В Санкт-Петербург, где сегодня живёт и работает Владимир Беломестных,  вместе с бабушкой он  приехал ещё семилетним мальчишкой. Поступил в музыкальную школу при консерватории, которая поз­же стала его подлинной аlma mater. Это блестящее учебное заведение подготовило немало выдающихся пианистов и композиторов,  среди которых  Римский-Корсаков, чьё имя носит консерватория, Лядов, Глазунов, Шостакович, Свиридов, Соколов, Угорский, Иголинский и другие. Шелеховский мальчишка не потерялся среди питерских  звёзд музыки, он наравне со всеми штурмовал высоты фортепианного исполнительства, участвовал и побеждал в международных конкурсах. И упорно искал свой путь в фортепианной музыке. 

Нынешние концертные программы пианиста, представленные на суд иркутской публики, свидетельствуют о его большой внутренней работе, глубине замысла, техничес­кой отточенности и подлинной свободе, доступных лишь большим музыкантам. Таким был его первый вечер фортепианной музыки, составленный из четырёх бетховенских сонат: «Лунной» (№ 14), «Аппассионаты» (№ 23)  и двух менее известных, но не менее прекрасных и глубоких – №№ 7 и 22.  

Сонаты Бетховена – особый, специфический мир мыслей и чувств композитора, насыщенный трагическими контрастами и эмоциональной напряжённостью.  Они словно величественные звуковые фрески, написанные мощной кистью­ гения. Для Владимира Беломестных  бетховенские сонаты не только большая часть его  репертуара, но прежде всего – центр  его собственного миропонимания. 

– С самой ранней юности формирование моё шло именно в бетховенском ключе, – отметил пианист. – Ещё в 4 классе, когда мне было 10 лет, я выучил Первую сонату Бетховена. Она стала для меня и точкой отсчёта, и мерилом глубины фортепианных произведений. Сегодня в моём репертуаре много бетховенских сонат. Но на первом плане те, которые я сыграл недавно в иркутском филармоническом зале. Так устроен внутренний мир пианиста, что работа над ними не прекращается ни на минуту, и  в этой непрерывной работе я  постоянно открываю в них  нечто новое, что раньше было от меня скрыто. 

В выставочном центре имени Рогаля Владимир представил публике свою шопеновскую программу –  цикл из 24 прелюдий в первом отделении и пять полонезов во втором. Пианист не только блестяще сыграл эту очень сложную программу, но сумел  просто и интересно рассказать слушателям  об особенностях  музыки  великого польского композитора. Здесь нужно отметить, что в Петербурге, Великом Новгороде и других городах центральной России  Беломестных  хорошо известен как автор тематических концертных циклов, состоящих из малоизвестных произведений русских композиторов. 

– Эта  давно и хорошо забытая музыка  Глинки, Балакирева, других  композиторов  – огромный пласт их творческого наследия, десятки талантливых произведений, которые почти не звучат в современных фортепианных концертах, – сказал Владимир. –  Злая ирония судьбы практически вычеркнула эту прекрасную музыку из нашей действительности. Мне не раз приходилось слышать мнение профессиональных музыковедов, что, побывав на моих тематических концертах,  они  с большим удивлением открывают её для себя. 

Три концерта Владимира Беломестных стали настоящим праздником музыки. Об этом  единодушно говорят все, кому посчастливилось услышать  сонаты Бетховена и пьесы Шопена в его исполнении. Так, известный пианист и педагог Олег Рябцовский отметил: «Конечно, у меня самые лучшие впечатления от выступления. Прекрасное чувство бетховенского стиля, безу­пречная техника, сложнейшие виртуозные пассажи  сыграны точно, убедительно. Владимира  отличает также особая исполнительская культура – глубина, философичность, полнейшее растворение в музыке. Он не просто отыгрывает заявленную программу, а  проживает весь концерт от первой до последней ноты». 

Полные залы  на концертах Беломестных, бесконечные аплодисменты публики, до десятка «бисов» за один вечер (музыкант оказался на них совсем не скуп) – всё это несомненные признаки убедительного успеха пианиста как в Иркутске, так  и в Ангарске. Был ли такой успех ожидаем для самого исполнителя? 

–  Я надеялся на это, хотя, конечно, очень волновался, – сказал Владимир. – Знаете, я выступал здесь с особенным чувством. Сибирь –  не только моя фактическая, но прежде всего духовная родина. Я всегда ощущаю свои сибирские корни, которые невозможно вырвать, перенес­ти в какое-то другое место на земле. Иркутск для меня не просто середина земли – это множество совершенно особенных людей, которые ценят и любят классическую музыку. Они очень тонко и точно понимают то, что я делаю. Именно здесь на моих концертах происходит какое-то особое духовное единение с залом,  слушателями, и в этом  моя особенная радость и благодарность сибирским ценителям фортепианной музыки.