Добротный когда-то деревянный дом на бульваре Гагарина, 32, закрыт на замок, территория вокруг обнесена забором. Когда-то в этом доме жил знаменитый иркутский врач «по женским и детским болезням» Алексей Александрович Рассушин, брат не менее известного в Иркутске архитектора Владимира Александровича Рассушина. Собственно, Владимир Рассушин и построил когда-то этот дом. 

В своё время много доброго иркутяне могли рассказать о докторе Рассушине. Он был  директором и врачом Базановского воспитательного дома, работал в родовспомогательном отделении. Активно занимался общественной деятельностью, был гласным иркутской городской думы, входил в комиссию по улучшению городских улиц и площадей, которой руководил Николай Курбатов. В советское время Рассушин работал хирургом в железнодорожной больнице. 

Ещё недавно старинный деревянный дом Рассушина был жилым и находился в хорошем состоянии. Он и сегодня вполне ещё ничего, вот только бесхозность сильно его подкосила. В 2007-2008 годах жильцов выселили. Дворовые постройки начали активно гореть, досталось от пожаров и соседнему особняку – доходному дому Ксении Пророковой, который является памятником культурного наследия регионального значения. Этот особняк поставлен на государственную охрану ещё в 1990 году. Его ценность подтверждена, и решение об изменении статуса и категории памятника в случае необходимости может быть вынесено только постановлением правительства. К сожалению, никакие статусы не смогли уберечь дом от пожаров.

Что касается дома Рассушина, то его положение в юридическом плане более зыбко, несмотря на то что сам дом выглядит крепче и лучше соседа. Этот объект относится к категории вновь выявленных памятников. Согласно поправкам в законодательстве,  вступившим в силу с 2015 года, памятник не должен оставаться  в статусе выявленного более года. За это время должна быть проведена историко-культурная экспертиза, по результатам которой объект должен быть либо внесён в реестр памятников, либо лишён статуса. Но на деле так получается не всегда. 

Загвоздка, как обычно, в том, что у государства недостаёт средств на проведение экспертных работ, а владельцы домов не всегда в этих работах заинтересованы. В итоге в городе стоит множество зданий, которые «застряли» где-то в переходной зоне. Между тем много неприятностей случается с объектами, имеющими статус вновь выявленных, поскольку положение их уязвимо. И это становится не только правовой, но и социальной проблемой.  

Если памятник уже зарегистрирован в реестре объектов культурного наследия как «доходный дом Ксении Пророковой», что на бульваре Гагарина, 30, то вывести его из памятников можно лишь постановлением правительства, по представлению Министерства культуры РФ. А для того, чтобы лишить статуса вновь выявленный объект, достаточно отрицательного заключения историко-культурной государственной экспертизы. 

И если в Иркутске, например, трудно найти эксперта, который вдруг даст такое заключение относительно «дома А.А. Рассушина, известного иркутского врача», то в каком-нибудь другом городе такой эксперт наверняка найдётся. Благо, что страна большая, экспертов много. Не каждый сумеет дистанционно разобраться в ситуации. Понятно, что месторасположение у домов самое завидное, неудивительно, что история сразу обросла слухами. Общественное мнение решило, что кому-то интересно лишить объект статуса памятника, очистить участок и пустить под коммерческую застройку. 

В 2015 году господин Кушнир из Москвы, нынешний владелец дома на бульваре Гагарина, 32, заключил договор на проведение государственной историко-культурной экспертизы своего объекта с красноярским экспертом А.В. Слабухой. В сжатые сроки, не выезжая на место, эксперт признал объект малозначимым для Иркутска и дал отрицательное заключение. Однако региональная служба по сохранению историко-культурного наследия такую экспертизу завернула с рядом замечаний. 

Прежде всего эксперту было указано на нарушение принципа научной обоснованности, достоверности и полноты информации, а также объективности. В службе сочли, что осталась неотмеченной уникальность здания. Памятник принято считать образцом деревянного жилого дома Иркутска начала ХХ века со сложным объёмно-планировочным решением. Его декоративное оформление выполнено в подражание каменной архитектуре, что тоже ценно.

Кроме того, эксперт сделал вывод о том, что дом Рассушина никак не связан с каким-то историческим событием или личностью. Это также не соответствует действительности и для иркутян даже не требует доказательств. Эксперту были представлены не все документы, что тоже повлияло на конечный вывод. 

