– Представляю наш разговор чуть-чуть в другой обстановке, – вице-президент по управлению портфелем производства и трейдинга ОАО «Фортум» Юрий Ерошин решил задать другой тон дискуссии о глобальных экологических вызовах и перспективах. – Тот же стол, те же спикеры, та же уважаемая публика в зале, только это не 2017 год, а 1995-й, а рассуждаем мы о перспективах и проблемах внедрения мобильной связи в России. Как мобильные телефоны отразятся на ВВП нашей страны? Готово ли население вместо проводных телефонов говорить по мобильным? Давайте проведём опрос, сколько люди готовы переплачивать за мобильную связь, всё посчитаем и примем сбалансированное решение. Друзья, это технология. И то, что происходит сейчас с возобновляемой энергетикой, – это мегатренд. Это не вопрос, который находится в рамках принятия или непринятия нами решения. Каретные повозки перестали возить людей не потому, что закончились лошади, рабство кончилось не потому, что закончились рабы, наши тепловые электростанции перестанут работать не потому, что закончится уголь или газ. Просто придёт другая технология – и всё.

Есть тераватт!

Предрекать скорое закрытие тепловой генерации преждевременно. Доли угольных и газовых ТЭЦ в установленной мощности электростанций мира к 2040 году сократятся, но останутся довольно высокими – 16% и 15% соответственно. А мощность газовых энергоблоков в США даже вырастет на 97 ГВт. Развитые страны отказываются от угольной генерации, мораторий на её строительство в Китае вступит в силу после 2020 года, но Индия, к примеру, за ближайшую четверть века планирует построить 258 ГВт дополнительных мощностей. Такой прогноз в прошлом году сделали в Bloomberg New Energy Finance (BNEF). Он касается электроэнергетики и не учитывает важнейшую роль ТЭЦ для России – они поставляют тепло для централизованной системы теплоснабжения, крупнейшей в мире. И в этой области «зелёные» технологии пока не могут составить им конкуренцию.

Тем не менее возобновляемая энергетика развивается огромными темпами. За прошлый год её установленная мощность во всём мире, по данным BNEF, увеличилась на 138,5 ГВт. Оценка Международного агентства по возобновляемым источником энергии, которое считает крупными ГЭС мощнее 10, а не 50 МВт, чуть скромнее – 132,3 ГВт. С их учётом установленная мощность ветровых и солнечных, малых гидравлических и гидроаккумулирующих станций, а также энергоблоков на отходах и биогазе перешагнула рубеж в 1 ТВт. Если точнее, практически достигла 1071 ГВт. Это в четыре с половиной раза больше всех электростанций Единой энергетической системы России вместе взятых. «Благодаря чему это произошло: около 80% объектов ВИЭ строится не по конкурентным ценам, а с мерами поддержки, – пояснил эксперт Центра экономического прогнозирования «Газпромбанка» Дмитрий Пигарев. – Это программа, принятая более чем в ста странах мира. На этом фоне мы видим рост инвестиций в возобновляемую энергетику».

Сказывается и снижение стоимости компонентов для неё: за последние семь лет оборудование для ветровых электростанций подешевело на 20%, для солнечных – на 60%. Это, в частности, и привело к тому, что 13 апреля в Германии очередной конкурс на строительство ветропарков прошли проекты двух компаний суммарной мощностью 1,3 ГВт, реализация которых не выльется в надбавку к цене электричества на оптовом рынке. Последняя у немцев составляет в среднем 40 евро за МВт-ч (2,48 рубля за кВт-ч), в России – 30 евро за МВт-ч (1,86 рубля за кВт-ч).

Однако мировым лидером по части использования возобновляемых источников энергии является Китай. Установленная мощность электростанций, работающих на них, в Поднебесной составила без малого 347,25 ГВт по итогам 2016 года. Следом с большим отрывом идут США – 146,29 ГВт. Германия со 102,58 ГВт «зелёных» генерирующих мощностей находится на третьем месте. Их основу, как и во всём мире, составляют ветровые электростанции.

В России, напротив, львиная доля мощностей – 460 МВт – приходится на солнечные электростанции. До 2015 года они лидировали по количеству проектов, представленных и отобранных в ходе инициированных правительством страны конкурсных отборов по строительству генерирующих объектов, которые работают на возобновляемых источниках энергии. Тенденция изменилась в прошлом году: конкурс не прошла ни одна солнечная электростанция или малая ГЭС, зато по его итогам выбрали 26 проектов АО «ВетроОГК», предполагающих запуск в 2018–2020 годах в Республике Адыгея и Краснодарском крае ветропарков на 610 МВт. Они получили государственную поддержку в виде договоров предоставления мощности – соглашений, по которым инвестор обязуется в определённый срок построить и запустить энергоблок или станцию, а ему взамен гарантируют покупку мощности по регулируемой цене с возмещением экономически обоснованных затрат. Для объектов возобновляемой энергетики их срок составляет 15 лет, гарантированный возврат на инвестиции для объектов, запущенных после 1 января 2017 года, – 12%.

Выбери лишнее

В 2015 году речь шла всего об одной ветровой электростанции – «Фортум-Симбирской» в Ульяновской области. Заявка на её строительство поступила от ОАО «Фортум», которое намерено ввести объект в эксплуатацию до конца 2017 года. «Он очень скромный по мировым меркам – всего 35 МВт», – отметил Ерошин. Для того, чтобы их выдать, на площади 85 га понадобилось разместить 14 турбин. Высота башен, на которых они установлены, – 88 м, длина их лопастей – 55 м. Чтобы турбины работали в оптимальном режиме, их установили на расстоянии 500 м друг от друга. Немного по сравнению с крупнейшим в мире китайским ветропарком Ганьсу, раскинувшимся на территории 7,8 тысячи га.

