СК возбудил два уголовных дела по двум эпизодам п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ (легализация имущества, приобретённого лицом в результате совершения им преступления, совершённая в особо крупном размере) в отношении Олега Геевского 3 марта. Неделей раньше ему уже было предъявлено обвинение в совершении трёх эпизодов преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество, совершённое в особо крупном размере), в рамках дела о приватизации земельных участков, находившихся в пользовании ФГБОУ ВПО «Иркутская государственная сельскохозяйственная академия». До этого Геевский проходил свидетелем по делу, расследование которого ведётся с 2014 года. Следствие считает, что Геевский действовал в составе организованной группы с бывшим ректором ФГБОУ ВПО «ИрГСХА» Геннадием Такаландзе, бывшим мэром Иркутского районного муниципального образования Игорем Наумовым и бывшим депутатом Иркутской районной Думы Олегом Логашовым.

«С целью легализации имущества, сокрытия факта незаконного приобретения права собственности на земельные участки федеральной собственности, придания правомерного вида владению и распоряжению ими в последующем Геевским О.А. от подконтрольных себе лиц, включённых в состав участников ДНТ «Дубрава» и ДНТ «Мысовое», были получены нотариально удостоверенные доверенности на право распоряжения данными участками за цену и на условиях по усмотрению приближённых и привлечённых Геевским О.А. лиц», – говорится в официальном сообщении СК.

В дальнейшем, как считает следствие, по указанию Олега Геевского с целью придания видимости добросовестного приобретения указанных земельных участков конечными собственниками посредством заключения неоднократных фиктивных сделок с подставными физическими и юридическими лицами была осуществлена продажа всех земельных участков, полученных в ДНТ «Дубрава» и ДНТ «Мысовое», аффилированному Геевскому ООО «АкадемияСтрой», близким родственникам и иным приближённым лицам: «Посредством заключения указанных фиктивных сделок терялись следы происхождения земельных участков, права на которые приобретены незаконным способом, и они приобретали вид легальных объектов недвижимости».

– Как часто в Иркутской области появляются уголовные дела, которые так квалифицируются?

– Статья считается альтернативной, подобные дела могут расследоваться как СК, так и полицией (ч. 5 ст. 151 УПК РФ). Но именно в Иркутской области практики рассмотрения уголовных дел по статье 174.1 УК РФ, насколько я знаю, нет. Хотя в масштабах России она применяется часто. К примеру, в Московской области, в том числе в случаях легализации земельных участков. Но, согласитесь, было бы глупо говорить, что в Иркутской области практики нет, и мы расследовать не будем.

Легализация предусматривает наличие какого-то имущества, добытого преступным путём с целью придания ему вида добросовестного владения, пользования и распоряжения.

В настоящее время органами следствия установлено, что земельные участки, принадлежащие Российской Федерации и находившиеся в постоянном пользовании ИрГСХА, были получены организованной группой мошенническим путём. Земельные участки впоследствии при помощи аффилированных структур и близких родственников Олега Анатольевича Геевского неоднократно продавались через одних и тех же доверенных лиц до конечных собственников. Тем самым им придавался добросовестный вид владения последним собственником. В том числе в процессе менялся вид разрешённого использования и назначения.

– Почему статья не применяется в отношении ДНТ «Мечта»?

– Прежде чем возбуждать уголовное дело, орган предварительного следствия проводит тщательную проверку и доказывает именно состав преступления, который предшествует легализации. На данной стадии расследования можно сказать, что орган следствия уверен, что легализация была в отношении ДНТ «Дубрава» и ДНТ «Мысовое». И она в полной мере доказана. Проводятся все необходимые мероприятия, направленные на закрепление доказательств. Если будет доказано, что ДНТ «Мечта» тоже подходит под статью 174.1, дело также будет возбуждаться и расследоваться.

– Сейчас уже середина марта.

8 апреля истекает срок расследования дела о мошенничестве с землями сельхозакадемии. Какова вероятность, что в апреле дело всё-таки попадёт в суд?

– В конце января возбуждено три эпизода по статье «Мошенничество», два по статье «Легализация», необходимые следственные действия ещё проводятся. Добыто много доказательств, объём дела большой. Даже если бы следственные действия были закончены в апреле, то маловероятно, что четыре фигуранта (возможно, добавятся новые) успеют ознакомиться с данными материалами.

– Вы планируете обращаться за продлением сроков следствия?

– При необходимости, конечно, следственным управлением будет направлено ходатайство в центральный аппарат СК для продления сроков следствия.

– В этом году мы сможем дождаться первых судебных заседаний по этому делу?

– Об этом говорить пока рано. На каждой стадии расследования предугадать конкретную дату направления дела в суд и уж тем более судебного рассмотрения очень сложно.

– Все ли четверо обвиняемых смогут оказаться на скамье подсудимых? Насколько известно, Геннадий Такаландзе находится в розыске.

– Если уж мы возбудили уголовные дела, имеются основания полагать, что фигурантами совершены преступления. Но наша основная задача разобраться, собрать доказательства, оценить их. Следственное управление не ставит самоцелью закончить все дела направлением в суд для обвинительного приговора. Когда доказательства не установлены, следственное управление прекращает уголовные дела.

– Но в отношении Такаландзе уголовное дело не прекращено.

– Он является обвиняемым. И сейчас в розыске. В 2015 году без разрешения следователя Такаландзе вы­ехал за пределы региона – в Московскую область. Его задержали, и суд города Москвы принял решение о заключении его под стражу. На территории Иркутской области Кировским районным судом эта мера пресечения ему про­длевалась. Когда мы доказательственно уже закрепились, было принято решение об изменении меры пресечения вновь на подписку о невыезде и надлежащем поведении.

Бытует такое мнение, что, раз Следственный комитет занимается расследованием в основном тяжких и особо тяжких преступлений, соответственно, надо человека задержать, заключить под стражу до конца следствия. Мы в каждом случае подходим индивидуально и на меру пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста выходим только в крайнем случае. Как правило, на первоначальных этапах расследования, пока не добыты все доказательства, когда лицо, которое находится под следствием, может уничтожить доказательства, оказать давление на свидетелей. Если мы понимаем, что данное лицо не может нам воспрепятствовать, ограничение его свободы не требуется. Тут уместна статистика. При расследовании уголовных дел всего одна четвёртая обвиняемых находится под стражей. При направлении дел в суд – одна девятая.

Так что Такаландзе находился на подписке о невыезде в Иркутске до тех пор, пока в прошлом году не скрылся. Обстоятельства его розыска я бы отнёс к тайне следствия.

– Сейчас в отношении Наумова и Логашова тоже действует мера пресечения?

– Игорь Викторович и Олег Василь­евич тоже являются фигурантами дела. И в их отношении применяются меры пресечения и процессуального принуждения, тоже не связанные с изоляцией от общества.