В марте 2016 года в службу по охране объектов культурного наследия был представлен «доработанный» акт экспертизы за подписью всё того же эксперта. Но по существу ни одно замечание так и не было устранено. Более того, специалисты службы в ответном заключении ссылаются на то, что эксперт Слабуха в то время уже не имел права проводить дополнительные исследования, поскольку срок его аттестации истёк и по какой-то причине не был продлён государственными органами. Служба снова не согласилась с актом экспертизы, и это решение стало окончательным. 

С тех пор прошёл почти год, за это время никаких действий относительно дома Рассушина собственником предпринято не было. 

– Теоретически заказчик может найти ещё какого-то эксперта, но как в дальнейшем можно обосновать заключение о том, что дом Рассушина не представляет собой ценности, я не знаю, – говорит заместитель руководителя службы, начальник отдела правовой работы и осуществления государственного контроля Григорий Ивлев. 

В этом году, впервые за длительное время, областной бюджет выделил около 40 млн рублей на государственную охрану объектов культурного наследия, и это хорошая новость для иркутских памятников. Для сравнения, в прошлые годы на эти цели выделялось около двух миллионов рублей. Если учесть, что в области около девяти тысяч объектов культурного наследия (80% из них относятся к вновь выявленным), а экспертиза одного объекта может стоить от 50 до 100 тыс. рублей, становится понятно, что это лишь капля в море. При этом разработка предмета охраны и границы территории стоит ещё столько же. Средств, выделенных бюджетом в этом году, хватит на проведение культурно-исторической экспертизы не одного десятка памятников.

– Сейчас мы разрабатываем список объектов, которые подлежат охране и изучению в первую очередь, – говорит Григорий Ивлев. – Топовые объекты в центральной, исторической части Иркутска войдут в него первыми. Среди них будет и дом Рассушина. Давно назрела необходимость провести нормальную государственно-историческую экспертизу этого и других объектов. Я уверен, что после проведения государственной экспертизы дом Рассушина будет включён в реестр памятников. У нас, в свою очередь, появится возможность применять в отношении собственника меры административного воздействия, понуждать его к реставрации дома.

К сожалению, когда заказчиком экспертизы является частное лицо, эксперт так или иначе оказывается в зоне аффилированности. При этом оплата работы эксперта производится заказчиком уже после вынесения заключения, и это отражено в договоре. Понятно, что заказчик охотнее заплатит за тот результат, который его устраивает, и никуда от этого не денешься. 

Несмотря на то что вся процедура называется «государственной экспертизой», фактически  государство в самом процессе как бы и не присутствует. Его представляет только служба по охране объектов культурного наследия, когда дело доходит до вынесения заключения. 

– Зачастую федеральный законодатель оставляет нам слишком мало пространства для манёвра, – отмечает Григорий Ивлев. – Бывает так, что экспертиза абсурдна, а у нас для отказа нет таких оснований, которые при желании нельзя было бы оспорить в суде.  

Недавно Государственной Думе РФ было предложено рассмотреть вопрос о создании некоего механизма, который позволит проводить историко-культурную экспертизу силами какой-то государственной структуры. Когда эксперт получает зарплату от государства и не связан никакими взаимоотношениями с заказчиком, это  снижает  влияние «человеческого фактора». 

– Например, по этому принципу проводится строительная экспертиза, – говорит Григорий Ивлев. – Заказчик обращается в государственный орган и даже не знает, кто именно выполняет его заказ. Возможно, введение подобного принципа в системе охраны памятников имело бы положительный эффект. 

В любой сфере качество работы специалистов можно измерить в конкретных цифрах. Однако применить его к памятникам очень трудно. В каких цифрах измерить культурно-историческую ценность здания? Мнение на этот счёт у разных специалистов может и не совпадать. «Тут нужен какой-то государственный, единый стандарт, который будет наполнять смыслом всю идею охраны исторического наследия. Именно под эту структуру так или иначе будут подстраиваться все реставрационные предприятия и так далее», – уверен Григорий Ивлев. Сегодня все они подстраиваются под заказчика. А заказчик не всегда ценит историю и  готов вкладывать средства в её сохранение. Остаётся надеяться, что у памятников хватит запаса прочности, чтобы дождаться, когда механизм по их охране будет не только выработан, но ещё и реально заработает.