У этой встречи была предыстория, о которой я уже рассказывал в газете, но повторюсь. Летом предыдущего, 1979 года, когда мне, как и на этот раз, довелось остаться за отсутствовавшего по какой-то причине редактора, распахнулась дверь, и в кабинет вошёл Валентин Распутин, держа в руках, как он выразился, «заметку». На самом деле, это оказалась не заметка, если точно называть жанр, а статья, причём солидная – пять-шесть страниц убористого машинописного текста, с заголовком «Абстрактный голос». Мы сразу же отправили её в набор, и уже через день она увидела свет под спонтанно рождённой рубрикой «Размышления по поводу». И тут случилось так, что публикация по поводу неприятностей, возникших лично с писателем на междугородной телефонной станции и в аэропорту Иркутска, вызвала настоящий шквал устных и письменных откликов (тем более что через месяц статью перепечатала газета «Советская Россия» – орган ЦК КПСС). Она, как тогда было принято, обсуждалась в коллективах связистов и авиаторов, на заседании бюро городского комитета партии и не только там… Все читательские отклики и официальные ответы я тогда взялся проанализировать в двух подряд номерах нашей газеты. Причём, учитывая, что явление, которое Распутин образно назвал «абстрактным голосом», распространяется и на другие сферы повседневной жизни людей – бытовое обслуживание, жилищно-коммунальное хозяйство, городской транспорт, торговлю, задался вопросами: а в чём корни этого могущественного голоса и что нужно сделать, чтобы он всё-таки приближался к человеческому? Или, скажем, в изложении ответа руководства Восточно-Сибирского управления гражданской авиации мною был преднамеренно опущен перечень проступков, фамилий и видов наказания за неудовлетворительное информирование пассажиров рейса, которым должен был улететь в Барнаул писатель. Потому что негоже на каждый «абстрактный голос» отвечать наказанием, это иллюзия, что чем больше наказаний, тем лучше. Положительного результата можно добиться, если этому голосу противопоставлена повседневная работа с людьми, если им постоянно внушается мысль и прививается нравственная норма, которую автор определил просто: «Такова жизнь наша, что все мы постоянно зависим друг от друга». Но вот прошло буквально полтора месяца, и в том же 1979 году у Валентина Распутина в газете «Советская культура» под рубрикой «Полемические заметки» выходит статья, а точнее, очерк «Иркутск с нами». И получается, что после блистательного творческого взлёта в художественной литературе, начавшегося с середины 1960-х годов, когда были написаны основные художественные произведения – повести «Деньги для Марии», «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», он, можно сказать, полностью уходит в публицистику. Эти «Размышления по поводу» и «Полемические заметки» становятся для него своеобразной путеводной звездой на последующее продолжительное время – вплоть до начала 2000-х годов. Ведь сразу же за «Абстрактным голосом» и «Иркутском с нами» он пишет ещё один очерк – «За Непрядвой лебеди кричали», посвящённый 600-летию битвы на Куликовом поле. Ну а дальше были выступления за сохранение в народе памяти и памятников прошлого, борьба против поворота северных и сибирских рек, хозяйничанья в наших лесах «архаровцев», чему была посвящена повесть «Пожар». Наконец, многотрудная, затяжная борьба за чистоту Байкала… «Отдавался этому, что называется, по велению души и сердца», – признавался впоследствии Валентин Григорь­евич. Причём выступал он не только в прессе, но и изустно, сходясь лицом к лицу с читателями, слушателями, зрителями. На пике перестройки и гласности эти публичные встречи собирали полные залы, причём большие – те­атральные и концертные. Начиналось же всё с немноголюдных встреч, как тогда – в незабываемые годы в «Восточно-Сибирской правде»…