Век назад накануне Вербного воскресенья в Иркутске после всенощной можно было наблюдать толпы людей, возвращавшихся с веточками вербы домой. Они заполняли всю улицу Большую, и эта вербная река текла, текла, пока не иссякала – постепенно люди расходились по домам… Особенно весёлым было это возвращение с всенощной для молодёжи. Нередко, несмотря на постно-благостное настроение взрослой публики, юные горожане не прочь были и пошалить. Так, в 1910 году молодые люди вдруг взялись хлестать вербами прохожих, преимущественно женщин. «Вербная шалость» закончилась у мирового судьи, и один шалун даже получил пять суток ареста, другие отделались штрафами. В ожидании Пасхи в Иркутске бывали вербные базары, к примеру, в 1916 году в Первом общественном собрании проводился такой базар, на котором продавались детские работы ручного труда, изящные рукоделия, живые цветы, конфеты, открытки…

За неделю-две до Пасхи сотни торговцев-мелочников выходили на улицы Иркутска, чтобы «производить бойкую торговлю пасхальными украшениями и уборами». Со всем своим разноцветным, радостным товаром они располагались на тротуарах трёх улиц. Представьте, что вы оказались век назад на улице, что ныне называется Урицкого. Все тротуары в пасхальных игрушках, яйцах – просто точёных деревянных, расписанных красками и «матрёшках»; тут же уборы на куличи, пасхальный стол. Сверните на Фурье – та же картина, и вся Пролетарская такая же. Вот на этих улицах – Пестеревской, 2-й Арсенальской и Ивановской (ныне – Урицкого, Фурье, Пролетарского) и шла век назад основная торговля пасхальным добром. Торговцы, по свидетельству газет, испытывали разные мытарства – их и гнали, и рассыпали товар по тротуарам… А всё оттого, что вроде бы не имели они права торговать вне отведённых мест. В итоге городская управа взяла ежегодный обычай выделять места под пасхальную торговлю.

Тихвинская площадь на Пасхальную неделю арендовалась заранее под балаганы, цирки, игры, торговые киоски. Установка большой карусели стоила 150 рублей, малой – 50, зыбки шли по 25 рублей, 4 рубля стоила квадратная сажень увеселительного балагана, 5 – иллюзиона. Если в балагане продавали минеральные воды и фрукты, цена увеличивалась до 10 рублей за сажень, торговля другими предметами стоила дешевле – 4 рубля. Здесь же были установлены деревянные горки, по которым скатывались в особых вагонетках-тележках по деревянным же рельсам. Ежегодный доход от аренды площади в 1890–1900 годах составлял до 2 тысяч рублей и более, свидетельствует в своей работе «Общественный быт горожан…» Наталья Гаврилова.

В 1910 году некто И.Н. Алексеев просил управу как можно скорее к Пасхальной неделе обеспечить сдачу в аренду мест для стоянки автомобилей у Тихвинской площади.

Роскошные сахарные яйца

Большие сборы век назад делали к Пасхе иркутские кондитерские. Конечно, они торговали товаром для более состоятельного люда. «К предстоящему празднику Св. Пасхи имеется большой выбор пасхальных роскошных яиц» – такое объявление было вывешено в тёплый апрельский день 1907 года в кондитерской-кофейной А.Д. Камова, что по улице Большой. Открывались двери, звенел колокольчик, сладко пахло ванилью… Высились горы хитро уложенных сахарных яиц, разбегались глаза от всевозможных затейливых украшений для куличей: ангелочков, бабочек, сахарных цветов. Работницы едва успевали записывать всех, кто желал заказать к празднику куличи, бабы, торты и мазурки. В Варшавской кондитерской в доме Кравца на той же Большой продавали сахарные яйца, шоколадные цветы, карамельные, глазурные и сахарные детские столики с пасхальными приборами. Иркутянка Лидия Тамм вспоминала, что в её доме на пасхальном столе обычно были куличи двух видов – один украшался фигуркой ангела, другой – розой. «Как маленькие пирамиды, стояли три пасхи – обычная, шоколадная и яичная с творогом и сваренными яичными желтками…».

В магазине торгового дома братьев Кузнецовых был огромный выбор пасхальных украшений, сахарные, шоколадные, фарфоровые и драгантовые яйца (драгант – камедистый сок из растения астрагал, употребляемый как клеющее вещество, в том числе и в кулинарии. – Авт.). Драгантовые фигурки ценою от 5 до 10 копеек были очень популярны у детей. Из сахара делали крестики, яйца и другие пасхальные уборы. Стоили они от 5 до 30 копеек за штуку.