Но по части цены киловатта установленной мощности «Фортум-Симбирская» значительно превосходит не только китайские аналоги, но и схожие проекты в других странах мира. Прибавку в 40% дало требование по локализации производства ветровых турбин – для объектов, введённых в эксплуатацию в 2016 году, доля выпущенных в России комплектующих составляла 25%, к 2019 году она постепенно увеличивается до 65%. Для сравнения: в солнечной энергетике она достигает 70%. «Это большие цифры, но я подчеркну: государство имеет право проводить политику того, чтобы высокотехнологичное оборудование производилось на территории страны, – заключил вице-президент «Фортума». – Это может быть обосновано – это даёт мультипликативный эффект на смежные отрасли. Здесь вопросов нет».

Удорожание проекта ещё на 25% дали требования к схеме выдачи мощности ветропарка – в неё обязательно должны входить две линии электропередачи. Необходимость проложить путь к каждой турбине дала прибавку к цене в 20% – на территории «Фортум-Симбирской» пришлось построить 16 км асфальтированных дорог. «Ширина четыре метра, песок, крупная щебёнка, средняя щебёнка, мелкая щебёнка, твёрдое покрытие – всё по полной программе только для того, чтобы раз в год проехала машина, которая будет проверять настройки ветротурбин или в крайнем случае производить какой-то незначительный ремонт, – пояснил Ерошин. – Хотя во всём мире для этого предусмотрены грунтовые дороги. Но тот, кто будет реализовывать программу строительства ветропарков в России, крошечную по мировым масштабам, станет одной из крупнейших компаний страны по дорожному строительству». Соблюдение чересчур жёстких требований в части регулирования частоты, учёта электроэнергии, персонала и систем телемеханики и связи добавляет ещё 10% к стоимости электростанции. В итоге её возведение в России, занимающей по итогам 2015 года 11 место на планете по объёму валового внутреннего продукта и 48-е по ВВП на душу населения, строительство ветропарка обходятся в два раза дороже, чем в среднем в мире.

– Вы готовы называть имена не людей, но тех ведомств, которые этот тренд могли бы развернуть? – поинтересовался у Ерошина старший партнёр McKinsey Степан Солженицын. – Чья подпись нужна?

– Это уровень Минстроя и Минэнерго, – ответил тот. – Соответствующие инициативы уже внесены, отрабатываем этот вопрос. На уровне 35 мегаватт мы понесём эти затраты, но надо понимать, что 350-мегаваттный ветропарк с такими ограничениями уже не построить.

Угнаться за остальным миром

Пока установленная мощность всех ветровых электростанций России составляет 111 МВт. При этом правительство России в мае 2013 года поставило цель: к 2020 году ввести в строй 5,871 ГВт генерирующих мощностей на основе ВИЭ. Из них 3,6 ГВт придётся на долю ветровых электростанций, 1,52 ГВт – солнечных, 751 МВт – малых гидроэлектростанций. Биотопливу, на котором уже сегодня работают 1,35 ГВт, места в этом распоряжении не нашлось. Пока заявленные мощности в проектах, прошедших конкурсные отборы в 2013–2016 годах, не дотягивают до заданной планки – 2% всей Единой энергосистемы России в 2020 году. Для сравнения: в 2016 году, по данным по итогам 2015 года, на них пришлось 16,7% всей установленной мощности на планете и 11,3% мировой выработки электричества. В совместном исследовании BNEF и Центра взаимодействия Франкфуртской школы финансов и управления с Программой ООН по окружающей среде (ЮНЕП), где опубликованы эти данные, разница объясняется просто: ветряки и солнечные панели не могут работать 24 часа в сутки 365 дней в году в отличие от турбин ТЭЦ или гидроагрегатов ГЭС.

Авторы Энергетической стратегии России до 2035 (наиболее актуального её варианта, который опубликован) сдержанно относятся к перспективам развития «зелёных» технологий в нашей стране, отмечая, что их целесообразно применять прежде всего в изолированных энергорайонах. И добавляя, что в зависимости от того, как будет развиваться ситуация, их выработка за 20 лет может достичь 29–46 млрд кВт-ч вместо 2,3 млрд кВт-ч в 2015 году. Но в Международном агентстве по возобновляемым источникам энергии настроены куда более оптимистично: по их расчётам, Россия к 2030 году может увеличить долю ВИЭ в энергобалансе с ожидаемых 4,9% до 11,3%. Заявление об этом прозвучало на встрече делегации организации во главе с её генеральным директором Эднаном Амином с представителями Министерства энергетики РФ, которая состоялась в Москве в начале апреля. Достичь этого можно, следуя предложенной агентством дорожной карте для будущего, основанного на возобновляемой энергии. Или реализовать меры, и без того содержащиеся в проекте Энергетической стратегии России до 2035 года: урегулирование порядка подключения объектов ВИЭ к электрическим сетям общего пользования с учётом интересов всех сторон, субсидирование проектных ставок по кредитам на их строительство, стандартизация и контроль качества «зелёного» оборудования, интенсификация международного сотрудничества в области передачи технологий и обмен опытом развития альтернативной энергетики.