Планы по строительству гидротехнических сооружений в верховьях Селенги жители Республики Бурятия рассматривают во второй раз, но впервые это происходит по инициативе монгольской стороны. И впервые на них обсуждают техническое задание на региональную экологическую оценку и оценку воздействия на окружающую среду вкупе с социальными последствиями двух конкретных проектов – строительства Шурэнской гидроэлектростанции и регулирования стока Орхона с созданием водохранилища. Оба, в свою очередь, являются частями программы «Поддержка инвестиций в развитие горнорудной промышленности» (Mining Infrastructure Investment Support Project, MINIS). Первый предусматривает создание ГЭС мощностью 245 МВт с водохранилищем объёмом 4,5 млрд кубометров, полезная часть которого составляет 3,8 млрд кубометров. Второй – водохранилище на 730 тыс. кубометров (полезный объём – 580 тыс. кубов). Оба охватывают всю Селенгу и два участка Всемирного природного наследия ЮНЕСКО – Байкал и долину Орхона.

«Это проект водоснабжения»

Говоря о необходимости реализации этих проектов, монголы указывают, во-первых, на растущий дефицит генерирующих мощностей в национальной энергосистеме, а во-вторых, на то, что охватывающая треть территории страны пустыня Гоби неуклонно расширяется. И занятая ей южная часть Монголии, где открыты перспективные месторождения полезных ископаемых, нуждается не только в электроэнергии для их освоения, но и в воде.

– Неоднократно высказывались замечания насчёт изучения альтернативных вариантов улучшения водоснабжения южно-гобийского региона страны, – рассказал генеральный директор инжиниринговой компании «Престиж» Ганзориг, выступая на совещании. – Я бы хотел подтвердить, что детальные исследования всех возможных вариантов использования как подземных, так и поверхностных вод были сделаны. В результате было установлено, что технически осуществимым является тот, который предусмотрен техническим заданием. Неоднократно на Орхонский проект ссылались как на гидроэнергетический, но я бы хотел подчеркнуть, что это проект водоснабжения. С точки зрения генерации энергии на орхонской площадке есть только возможность выработки электричества для собственных нужд. Приоритетом является снабжение водой населения, но предусмотрено и обеспечение водой промышленности.

Промышленность, о которой говорится в предоставленных монгольской стороной материалах на русском, – это расширенная угольная шахта «Багануур», новый металлургический комплекс и производство синтетического природного газа объёмом 40–50 млн кубометров в год. Создание перечисленных предприятий предусмотрено проектом MINIS.

Вся общественность вразрез

Общественные слушания по строительству монгольских ГЭС и водохранилища проходили в десяти районах Бурятии с 21 по 30 марта 2017 года. В них приняли участие более 1300 человек Их общее мнение на итоговом совещании высказал первый заместитель главы Селенгинского района Станислав Гармаев. «Мнение нашего народа: считать проекты неприемлемымы», – подчеркнул он.

Участники совещания с обеих сторон неоднократно напоминали выступающим: речь идёт не о строительстве гидротехнических сооружений на притоках Селенги, а только о техническом задании на подготовку их региональной экологической оценки, по итогам рассмотрения которой от их возведения ещё могут отказаться. Но эксперт по ГЭС Монголии Ёндонгомбо уверен, что общественность Бурятии априори была настроена против возведения каких бы то ни было плотин в верховьях Селенги.

– Если хотите выслушать моё мнение, то процесс, который происходил, напомнил старый добрый анекдот, – начал он своё выступление. – Русский и монгол пошли на рыбалку, поймали с десяток ленков. Монгол спрашивает русского: «Ну что, брат, как будем делиться – поровну или по-братски?» Почему я это рассказываю? Потому что никто не считается с монгольской стороной, даже не советуются и делают всё, как говорится, по-братски.

По мнению эксперта, население Бурятии не ознакомилось с предоставленным монгольской стороной предварительным вариантом техзадания и руководствовалось «ложными и сомнительными представлениями, которыми его снабдили далеко не профессиональные общественные экологические организации». Однако по сравнению с материалами на английском, которые были опубликованы на официальном интернет-портале офиса проекта MINIS ещё в 2014 году, брошюра для участников консультаций содержала лишь часть изложенной в них информации. К тому же, отметила представитель Бурятского регионального объединения по Байкалу Наталья Тумуреева, она была напечатана мелким шрифтом и содержала множество деталей, непонятных далёкому от гидротехники и гидрологии человеку.