Кондитерские ввели в провинциальном Иркутске вековой давности моду на рождественские и пасхальные баумкухены, или баум-кухоны. Это пироги из дрожжевого теста с шоколадом, напоминающие сверху срез дерева с годовыми кольцами. Пирог-дерево традиционно пекут в Германии. «На пасхальные изделия в настоящем году приглашены лучшие мастера из Европейской России в целях удовлетворить самые требовательные вкусы уважаемой публики», – гласила реклама 1914 года от «первоклассной французской кондитерской», что размещалась на Большой в доме Иодловского. Взыскательная публика именно здесь заказывала «художественные изделия» к Пасхе. «Громадный выбор заграничных коробок и бонбоньерок», – зазывала реклама. Конфеты к Пасхе, как указывалось в объявлениях, готовились из шоколада, «получаемого исключительно из-за границы».

К Пасхе 1911 года в Иркутске в «Первой болгарской булочной и винно-гастрономической торговле С.М. Михайлова» можно было заказать ромовые бабы, куличи, сырные пасхи, всевозможные пляцки (десерт, изготовляемый на Западной Украине), пирожки, венские печения и французские булки. Тут же на пасхальный стол предлагались краска для яиц и пасхальные украшения. Яйца к Пасхе поставляли и куриные, и утиные, и гусиные. В 1914 году в паштетном магазине М.А. Джапаридзе вместе с галантирами, майонезами и фаршировками к Пасхе предлагали «чучела для украшения стола». Молочная «Сибирских нормальных ферм», что торговала на Мелочном и Сенном базарах, к Пасхе 1914 года опубликовала собственный молочный «бюллетень». В него входило 18 видов молока, сливок, сметаны и творогов, в том числе такие сорта, как «парижское солёное молоко» и «сладкое голштинское, специальное для куличей». Партии пасхальных гусей, уток, куриц, телятины начинали продавать в иных случаях уже с февраля. Были на иркутском рынке и пасхальный мёд, пасхальное гусиное сало и пасхальный сахар, торговали пасхальными палестинскими винами.

«Гиацинтами пахло в столовой, ветчиной, куличом и мадерой, пахло вешнею Пасхой Христовой, православною русскою верой…» – так описывал дореволюционную Пасху в Петербурге поэт Игорь Северянин. Живые цветы – без них не обходилась Пасха в состоятельных русских домах. Вот как вспоминала своё детское пасхальное утро Анастасия Цветаева, сестра поэта Марины Цветаевой: «Бледным золотом апрельских лучей наводнённая зала, накрыт стол, треугольник (как ёлка!) творожной пасхи, боярскими шапками (бобрового меха!) куличи, горшки гиацинтов, густо пахнущих, как только сирень умеет, и таких невероятных окрасок, точно их феерическая розовость, фиолетовость, голубизна – приснилась…». В Иркутске всё было так же. В 1911 году братья Пржилуские, содержавшие в Иркутске садовое заведение, устроили пасхальный базар цветов в доме Щербинина против Благовещенской церкви. Для иркутских пасхальных столов выращивались корзины гиацинтов, тюльпанов. Распускались к Пасхе ветки сирени, цикламены, левкои, гвоздики, незабудки, маргаритки… Тогда цветы, как вспоминала Лидия Тамм, предпочитали дарить в горшках, искусно задекорированных корзинах. Стояли они долго. В 1914 году в магазине Шафигуллина, что был там же, против Благовещенской церкви, садоводство Половникова продавало розы, азалии, камелии, рододендроны, сирень, гиацинты, гвоздики. А дома люди выращивали пасхальные горки – на них проращивали зерна, и укладывали вокруг зелёной горки яйца. «Перед Пасхой проращивался в тарелках кресс-салат, чтобы потом на него уложить крашеные яйца, а на сами яйца переводились цветные картинки. Крутились бумажные папильотки, чтобы украсить ими концы окороков…» – вспоминала Лидия Тамм. В иркутских магазинах можно было купить на стол свежую зелень и овощи из парников.

Сотня стеклянных «пасхалок»

На Пасху вековой давности принято было совершать визиты, обязательным было «христосование» с дарением яиц и благотворительные, как сейчас бы сказали, «акции». Дети попроще получали игрушки и нехитрые яички, дети состоятельных родителей – подарки посолиднее. Анастасия Цветаева вспоминала, как они с сестрой Мариной любовались каждый год новыми пасхальными яйцами. В детских руках они не умещались. Стеклянные, каменные, фарфоровые, «не считая бренности шоколадных, сахарных…». Маленькая Анастасия смотрела внутрь «таинственного стеклышка яйца», «глотала его пустоту, за которой у его глухого конца светилось какое-то волшебное изображение». Внутри таких яичек была картинка – крошечный город или сцена из библейских рассказов.

