«По правде говоря, я не понимаю, для чего российская сторона дала согласие на весь этот спектакль с «отчетом перед общественностью», — пишет учёный. — В ситуации со строительством указанных ГЭС в части экологической и природоохранной составляющей все предельно ясно. В случае строительства ГЭС речь идет исключительно (!) о вариантах выбора последствий между очень плохими или катастрофически плохими. Никаких иных вариантов для экосистемы Байкала при реализации проекта не будет. Весь перечень негативных последствий для экосистемы Байкала уже неоднократно озвучен, он хорошо известен всем более-менее специалистам, всем политическим и, хочется надеяться, специальным службам нашего государства».

По мнению Максима Тимофеева, очевидно, что «никакого реального влияния на планы по реализации проектов эти общественные мероприятия также иметь не будут». «Да и никто и не рассчитывает на принятие каких-либо серьёзных решений иначе бы уровень делегатов от Монголии на них был бы на порядок выше», — полагает учёный.

Тимофеев убеждён, что проводимые слушания нужны именно для монгольской стороны и исключительно для международной легитимизации процесса. «Озеро Байкал — это объект всемирного природного наследия ЮНЕСКО и любые угрожающие этом природному объекту проекты должны непременно получить согласование и экспертизу этого международного органа, — напомнил учёный. — Это дело само по себе непростое и требует проведения определенных процедур. Общественные слушания как раз одна из них. Теперь на заседаниях уровня ЮНЕСКО у лоббистов проекта будет аргумент: мол, проведены такие-то демократические общественные слушания, в таких-то городах, с присутствием таких-то учёных, специалистов и гражданских активистов. Их мнение таким-то образом «учтено»… всё хорошо, прекрасная маркиза, можно строить. При этом не стоит недооценивать лоббистов ГЭС. Работа ведется очень серьёзная и на самых разных уровнях».

Тимофеев сообщил, что 10 апреля ему «позвонили некие лица, назвавшиеся представителями Монгольской Академии Наук, и предложили проект по взаимовыгодному сотрудничеству». О чем, по словам учёного, он тогда сразу написал пост в соцсетях. «Примерно догадываясь о каком формате «сотрудничества» идет речь, все-таки для пущей проверки попросил направить все предложения официально через управление ИГУ по международной деятельности […], — отметил Максим Тимофеев. — Однако вот уже прошел ровно месяц и, как и ожидалось, никаких предложений по официальным каналам мне так в итоге и не поступило. Очевидно, что формат предложенного мне «сотрудничества» предполагал определенный интимный характер и не подразумевал никакой публичности или официоза. Что интересно, после моего поста на ленте facebook мне сообщили сразу несколько знакомых о том, что аналогичные предложения о «сотрудничестве» поступали и другим участникам процесса. Такие вот дела».