На крутых поворотах нашей жизни всегда стоит личность, открывшая дверь в новое пространство. В представительное, внушительных размеров здание на улице Советской меня пригласил председатель Иркутского отделения Союза журналистов, главный редактор «Восточки» Валерий Никольский осенью 1983 года. Тогда я работала в промышленном отделе редакции газеты «Черемховский рабочий».

Вхожу в кабинет редактора. И Валерий Павлович (светлая ему память) вдруг говорит, что газете очень нужны корреспонденты, знающие производство и разбирающиеся в экономических проблемах. И сходу предлагает мне стажировку в Московском университете на факультете журналистики по этому направлению. Редакции предоставили одно место. Если согласна – оформляют направление и отправляют в Москву. Там и проживание за счёт Союза журналистов, и учёба, и практические задания весь учебный год, и свидетельство о повышении квалификации. Я, признаться, растерялась от неожиданности. А редактор заулыбался и предложил подумать, посоветоваться с семьёй и позвонить в течение недели.

Ох, как всколыхнуло меня его предложение! В Москву на факультет журналистики! Как бы усердно штудировала я опыт московских газетчиков, сколь много могла бы почерпнуть на этих курсах. Но, похоже, мой поезд ушёл: дочке 16 лет, школу заканчивает, а сынишке только 10. Недавно переехали в новый дом в другом районе города, далеко от моих родителей. На мужа оставлять семью?! Нет, он не потянет. А мама очень больна. Увы и ах… И я отказалась. До сих пор, как вспомню, так и вздыхаю по упущенной возможности. Рискни я тогда – могла вся жизнь по другому пути пойти.

Однако же мне было предложено писать в «Восточку» информационные материалы, репортажи, очерковые зарисовки. Писала я в основном ручкой на тетрадных листах. Потом садилась на электричку и везла материалы в Иркутск. Через три года меня приняли в «Восточку» корреспондентом по договору.

Из «Черемховского рабочего» я уволилась. Жила на пенсию по инвалидности и гонорары от «Восточки». По заданиям редакции ездила на предприятия, порой с фотокорреспондентом. В итоге – целые страницы фотоочерков о городе Свирске, о селениях Бельск, Голуметь, Нижняя Иреть, Новостройка…

И эта работа была мне в удовольствие. Когда я ехала в Иркутск, подходила к зданию редакции, у меня непроизвольно расправлялись плечи. Наверное, и глаза сияли – такой счастливой себя чувствовала. Возвращалась в Черемхово с тем же ощущением радостного подъёма, ведь повстречалась с коллегами. Договаривались, какие материалы надо сделать по той или иной тематике, намечали командировки с фотокорами.

Где бы мне ни приходилось бывать в отпуске, всегда по возвращению писала путевые заметки с фотоснимками. Научилась у фотокоров делать репортажные кадры, портретные фото своих газетных героев, пейзажи и уличные виды. И всегда с трепетом ожидала появления своих текстов и фотоснимков на газетных полосах. Что скажут журналисты «Восточки» о моих материалах? Старалась бывать на регулярно проходивших обзорах газетных номеров за неделю. Критические замечания очень переживала, наблюдала, как воспринимают критику другие корреспонденты.

В редакции я встретила удивительных людей, ярко одарённых, самобытных писателей и журналистов, поэтов и фотохудожников. Из моих газетных фоторепортажей, написанных по следам совместных с фотокорами командировок (с Валерием Карнауховым, Анатолием Бызовым, Эдгаром Брюханенко), родились книги, большие журнальные очерки.

Был такой эпизод – по письму в нашу газету работниц чулочной фабрики (ныне закрытой). Они жаловались на тяжёлые условия труда и безответственность профкома, руководства фабрики, которые не обращали внимание на красильный цех. Чтобы увидеть всё собственными глазами и услышать самих работниц, я проникла на фабрику, минуя директора, и прошла прямо в цех. Женщины наперебой говорили, показывали свои руки, называли факты. При этом остановили свои аппараты – благо обеденный перерыв подходил. Кто-то сообщил начальству, пришли директор и председатель профкома. И стали меня обвинять, что я остановила работу фабрики и по моей вине будут потери продукции.

Когда статья была опубликована на страницах «Восточки», меня вызвали в Черемховский горком КПСС, прочитали докладную директора «чулочки» о недопустимом поведении журналиста Ковальской. Но шёл 1991 год, компартия теряла своё могущество. Директору пришлось покинуть свой пост. Чулочницы благодарили меня за честность, да я и сама удивлялась своей смелости. Шла напролом за чулочниц под щитом «Восточно-Сибирской правды».

Особенно признательна «Восточке» за публикации моих краеведческих материалов по селу Бельск и городу Киренску. Из зарисовок о людях Бельска с фотоснимками Валерия Карнаухова (мир праху его) родилась книжка «Бельск – село заповедное», популярный источник информации по истории этого села. А что касается Киренска, то это город моих предков по линии отца и дедушки. Мне довелось изучить документы областного госархива и пройтись по старинным домам и жителям этого города-острова. Каких только сравнений не удостаивали Киренск журналисты и писатели: Северная Венеция, Северная Пальмира, крыло птицы-северицы. В самый первый год моей жизни мама-солдатка увезла меня из голодного неприютного Иркутска на родину папы-воина к бабушке и дедушке, поселившимся в пригороде Киренска, в Алексеевском затоне. Только после победы мы с мамой прилетели в Иркутск. Через многие годы я побывала в Киренске и привезла большой очерк с фотоснимками. Сложилось так, что поездка с фотокором была в мае, а в середине месяца я оказалась на раскопках в подвале красно-кирпичного здания бывшего НКВД. Проявила напористость на грани с бесцеремонностью и спустилась в подвал.

То, что мы с Валерием увидели, повергло в ужас. Я боялась упасть в обморок от скелетов, истлевших остатков одежды, обтянутых кожей лиц с раскрытыми ртами. И запах извести и тлена… Расстрелянные в 1937 году «враги народа», киренские жители… Место указал один из исполнителей, чудом уцелевший, потому как исполнители тоже потом исчезали. В том 1991 году секретные материалы НКВД были раскрыты, старый и больной ветеран милиции обратился к военкому Киренска, рассказал, показал, и тот дал команду вести раскопки. Выбравшись из кошмарного подвала, я долго не могла прийти в себя. Ведь та же участь ареста и гибели постигла братьев моего деда, офицеров царской армии, участников первой мировой войны, честно работавших в советских учреждениях. Городские власти Киренска уложили нетленные трупы в красные гробы, назвали имена безвинно убитых. Прошло всенародное прощание и захоронение…

Сто лет – полный век, дата историческая. И дай Господь «Восточке» продлить своё житие на долгие годы вперёд.