В иркутском игрушечном магазине Русанова вместе с куклами, игрушками к каждой Пасхе появлялись всевозможные яйца. Магазин А. Верхоленцева, располагавшийся на Большой, к Пасхе 1904 года предлагал особенные пасхальные брелоки в виде яиц, золотые яйца 56 пробы и серебряные 84 пробы. Были в магазине и бронзовые, и каменные, и стеклянные, и мастиковые яички. Можно было купить яйцо из фарфора, плюшевое яйцо, шёлковое и целлулоидное, а ещё терракотовое. Яички продавались как с сюрпризами, так и без них. Были в ассортименте и золотые футляры в виде яиц.

Для состоятельных горожан такие украшения служили подарками, которые преподносили во время традиционных пасхальных визитов. Царская семья имела обычай на Пасху «христосоваться» в Большом царском дворце с придворными чинами, свитой, начальствующими шефских частей, духовенством. «Государь христосовался с приносившими поздравления, Государыня вручала по пасхальному яйцу», – сообщали газеты из Царского Села. Такие же визиты были приняты и в провинциальных городах – купцы, чиновники ездили к генерал-губернатору, архиепископу. Пока в газетах печатались рассказы о новых яйца Фаберже, преподнесённых царской семье, иркутские дети забавлялись яйцами-«матрёшками». «Вы открываете его, в нём другое яйцо, в том – третье, в третьем – четвёртое и т.д., пока не покажется наконец маленькое выточенное яичко или какой-нибудь ценный сюрприз» – так описывали газеты этот нехитрый, но дорогой сердцу детей подарочек.

Особая статья – пасхальные открытки. К примеру, в «Гранд-Отеле» в 1911 году к Пасхе торговали красочными праздничными карточками. Если кто желал запастись ими, мог просто спросить швейцара. Открытки продавались везде, и этот невинный пасхальный обычай вызывал гнев черносотенцев. В газете «Русское знамя» в 1910 году отыскали крамолу в пасхальном яйце. «Как оплёвано, поругано символическое пасхальное яйцо», – сокрушался журналист-патриот. Оказалось, его гнев вызвало изображение яиц на пасхальных открытках вместе с животными – обезьянками, кошками, «гадами и пресмыкающимися». «К вам взываем, русские матери-христианки! – с надрывом писал черносотенец. – Если для вас дорога Вера Православная и если вы благоговеете перед Светлым Праздником Воскресения Христова, то не покупайте и не носите в дом этой хулы». Но открытки очень хорошо расходились. Может, они не были образцом вкуса или следования законам нравственности, но приносили людям радость, что намного важнее.

И бедные иркутяне получали на Пасху свое яйцо, кусок колбасы… В 1901 году по инициативе супруги господина главного начальника края А.В. Пантелеевой в ночлежном доме Иркутска был устроен пасхальный стол для 320 беднейших жителей. Каждый бедняк получил из рук полицмейстера Н.А. Никольского подарки. «Весьма любезно и внимательно» полицмейстер наделял людей двумя крашеным яйцами, пасхой, колбасой… В 1910 году благотворительный отдел при братстве святителя Иннокентия накануне Пасхи раздал 349 бедным горожанам около 2 тысяч яиц, 70 пудов муки, 11 пудов печёного сдобного хлеба, 55 кирпичей чая, семи с половиной пудов сахара.

В апреле 1902 года в общественном собрании в присутствии супруги господина начальника губернии А.П. Моллериус был открыт базар пасхальных яиц. Его устроила супруга главного начальника края А.В. Пантелеева. Все сборы от продажи яиц ушли в пользу иркутского благотворительного общества. На четырёх столах были разложены «самой разнообразной формы изящные стеклянные пасхальные яйца», привезённые в Иркутск из Петербурга. Тут же торговали разнообразными пасхальными украшениями. «Особенно красивы яйца с подделанными бриллиантовыми бабочками, изящно сделаны бирюзовые яйца и яйца-брелоки», – писала газета «Иркутские губернские ведомости». Около сотни яиц отправилось детям из училища слепых, арестантского приюта и колонии малолетних преступников. Такой подарок им сделал титулярный советник Григорий Борисович Патушинский.