«Если бы наша общественная организация не работала с населением, то, к сожалению, оно бы вообще не стало вас слушать, – ответила она монгольскому специалисту. – У людей было абсолютно отрицательное отношение к этим проектам в связи с тем, что они сейчас переживают маловодный период и видят все изменения, происходящие на Селенге и Байкале». Тем не менее, добавила Тумуреева, Россия «как государство, естественно, не имеет права запрещать Монголии проводить какие-либо исследования или строить объекты, но по политике Всемирного Банка это имеют право делать коренные народы, интересы которых будут затронуты».

Сток изменится неизбежно

Их мнение никто не обнародовал ни на совещании, ни в ходе консультаций. Зато, как сообщил научный сотрудник лаборатории паразитологии и экологии гидробионтов Института общей и экспериментальной биологии СО РАН Дмитрий Матафонов, есть определённые опасения за условия существования более чем 650 видов живых организмов, растительных и животных, которые водятся в Селенге. «Монгольская сторона даёт около 30% стока реки в Байкал, – сказал биолог. – Сток колеблется по сезонам от 11 до 60%. Было высказано мнение о том, что водохранилища могут улучшить ситуацию с водоснабжением Бурятии, но важным является не только то, сколько они возьмут воды, а перераспределение стока по временам года».

Глава отдела возобновляемых источников энергии Министерства энергетики Монголии Ангараг отметил, что из 330 кубометров в секунду, которые Селенга несёт на границе с Россией, для планируемых гидротехнических сооружений «необходимо забирать только два кубометра в секунду». При этом плотина Шурэнской ГЭС позволит задерживать не только весеннее половодье, но и часть летних паводков, избегая тем самым подтопления населённых пунктов в Бурятии. Но регулирование стока Селенги в результате сооружения в монгольской части её бассейна гидроэлектростанций и водохранилищ неизбежно изменит «ход» воды в течение года. В зимние месяцы сток возрастёт в три-пять раз по сравнению с естественным значением, в мае снизится в два раза, а в июне уменьшится в пять раз.

Такие изменения произойдут в условиях нормальной водности. В маловодные годы следует ожидать существенное снижение стока с мая по сентябрь. Этот вывод сделали учёные из Института систем энергетики имени Л.А. Мелентьева СО РАН, завершившие первый этап работы по оценке влияния планируемых гидротехнических сооружений на бассейн Селенги под началом Иркутского научного центра СО РАН. Вторую стадию исследования, которая касается возможного влияния гидрологического режима на экологическую и водохозяйственную ситуацию в дельте Селенги и на Байкале, должны завершить до 30 октября 2017 года, в ней примет участие Институт общей и экспериментальной биологии СО РАН.

– Вопрос регулирования и перераспределения стока как внутри года, так и в пространстве в мировой практике используется широко, – отметил директор Байкальского института природопользования СО РАН Ендон Гармаев. – Сегодня объектом наших консультаций является совместное рациональное использование водных ресурсов трансграничной Селенги – реки, которая нас объединяет, а не разделяет. Таких международных рек в мире множество, и мировая практика давно научилась разрешать эти вопросы.

Одним из механизмов для предупреждения спорных ситуаций на Селенге, по его мнению, могло бы стать квотирование её ресурсов «в зависимости от того, какой их объём формируется на территории той или иной страны». «Мы договариваемся, что в Байкал должно впадать не менее такого-то объёма воды не ниже такого-то качества, – пояснил Гармаев. – Если российская сторона не выдерживает свои условия по качеству или объёму использования, тогда Россия платит издержки монгольской стороне, и наоборот». Впрочем, и Гармаев оговорился, что в теории всё выглядит красиво, но на практике мы имеем в качестве водоёма объект всемирного наследия, что накладывает большие ограничения.

«Как выходить Монголии из этого положения?»

Участники общественных консультаций, в свою очередь, предлагают вовсе отказаться от строительства ГЭС и в качестве альтернативы возвести, в частности, солнечные и ветровые электростанции в пустыне Гоби. «Этот вариант обсуждался, и представители монгольской стороны доложили, что, на их взгляд, наиболее целесообразный вариант использования возобновляемых источников энергии – это строительство гидротехнических сооружений», – подчеркнул исполняющий обязанности министра природных ресурсов Республики Бурятия Юрий Сафьянов.

После совещания директор департамента землепользования, комплексной политики в области водных ресурсов Министерства окружающей среды и туризма Монголии Мягмар объяснил журналистам, что мощности ГЭС отличаются высокой маневренностью. Иными словами, отдачу гидроагрегатов можно оперативно регулировать в соответствии с уровнем потребления электроэнергии, в отличие от турбин тепловых электростанций, на ввод которых в работу уходит больше энергии, или ветряков и солнечных панелей, чья выработка зависит от погодных условий.

