В репертуаре театра появилось хореографическое повествование о любовных коллизиях Наполеона и Жозефины и ещё одно биографическое балетное творение – о трагической любви русского поэта Сергея Есенина и французской балерины Айседоры Дункан. Весьма примечательно, что балетмейстер эти постановки первоначально вынесла на небольшие сценические подмостки Дома актёра. В этом есть серьёзная опасность для полноценного сценического восприятия спектаклей. И заключается эта опасность, во-первых, в том, что исполнители максимально приближены к зрителю, и он, зритель, как бы вовлечённый в самое сокровенное спектакля отсутствием «четвёртой стены» (по терминологии Станиславского), должен быть безоговорочно захвачен чувственной атмосферой и эстетикой хореографического рисунка.

Во-вторых, темой всех балетных анализов избрана любовь. Она у каждого персонажа является своей, неповторимой и потому требует от создателей и ярких индивидуальностей, и своеобразного языка, и балетной оригинальности. Решение вынести тему на особенности микрообъёма сцены и зрительного зала Дома актёра было для балетмейстера очень смелым.

Думаю, именно экспериментальным можно рассматривать первоначальный вариант балета «Наполеон и Жозефина» в Доме актёра и последующее его сюжетное и хореографическое расширение до масштабов основной сцены Иркутского музыкального театра. Несомненно, спектакль выигрывал уже портретным сходством с Наполеоном солиста балета Юрия Щерботкина. Актёр пластичен, его балетный рисунок характерен личности и теме любви. Женственна и обаятельна Жозефина в исполнении Дины Ясницкой. Их танцы лишены разнообразия классических поддержек, полётных прыжков, они в какой-то мере приземлены, потому что Людмила Цветкова – мастер современного танца, и им прежде всего насыщает она свои произведения. Поэтому невольно у меня возникал вопрос: «А если бы на Щерботкине не было в одном эпизоде треуголки, можно было бы его соотносить с Наполеоном?» Историческая принадлежность балета налагает особые обязательства на автора сюжета и балетной разработки. Эта привязанность к эпохе во многом выдержана Людмилой Цветковой, хотя спектакль на большой сцене мог быть более украшен танцами той эпохи, которые вряд ли бы испортили любовную стилистику.

И вот новая работа балетмейстера Людмилы Цветковой – пластично-поэтический спектакль «Он ангел, он чёрт…», посвящённый страницам любовных отношений поэта Сергея Есенина и балерины Айседоры Дункан. Спектакль был показан также на сцене Дома актёра, и на сей раз чувственное обнажение любящих сердец становится ещё более обострённым и ещё более беззащитным перед лицом зрительского восприятия и балетмейстерского решения. Ясно было изначально, что такое сценическое решение требует наличия актёра, воссоздающего образ Есенина. Такой актёр есть – это Станислав Чернышов. И там, где он бессловесный и растерянно улыбающийся, его можно принять за Есенина. А там, где артист читает стихи поэта, мне кажется, нужна серьёзная доработка. Особенно нужна коррекция в тех фрагментах, где текст передаётся шёпотом или переходит на интонационно раздражающий крик. Пластическое решение образа поэта (солист балета Дмитрий Михеев) также нуждается в хореографической доработке: очень много круговых, не насыщенных мыслью хождений, цирковая эквилибристика со стулом и лирическая мимика. Безусловно понятна и выразительна игра с шарфом, преподносимая солисткой балета Диной Ясницкой: и поэтично, и эффектно, и в меру драматично. Но мне бы хотелось более яркой и разноговорящей хореографии, чтобы можно было снова говорить о необычном и всеохватывающем таинстве любви.

Сегодня в спектакле есть яркие моменты, свидетельствующие о потенциальных возможностях балетмейстера, и это обнадёживает. Разноплановые постановки Людмилы Цветковой говорят о многообразии её творческих задумок.