С Иркутском, который в начале прошлого века был центром Сибири, связаны имена выдающихся деятелей революции, командиров белого движения – ярких представителей российской политической жизни в те кипучие времена. В определённые моменты, можно с уверенностью сказать, именно здесь, у нас, решались судьбы востока России, да, в общем-то, и всей бывшей самодержавной империи. Поэтому музейщикам есть что рассказать и показать экскурсантам.

Иркутск не любил пролетариат

Оформлена выставка эффектно, в стилистике ретро, посетители встретятся с многочисленными приметами времени, в которое им предстоит погрузиться. Уже в коридоре атмосферу революционной «бучи» нагнетают кумачовые транспаранты с лозунгами: «Земля – крестьянам!», «Долой войну!», «Да здравствует демократическая республика!». На круглых афишных тумбах – обновлённые копии подлинных вывесок, объявлений, информационных бюллетеней столетней давности. Они действительно красовались на улицах Иркутска и читались жителями и приезжими. Многое кажется любопытным. Например, на общественные собрания для создания профсоюзных организаций приглашаются работники бань и даже домашняя прислуга. Информационный листок сообщает об амнистии политических заключённых в марте 1917-го. Всеобщему обозрению предложены манифест об отречении Николая II от престола и отказ великого князя Михаила Александровича от принятия верховной власти в стране.

На больших баннерах – статистика и хроника. Город характеризуется завидными стандартами жизни и высоким уровнем культуры и просвещения. В Иркутске в канун революции были представлены шесть коммерческих банков, почти все – межрегиональные, всероссийские и даже международный Русско-Азиатский. Немало учебных заведений: учительский институт и учительская семинария, шесть училищ, в том числе военное, кадетский корпус, художественная школа Копылова, девять гимназий, большинство из которых частно-благотворительные, ремесленно-воспитательное заведение Трапезникова – «и другие», как записано в статистической справке. К услугам иркутян три крупные больницы: городская, построенная на средства золотопромышленника Кузнецова, для хронических больных, устроенная на средства купцов Медведниковых, и детская – на средства золотопромышленника Базанова. О них пишется, что по размеру и количеству кроватей «ни в одном сибирском городе нет ничего подобного». Кроме того, имелось пять частных лечебниц, в том числе роддом и женская клиника Зисмана, глазная лечебница доктора Франк-Каменецкого. Конечно, упоминаются городской театр и музей – гордость губернского центра.

Неудивительно, что большевики недовольны классовым составом иркутского общества, называют Иркутск «купеческо-бюрократическим городом с незначительной пролетарской прослойкой». В самом деле, на пороге революционных бурь его населяли, кроме представителей крепкого купеческого сословия, чиновники, разного рода служащие, интеллигенция. «Адвокаты, врачи, вояжёры, инженеры и пр.», – констатирует большевистский классификатор.

Действительно, наш старинный город, что греха таить, «не любил пролетариат», вернее, он его очень вяло генерировал. У нас практически не было крупных промышленных предприятий. В основном ремесленные мастерские: обозные, на месте которых позже вырастет завод имени Куйбышева, кожевенные, небольшие кирпичная, мукомольная фабрики. Тот электорат, который мог активнее сочувствовать большевистскому движению, трудился на железной дороге и в нескольких иркутских типографиях. Здесь-то и развернули «буревестники революции» свою наступательную пропаганду.

Буревестники разбудили

Вслед за относительным благоденствием, несмотря на тяготы военного времени, в начале года и практически единодушным приветствием краха самодержавия, ознаменовавшимся многолюдными митингами и демонстрациями на Тихвинской площади, во втором полугодии на столицу Восточной Сибири надвигаются серьёзные испытания. Политическая обстановка накаляется и в декабре взрывается настоящим вооружённым противостоянием классовых врагов.

В грамотном и целенаправленном «раскачивании нашей провинциальной лодки» большую роль сыграли незаурядные революционеры, которых довелось видеть и слышать нашим землякам. Каторжная функция края много тому способствовала.

– В Иркутске оставили след ярчайшие представители революционного движения, – рассказывает куратор выставки, директор МИГИ им. А.М. Сибирякова Сергей Дубровин. – Здесь ведь очень многие отбывали каторгу или ссылку. Горожане знают, что у нас бывали Киров и красный дипломат Красин. Правда, не в 1917 году. Троцкого не было, вопреки домыслам. Но мало кто сегодня помнит имена других, не менее значимых политических фигур. Например, Ираклия Церетели. Меньшевик, член Государственной Думы II созыва, распущенной в 1907 году, он был под Иркутском на поселении. После падения самодержавия он приехал в Иркутск и возглавил здесь Комитет общественных организаций – КООРГ, который взял власть в губернии фактически до знаменитых декабрьских событий. Ираклий Церетели являлся главным автором первых указов новой иркутской власти. Уехав от нас в Петроград, меньшевик Церетели стал министром внутренних дел Временного правительства, членом Всероссийского центрального исполнительного комитета – высшего органа исполнительной власти в республике, членом Учредительного собрания. После Октябрьской революции поспешил в Грузию и возглавил правительство там.

Сподвижником грузинского революционера был личный друг Ленина, вместе с ним создавший в 1894 году Союз борьбы за освобождение рабочего класса Фёдор Дан. Будучи у нас в ссылке, во время Первой мировой вой­ны он был мобилизован как ценный врач и работал в иркутском военном госпитале. Вместе с Церетели он был избран в КООРГ, а потом уехал в Петроград, где вошёл в актив практически всех революционных органов и руководил преобразованиями по всей стране. Будучи социал-демократом, после Октябрьского переворота он пытался сотрудничать с большевистской властью, но в 1922 году был выдворен за границу.

У нас, в сибирской ссылке, с Церетели близко сошёлся большевик Владимир Войтинский, попал под влияние грузинского трибуна и стал разделять меньшевистские взгляды. Он тоже последовал за харизматичным грузином в столицу, отстаивал позиции в поддержку Временного правительства, а после Октября даже готовил контрреволюционное наступление генерала Краснова на Петроград. Вместе с Церетели он вынужден был отправиться в Грузию, а затем в Европу и, наконец, в США, где стал авторитетным экономистом и публицистом.

Артефакты удивляют

– Обратите внимание: на витрине расположены типографские копии денег 1917 года, – поясняет заведующий отделом истории МИГИ Евгений Меньшагин. – Вот перед вами императорские денежные билеты. Хорошо известная по классической литературе «катенька» – 100-рублёвка. А рядом «керенки». Их Временное правительство напечатало 9 миллиардов рублей, породив гиперинфляцию.

Много интересного могут рассказать экспонаты богатейшей выставки, а ещё больше комментирующие их научные работники музея. Информации и артефактов так много, что им никак не вместиться в одну экспозицию. Та, что открылась 3 марта, только «первая ласточка», можно сказать, старт выставочного «сериала». Через каждые два месяца будут обновляться предметная и содержательная стороны музейной коллекции об Иркутске в 1917 году, отражая поэтапное движение нашего города в фарватере революционного потока. К 1 мая будет готова «вторая серия», к июлю – третья, к 1 сентября мы сможем проникнуться реалиями установления на нашей малой родине власти Советов, главным органом которой стала «Центросибирь». Ну а на финишной прямой нас ждёт подробный рассказ о декабрьских боях с контрреволюционными силами.