Константин Седых,

«Восточно-Сибирская правда», 27.01.1943 г.

К двадцать пятой годовщине Великой Октябрьской революции в действующую Красную Армию был отправлен из Иркутска большой эшелон с подарками. Эшелон сопровождала делегация трудящихся области. Около двух недель делегаты были самыми желанными гостями фронтовиков. За это время они побывали на передовых позициях в лучших сибирских частях, где встретили много своих земляков-иркутян. В блиндажах и траншеях переднего края, на аэродромах и артиллерийских наблюдательных пунктах происходили у них самые неожиданные встречи.

Вечером шестого ноября недалеко от героического Ленинграда делегаты присутствовали на торжественном заседании фронтовиков. Происходило оно под гул артиллерийской канонады. Лучшие люди фронта, храбрые и умелые воины были приглашены на него. После того, как в строгой и торжественной тишине прослушали фронтовики передававшуюся по радио из Москвы речь товарища Сталина, началось вручение орденов и медалей. Награждение доблестных бойцов и командиров было волнующей демонстрацией боевого, во веки веков нерушимого братства советских народов, испытанного на полях небывалых сражений. Среди получавших ордена были представители многих народностей Советского Союза.

Первым орден Красного Знамени получил сын русского народа майор Алабин, ранее награждённый орденом Ленина. За один только месяц лётчики-истребители майора Алабина сбили двадцать девять самолётов врага, не потеряв ни одной своей машины. В этих боях Алабин лично сбил два немецких истребителя самой новейшей марки.

Вторым к столу командующего подошёл старший лейтенант татарин Мухамедзяров. Орден Красного Знамени украсил грудь Мухамедзярова, три месяца тому назад пробитую пулей врага. Случилось это во время ночного боя, в результате которого подразделение старшего лейтенанта захватило важную высоту, наголову разгромив численно превосходящего противника. Будучи раненым, Мухамедзяров до конца руководил боем.

Особенно запомнили в тот вечер делегаты славную дочь белорусского народа гвардии старшего военфельдшера Адамович. Она вынесла с полей сражений больше сотни раненых. На фронт она пришла добровольцем. К ордену Красной Звезды, к значку «Гвардия» прибавилась на её груди медаль «За отвагу».

Во время вручения орденов и увидели делегаты первого своего земляка. Им оказался Георгий Апполинарьевич Рычков, воспитанник Иркутского комсомола, научившийся искусству лётчика в аэроклубе. Теперь товарищ Рычков – старший лейтенант. Он лётчик ночной бомбардировочной авиации. За дерзкие, беспощадные удары по врагу Рычков получил орден Красной Звезды.

Приняв из рук командующего орден, Рычков попросил слово. От волнения его лицо пылало, голос был прерывистым:

– Товарищи! – сказал он. – Я не могу не выступить здесь, потому что cpeди нас находятся мои земляки-иркутяне. В этот самый радостный день моей жизни я хочу сказать им, что я не посрамил и не посрамлю почётное звание Сталинского сокола. В Иркутске, на улице Доронина, 14, живут мои родители и жена. Я прошу вас, – повернулся Рычков к делегатам, – рассказать им, при каких обстоятельствах повстречали вы меня. Скажите родителям, что краснеть им за меня не придётся. Я оправдаю боевую репутацию сибиряков, и, когда вернусь домой, мне не стыдно будет глядеть в глаза моим родным, моим друзьям и знакомым.

После заседания генерал, командующий военно-воздушными силами, познакомил делегатов с Рычковым. От имени боевых друзей Георгия и от своего сообственного генерал просил передать благодарность Апполинарию Дмитриевичу и Елизавете Михайловне Рычковым, воспитавшим своего сына человеком непреклонной воли, верным патриотом советской родины. В заключение генерал рассказал только об одном боевом эпизоде, свидетельствующем о незаурядном мастерстве и железной настойчивости нашего земляка.

…Наша разведка установила расположение штаба одной из финских частей. Штаб обосновался в глубокой и узкой, заросшей лесом, теснине, от огня нашей дальнобойной артиллерии его надёжно прикрывала высокая, почти отвесная сопка с соснами на макушке. У подножья сопки протекал ручей. Над самым ручьём, в крутых берегах, и были настроены финские землянки. Разбомбить их поручили Рычкову, летающему на самолёте, о котором пленные фашистские солдаты говорят, что он сперва становится на якорь, а потом начинает кидать бомбы.

В осеннюю звёздную ночь Рычков отправился выполнять задание. Перелетев линию фронта, он выключил мотор и стал планировать. Ночью – да ещё в лесу – обнаружить финские землянки было весьма мудрено. Помогла ему непредусмотрительность врага. В каждой землянке жарко топились в этот час печки, трубы которых выходили на поверхность. Из труб вылетало далеко заметное во мраке пламя. Чуть не задевая деревья, медленно и бесшумно проплыл самолёт Рычкова над землянками. Рычков не торопился. Поднявшись выше, он развернулся, взял точное направление и стал планировать снова. В эту ночь у него не пропало даром ни одной бомбы. Укладывал он их точно на крыши землянок. Когда оплошавшие финны начали шарить высоко в небе прожекторами и бить из пушек, он спокойно удалялся на свой аэродром над самыми вершинами деревьев.

Добытый через день разведчиками-сибиряками «язык» рассказал, что Рычков уничтожил около двадцати солдат и офицеров противника и заставил потрёпанный штаб срочно перебираться в другое место.

Таких эпизодов в боевой практике Рычкова имеется не один десяток. Бомбит он по ночам артиллерийские позиции финнов, склады с боеприпасами, прифронтовые станции и мосты и даже командные пункты полков и батальонов врага. Несколько раз за это время побывал Рычков на своём самолёте и в Ленинграде, где приземлялся чуть ли не на городских площадях. Работа у него чрезвычайно опасная и напряжённая, но справляется он с ней отлично. И можно с уверенностью сказать, что орден Красной Звезды – не последняя заслуженная награда этого широкоплечего, медлительного в движениях парня…