– Мы говорим, что Байкал – это международное наследие, и отвечать за него перед мировым сообществом должны и Россия, и Монголия, – взял во время совещания слово заслуженный геолог РФ и почётный геолог Монголии Юрий Гусев. – Априори можно сказать так: проработают они все эти вопросы [региональной экологической оценки] и придут к заключению, что не надо ничего строить. Как выходить Монголии из положения с развитием экономики? На слушаниях я предлагал использовать излишки электроэнергии Иркутской ГЭС.

Поскольку станция – самая загруженная в Восточной Сибири (коэффициент использования её установленной мощности достигает 78%), то речь идёт о перетоке мощности из Иркутской энергосистемы в целом. Технико-экономическое обоснование такого проекта, предусматривавшего строительство линии электропередачи от Братской ГЭС, было представлено «Иркутскэнерго» ещё в 1998 году. Из-за дефолта от его реализации пришлось отказаться, однако в середине нулевых начали обсуждать идею обмена сезонными перетоками между объединённой энергосистемой Сибири и Северным Китаем. А на VI Байкальском экономическом форуме в 2010 году речь шла о том, чтобы провести ЛЭП до Поднебесной через Монголию, увеличив объём экспорта и в неё. Однако после того, как стоимость поставки киловатт-часа из России была существенно увеличена, руководство страны задумалось о наращивании собственных генерирующих мощностей.

«Второй вариант – это АЭС, – продолжил Гусев. – В Монголии много хороших, качественных урановых руд. Они соседствуют с нашим Приаргунским комбинатом (ныне Приаргунское производственное горно-химическое объединение. – «СЭ») в Забайкальском крае. Есть ли предмет для обсуждения совместного использования этих месторождений? Бесспорно».

Есть и возможность строительства тепловых электростанций. «В Монголии много бурого угля, который может пойти для целей генерации электроэнергии, – добавил геолог. – Где эти месторождения? Они расположены вдоль железной дороги Улан-Батор – Замын-Ууд». Той самой, которая проходит через Гоби. Но эту возможность монгольская сторона отбрасывает из соображений экологии – появление новых ТЭС означает увеличение эмиссии парниковых газов, что противоречит условиям Парижского соглашения по климату, принятого 12 декабря 2015 года и подписанного 22 апреля 2016 года. «Согласно данным, которые были получены от Межправительственной группы экспертов по изменению климата, за последние сто лет средняя температура воздуха на Земле в целом поднялась на 0,7 градуса, – напомнил глава отдела возобновляемых источников энергии Министерства энергетики Монголии Ангараг. – Но при этом на территории Монголии температура поднялась на 2,1 градуса, что в три раза больше среднемирового показателя». Парижское соглашение при этом предусматривает ограничение глобального потепления в XXI веке в пределах 2, в идеале – 1,5 градуса Цельсия.

Дорогое удовольствие

По итогам общественных консультаций монгольской стороне было рекомендовано рассчитать в региональной экологической оценке влияние не только отдельных объектов, но и «кумулятивное воздействие» на окружающую среду всех гидротехнических объектов, которые они планируют построить на притоках Селенги. И рассмотреть все возможные альтернативы, как, например, отвод воды из Керулена вместо Орхонского проекта. Работы по региональной экологической оценке и оценке воздействия на окружающую среду с социальными последствиями планируют выполнить в течение двух лет и завершить к середине 2019 года.

Перспективы строительства гидротехнических сооружений выглядят более туманными. Этот проект в первую очередь зависит от экономической составляющей. «Проекты по гидроэнергетике и водоснабжению очень тяжёлые в финансовом отношении, – говорит депутат Народного Хурала Республики Бурятия и вице-президент Фонда содействия сохранению озера Байкал Баир Цыренов. – Понятно, что помощь предлагает Всемирный Банк, но он даёт её не просто так. Стоит ли усугублять положение?»

Международная экологическая организация «Реки без границ», критикуя проект ГЭС «Эгийн-гол», по которому уже идут предварительные работы, указывает, что в конце 2016 года внешний долг Монголии достиг 8,5 млрд долларов, что превышает 80% валового внутреннего продукта страны. Данные Всемирного Банка внушают ещё больший пессимизм. Согласно им если ВВП Монголии в 2015 году составил 11,74 млрд долларов, то вся сумма внешнего долга (она учитывает задолженность в валюте, товарах и услугах, в том числе госдолг и долги, возврат которых гарантирован государством, а также частные обязательства и кредиты Международного валютного фонда) превысила 21,54 млрд долларов. По оценке из «Всемирной книги фактов» ЦРУ за 2016 год, по паритету покупательной способности ВВП страны достиг 36,65 млрд долларов, а внешний долг вырос до 18,67 млрд долларов. Это обстоятельство ставит под большой вопрос реализацию такого дорогостоящего проекта, как возведение гидротехнического сооружения, чреватого к тому же экологическими проблемами.