«Время, когда мы ждали, закончилось осенью прошлого года», – подчёркивает заведующий лабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем Института систем энергетики имени Л.А.Мелентьева (ИСЭМ) СО РАН Вячеслав Никитин. Тогда от Информационно­-аналитического центра развития водохозяйственного комплекса Министерства природных ресурсов и экологии РФ поступило задание на исследования по оценке воздействия на бассейн Селенги в границах России гидротехнических сооружений, которые планируют построить в верховьях реки в Монголии. Речь идёт как минимум об одной ГЭС – «Эгийн­-гол» на одноимённом притоке Селенги и одной станции – «Шурэн» – на основном русле, а также водохранилище на Орхоне с водоотводом до пустыни Гоби. Последний проект также предусматривает строительство ГЭС, хотя она вторична по сравнению с решением проблемы водоснабжения районов на юго­-востоке Монголии.

В Иркутском научном центре СО РАН предлагали провести совместное с монгольскими экспертами исследование влияния гидротехнических сооружений на бассейн Селенги. «Я лично дважды был в Монголии прошлым летом и разговаривал с коллегами, – вспоминает Никитин. – Один из экспертов заметил по этому поводу, что они, как солдаты без оружия, сидят в окопах и ждут команду. Пока она не поступит, ничего не будет». Не заработал пока и совместная рабочая группа экспертный совет, решение о создании которой было принято в декабре 2016 года на заседании Российско-­Монгольской межправительственной комиссии по торгово-­экономическому и научно­техническому сотрудничеству. Хотя рекомендации по составу её участников сибирские учёные направили в Минприроды ещё в начале января. Как бы то ни было, сегодня Иркутский научный центр СО РАН является ответственным исполнителем работы по оценке влияния потенциальных монгольских гидроэлектростанций на российскую часть бассейна Селенги. В качестве соисполнителей выступают ИСЭМ СО РАН, Институт общей и экспериментальной биологии СО РАН и Институт динамики систем и теории управления СО РАН.

«Ответа пока нет»

Исследование разделено на два этапа. Первый, уже завершённый, предусматривает оценку изменения гидрологических режимов в случае строительства ГЭС в бассейне Селенги. Второй – изучение возможных последствий и влияния гидрологического режима на экологическую и водохозяйственную ситуацию в дельте Селенги и на Байкале, для которого река обеспечивает до 60% притока. Предварительную часть работы институты Сибирского отделения РАН должны завершить к 30 июня 2017 года, с учётом заключительных расчётов и прохождения всех экспертиз оценка должна быть готова к ноябрю. «Задача состоит в том, чтобы попытаться дать достаточно осторожное, но очень ответственное заключение о том, будет ли это влияние катастрофическим, или это будет влияние, при котором, в принципе, возможна адаптация экосистемы Байкала, – поясняет научный руководитель ИНЦ СО РАН Игорь Бычков. – Ответа на этот вопрос пока нет».

В поисках ответа на него учёные решили оценить как потенциальное воздействие каждого из планируемых к строительству гидротехнический сооружений, так и кумулятивный эффект от их совместного запуска. «ГЭС «Эгийн-­гол» мощностью 315 МВт гораздо ближе к реальности, чем остальные проекты, – замечает собеседник «Сибирского энергетика». – Там есть технико-­экономическое обоснование, оценка воздействия на окружающую среду, фактически выполнены предпроектные работы. Технический проект – такая практика широко распространена в энергетике – может быть сделан уже на подготовительной стадии строительства». В то же время в проекте «Инвестиционная поддержка инфраструктуры горнорудной промышленности» (Mining Infrastructure Investment Support Project, MINIS), который частично финансирует Всемирный Банк, упор сделан на другую электростанцию – ГЭС «Шурэн» мощностью 245 МВт и водохранилище на Орхоне. В довесок к этим объектам возможно строительство ещё двух гидроэлектростанций. Во главу угла при этом поставлена не столько потребность Монголии в электричестве (дефицит мощности превышает 300 МВт), сколько создание манёвренных мощностей из соображений энергетической безопасности – значительную часть потребностей страны покрывает импорт из России, но перетоки из неё ограничены, а ценовая политика нестабильна.

Мера объёма и вопрос стока

Для того, чтобы оценить их потенциальное влияние на гидрологический режим Селенги, была построена сложная математическая модель. В её основе – огромный массив данных о бассейне реки от её верховий до дельты. Это и та информация, которая накоплена российскими ведомствами и учреждениями, и та, которую предоставила монгольская сторона. Последнюю, к слову, получили как официальным, так и неофициальными путями. «К сожалению, это ключевая проблема, – признаёт заведующий лабораторией гидроэнергетических и водохозяйственных систем ИСЭМ СО РАН. – Поэтому мы и относимся к нашей работе как к предварительной оценке – есть, к примеру, нестыковки с французскими коллегами, [готовившими технико­экономическое обоснование и ОВОС проекта гидроэлектростанции «Эгийн­гол»]».

