы, – устало резюмирует Алёна. – В Иркутске вынесли окончательное решение – реабилитационный потенциал отсутствует. То есть на нас поставили крест – такое решение не даёт нам права на положенную в течение года после травмы бесплатную реабилитацию.

«Лежит, как будто потерянный», – описывает Алёна. Давление снизили, температуру сбили, но Николай перестал реагировать на внешние раздражители.

– Я постоянно разговариваю с ним, прошу его жить – ради нас, ради нашей любви, чтобы он поднял в себе весь свой потенциал, потому что человек может помочь себе сам, изнутри, – срывается на всхлипы Алёна.

Сегодня врачи говорят, что по правилам о сроках содержания больных Николай Москаленко может быть выписан по месту жительства спустя две недели: в конце мая его могут отправить под сестринский уход домой – в Бодайбо. Алёна категорически против этой выписки. Она просит оставить его на любой возможный период, до улучшения состояния. Отпуск давно закончился, но домой возвращаться ещё преждевременно, считает она: для Николая вернуться в квартиру будет окончательным смертельным приговором.