Игорь УРМАНОВ, «Восточно-Сибирская правда», 7 ноября 1938 года

В Иркутске Фёдор Петрович не был давно. Он был несколько изумлён и приятно обрадован, когда с моста через Ангару перед ним открылся вид на большой, сверкающий огнями город. Пристально вглядываясь в бегущий навстречу город, Фёдор Петрович пытался восстановить в памяти расположение улиц, нахождение культурных и административных центров, но сбежавший с моста автобус уже шёл по широкой асфальтированной улице. Высокие светлые дома, как и сама улица, Фёдору Петровичу не были знакомы.

Автобус остановился на углу 5-й Красноармейской. Соскочивший с подножки Фёдор Петрович ничего не понимал. Вот тут, напротив облисполкома, стоял одноэтажный деревянный домик с глухо запирающимися ставнями. Ничего похожего. На его месте обосновался четырёхэтажный красавец, строгий и самоуверенный, похожий на десятки других домов, окружающих его.

* * *

Через адресный стол Фёдор Петрович узнал, что его знакомый ещё два года назад переехал на 9-ю Советскую.

– Из центра да на окраину, – с неудовольствием подумал Фёдор Петрович и, вскинув плащ на руку, пошёл пешком. Утро было солнечным, приветливым. Город ожил. По тротуарам текли людские потоки.

У встречного прохожего Фёдор Петрович спросил, как прямее пройти на 9-ю Советскую.

– Идите по главной улице.

– Позвольте, но ведь так я выйду к саду имени Парижской коммуны!..

– Что вы!.. К саду вас выведет улица Карла Маркса.

– А какая же тогда главная улица?

– Имени Ленина.

Ещё одно, чему приятно удивился Фёдор Петрович, это обилие зелени. Шумящие листвой тополя зелёными рядами тянулись по всем улицам. На горе, где было раньше Иерусалимское кладбище, разросся могучий сад. Его ответвления сбегали вниз, простирались по улицам, широкой зелёной полосой он соединился с садом имени Парижской коммуны. Не церковь увидел на горе Фёдор Петрович, а роскошное подковообразное здание, как бы обнимающее густой сквер, приютившийся перед его фасадом.

* * *

Но что сталось с Нагорным районом? Вот и 9-я Советская. Но это не окраина. По обоим берегам Ангары город уходил далеко на юго-восток. Свердловское предместье, раскинутое по крутому берегу реки, гляделось в зеленоватую глубину Ангары. èèè

В верховьях реки возвышались громадные белые корпуса, ими замыкался горизонт. Сердце Фёдора Петровича радостно забилось. Он узнал эти великолепные сооружения, хотя и не видел их. Он узнал мечту, воплощённую в действительность. Это Ангарстрой.

Где-то в Маратовском или Рабочем предместье взмыл в высоту и поплыл над городом мощный заводской гудок. Ему откликнулись десятки других. Фёдор Петрович взглянул на часы. Было уже 12 часов дня.

* * *

Квартиру друга своего Фёдор Петрович нашёл не скоро. Дома по 9-й Советской были похожи один на другой – белые, двухэтажные. Перед каждым домом стояли ровные кудрявые тополя. И блуждавший в их вершинах ветерок шептался с каждым деревом одинаково ласково.

Фёдора Петровича встретила девочка лет восьми, дочь его знакомого.

– А где же папаша? – осведомился Фёдор Петрович, опустившись в пододвинутое гостеприимной девочкой мягкое кресло.

– На работе. И мама тоже. На бумажном комбинате они работают.

Осмотревшись по сторонам, Фёдор Петрович заметил:

– Хорошая у вас комната. Ответственным работником, наверное, сейчас работает Николай Андреевич.

– Нет, мастером в цехе. Тут у всех такие комнаты.

Заметив усталость в лице Фёдора Петровича, девочка предложила:

– Вы, может быть, отдохнёте до прихода папы. Он всегда приходит в 5 часов. – И она провела его в другую, не менее просторную и светлую комнату.

– Как же так, – удивился Фёдор Петрович. – У вас целых две комнаты.

– И кухня, – добавила девочка. – По 9 квадратных метров полагается нам, говорил папа.

* * *

– Ты уж извини меня, Фёдор Петрович, – говорил Николай Андреевич своему другу за обедом, – что я не предупредил тебя в письмах, каким стал Иркутск. Впрочем, всё равно в письмах не расскажёшь того, что видишь. Не так получится. Да и тебе по письмам трудно было бы представить действительное лицо города. Для нас это не так ново, потому что всё росло и развивалось на наших глазах, потому что многое мы строили и видоизменяли сами.

И Николай Андреевич рассказал о том, как был создан новый Иркутск. Ленинский посёлок вырос в прекрасный социалистический городок. На пустырях между нагорной частью Маратовского предместья и Ангарой созданы кварталы жилых домов и новые культурно-просветительные центры. По берегу реки Ушаковки выросли корпуса новых предприятий, фабрик и заводов. Кольцо бульваров концентрическим кругом опоясывает зелёной каймой весь город.

Всё это через несколько часов Фёдор Петрович увидел сам, когда вместе со своим другом объехал почти все районы города. Он настолько был потрясён всем виденным в этот день, в день его возвращения в Иркутск после многолетней жизни в Поволжье, что растрогался и, обняв Николая Андреевича, говорил:

– Прекрасный город создали вы. Настоящий социалистический город!

Николай Андреевич широко улыбался в ответ.

– Ты вот приезжай сюда ещё через пяток лет. Это ещё не всё!

* * *

Может быть, кое-кто из наших читателей недоверчиво улыбнётся, прочитав описанное нами возвращение Фёдора Петровича в родной город, и скажет, что этого не было.

Да, ответим мы, этого не было. Но это будет. Всё, что вносится сейчас в генеральный проект будущего Иркутска, в ближайшие годы должно принять конкретные формы.