Расчёты, которые провели учёные, показывают, что средний сток Селенги за год останется примерно на том же уровне, что и сейчас. Однако его внутригодовой «ход» изменится: летом он уменьшится, а зимой, напротив, увеличится. По оценкам экспертов, с ноября по март он может возрасти в три–пять раз. В последнем обстоятельстве при желании можно увидеть положительную сторону для Ангарского каскада ГЭС – повышение стока зимой выгодно для энергетиков. Но это не тот плюс, который способен перечеркнуть потенциальные минусы. К тому же уменьшение монгольского стока Селенги, пусть и незначительное в масштабах всей реки, будет сильнее всего проявляться в мае и июне – месяцах, когда начинает наполняться Байкал.
В многоводные периоды их наличие, скорее, плюс: плотины задержат часть паводковых вод и смягчат наводнения в нижнем бьефе. Но во время маловодья (особенно аналогичного тому, которое Байкал испытал в 2014-­2015 годах) гидротехнические сооружения в верховьях Селенги будут способны существенно повлиять на весь её режим. Наиболее «проблемными» в этом случае окажутся станции «Эгийн-гол» и «Шурэн». Средний сток Эгийн-гола, одноимённой реки, в Селенгу невелик – 100 кубометров в секунду, однако у станции на ней будет самое большое водохранилище из всех объектов, которые намерены построить в Монголии, – около 5,5 кубокилометра. ГЭС «Шурэн», напротив, планируют возвести на основном русле Селенги, которое ежесекундно несёт 240–250 кубометров, но объём её водохранилища составит всего 3,7 кубических километра.

«В маловодный период водохранилища монгольских ГЭС могут у себя задержать почти весь сток, – резюмирует Никитин. – Особенно в мае­-июне и августе-сентябре, когда у нас формируется биота. Эти месяцы мы собираемся посмотреть детально». Именно этому – оценке возможных последствий для экосистемы Селенги и, как следствие, Байкала – будет посвящён второй этап работы, которую проводят учёные. По его завершению должна появиться «укрупнённая эколого­-гидролого-­водохозяйственно-­энергетическая модель» бассейна реки после того, как в его монгольской части построят ГЭС.

«Точно и детально предсказать»

Оценку придётся проводить с учётом большой степени неопределённости. Но пресс­-служба Иркутского научного центра СО РАН уже приводит слова директора Института общей и экспериментальной биологии СО РАН Леонида Убугунова о том, что две трети прогнозируемых последствий строительства гидроэлектростанции в Монголии можно отнести к разряду негативных для экосистем Селенги и Байкала. Сам учёный, с которым беседовал корреспондент «Сибирского энергетика», предпочитает пока не комментировать результаты проведённой работы во избежание того, что его высказывания могут быть неверно интерпретированы. «Конкретно эти цифры я не обсуждал, но я так понимаю, что выводы наших коллег следуют в том числе из материалов Всемирного комитета по плотинам», – предполагает Никитин, также присутствовавший на рабочем совещании 24 января.
В докладе комиссии «Плотины и развитие», датированном 2007 годом, сказано, что «крупные плотины оказывают множество воздействий на экосистемы – преимущественно негативных». Среди них – изменение режима стока, который «имеет важнейшее значение для существования водных экосистем в нижнем бьефе», перехват водохранилищем наносов и питательных веществ, блокирование путей миграции водных организмов. При этом, отмечено в докладе, трудно «точно и детально предсказать вероятные изменения [в экосистеме] из­-за строительства плотины или тем более ряда плотин». Сибирские учёные тем не менее попытаются это сделать.

«Основная наша задача – представление результатов не только и не столько в Минприроды, сколько первому лицу для принятия определённых решений при взаимодействии с руководством Монголии по данному вопросу», – отмечает Бычков. Пока в деле участвует общественность – в конце марта в Республике Бурятия планируют провести публичные слушания по проекту технического задания на разработку региональной экологической экспертизы и оценки воздействия на окружающую среду ГЭС «Шурэн» и Орхонского проекта, которые курирует Всемирный Банк. Китайский экспортный банк, в свою очередь, в прошлом году заморозил кредит в 1 млрд долларов на возведение ГЭС «Эгийн-­гол» до того момента, пока по нему не будут улажены разногласия с Россией.

Альтернативы: от угля к солнцу

В том, что касается «решений при взаимодействии с руководством Монголии», российская сторона и международное сообщество предлагают несколько альтернатив строительству гидроэлектростанций в верховьях Селенги. «Я участвовал, например, в разработке варианта по угольной энергетике, – рассказывает временно исполняющий обязанности директора ИСЭМ СО РАН Валерий Стенников. – Это строительство крупной тепловой электростанции, которая обеспечила бы такой же объём энергии». Другой вариант – создание ветровых или солнечных электростанций, которые, по прогнозу экспертов Bloomberg New Energy Finance, к 2027 году сравняются по стоимости киловатта установленной мощности с объектами на угле. Третий – объединение энергосистем России, Монголии, Японии и Корейского полуострова в единое Азиатское суперкольцо. Реализации последнего проекта, правда, мешает не столько его относительно высокая стоимость, сколько опасения отдельных стран­-участниц за свою энергетическую безопасность. Но это автоматически не делает недоступными другие разумные альтернативы строительству ГЭС на притоках Селенги.