Не только Жюль Верн писал об Иркутске, ни разу в нём не побывав. Ещё один знаменитый французский автор авантюрных романов уделил далёкому городу своё внимание в 1884 году.

Луи Буссенар,

«Из Парижа в Бразилию по суше»

(«De Paris au Brésil par terre, à la poursuite d’un héritage»).

Роман, 1884 год; цикл «Жозеф Перро».

Любопытно, что даже в неприязненном по отношению к себе тексте мы найдём поводы для иркутской гордости.

«Автор этого романа, имея перед глазами записную книжку Жака, не может отказать себе в удовольствии привести отдельные цитаты из иркутских заметок, с тем чтобы показать читателю, какое впечатление произвёл город на нашего путешественника. Итак, предоставим слово ему самому и тем самым возложим всю ответственность за приведённые ниже суждения на него одного:

«Девятое декабря. Иркутск. Расположен на 52°18’ северной широты и 102°03’ восточной долготы при впадении в Ангару рек Иркута и Ушаковки. Около тридцати пяти тысяч жителей. Совсем немного для столицы края, который по своей территории превосходит Францию в десять раз. Жители Иркутска, или, как они сами называют себя, иркутяне, меня утомляют. Их гостеприимство навязчиво, нескромно, неприятно. Наши приключения стали в городе притчей во языцех, и мы не знаем, куда спрятаться от любопытствующих. К нашему несчастью, люди, образующие так называемое «общество», превосходно владеют французским, лишая тем самым возможности уклониться от разговора под предлогом незнания русского языка…

Здесь ещё чаще, чем в Красноярске, сталкиваешься с примером слепого следования парижским модам. Роскошные отели, броская, свидетельствующая, скорее, о дурном вкусе мебель, дилижансы, лакеи, костюмы, галуны, магазины – во всём хотят подражать столице Франции. Явный перебор!

Больше всего меня раздражает, что эти мультимиллионеры, имеющие по нескольку домов, выращивающие в своих теплицах экзотические растения, транспортировка коих из экваториальной зоны стоила бешеных денег, платящие за шампанское по тридцать пять франков за бутылку, набивающие себе брюхо трюфелями и прочими изысканными яствами, приобретаемыми по фантастическим ценам, и живущие в комфорте, о котором можно только мечтать, беспрерывно ноют: «Мы несчастные дикари, не обученные хорошим манерам, не способные воспринимать западную культуру, мы, которые… мы, которых…» Вся эта наигранная скромность рассчитана на то, чтобы избежать какой бы то ни было критики в свой адрес, а часто и в расчёте на комплименты, которые искренний человек не сможет расточать в адрес подобных персон. Меня так и подмывает сказать им: «Да, всё это правда, я согласен с вашими оценками, и не будем больше об этом говорить».

Но самые большие зануды – золотопромышленники. И я радуюсь, когда мне удаётся побродить в одиночестве или вместе с Жюльеном и насладиться местным колоритом без наших, так сказать, цивилизованных хозяев. Очень приятно встречаться с бурятами, китайцами, самоедами, тунгусами, маньчжурами, монголами, разодетыми в национальные костюмы, причудливо меняющиеся в зависимости от места проживания. Чтобы увидеть всех этих людей, достаточно отправиться на базар, где привезённые из Европы товары соседствуют в самых фантастических сочетаниях с продукцией Азии. Купцы-китайцы, курносые, густо намазанные жиром, в отделанных атласом сапожках, завёрнутые в несколько слоёв голубого шёлка, сидят на корточках возле ящиков с чаем и кивают головой, словно фарфоровые болванчики. Персы в островерхих шапочках, с орлиным профилем лица, то складывают, то раскладывают ткани, привезённые из города Исфахана. Киргизы продают бурдюки с кумысом и нередко при сделке плутуют. Евреи – нос крючком и жадные руки – в мехах, потёртых, словно спина осла, расхваливают гнусавыми голосами кавказские кинжалы, бухарские ковры, украшения из Самарканда, шкурки сибирских белок и голубого песца, часы из швейцарского города Ла-Шо-де-Фона, консервированную гусиную печень, изящные лорнеты и бутылки в серебряных футлярах – когда с вином, а когда и с берёзовым соком. От этого многоголосья шумит в ушах, но зато есть на что посмотреть.

Меня совершенно не заинтересовала гимназия, которую местные жители непременно показывают приезжим, и тем более тюрьма… Вполне понятно, почему. В музее моё внимание привлекла только коллекция минералов. Здесь я увидел, в частности, огромные изумруды и очень крупную бирюзу, не говоря уже о ляпис-лазури и малахите, которые без преувеличения громоздятся горами».

И, кстати, читайте газеты!