Александр Гимельштейн, главный редактор: Сегодня у нас в редакции Елена Ивановна Григорьева – член-корреспондент Российской академии архитектуры, вице-президент Союза архитекторов России, лауреат Государственной премии в области архитектуры. Человек, которого мы знаем не только как автора построенных в Иркутске значительных архитектурных объектов. Человек, который очень внимательно и активно наблюдает за всеми архитектурными процессами не только в Иркутске. Человек, которому, безусловно, есть что рассказать. 

– Я продолжаю практиковать по мере поступления заказов, моя практика в последнее время сосредоточена в Иркутске и в Томске. В нашем городе это «Иркутские кварталы» – сложный, необычный, интересный для меня проект. В Томске – Томский государственный университет и территория вокруг него, район  томских набережных. Продолжаю заниматься общественной и научной деятельностью. Вот уже 12 лет мы издаём журнал для архитекторов «Проект Байкал». Из моей инициативной, неоплачиваемой деятельности этот журнал – любимое детище. 

Наталья Мичурина, шеф-редактор: Вы – член жюри конкурса «Квартал XXI века», который проводится для поиска оптимального объёмно-планировочного решения развития территории в центральной части Иркутска. На данный момент выбрано три проекта-победителя. Каковы ваши ощущения от предлагаемых идей? Что вы заметили для себя интересного? Что из принятого заказчиком вам показалось категорически неприемлемым? Что невозможно реализовать в Иркутске, особенно учитывая то, что победителями стали представители других регионов? 

– Порядок работы жюри был классическим: сначала работали семь экспертов – иркутских и московских, которые тщательно изучали проекты и создали так называемый long list («длинный список». – «ВСП»), в который вошли 20 проектов из 67. Затем началась работа жюри, последовало обсуждение и тайное голосование, по итогам которого был сформирован short list, короткий список из 10 проектов. Свою задачу как члена жюри я видела в том, чтобы не потерять ярких решений, чтобы в десяток работ вошли проекты с самыми разными достоинствами: у одних интересно решена набережная, у других – проницаемость кварталов, выход к Ангаре и так далее. На мой взгляд,  это получилось. После довольно бурной дискуссии было выбрано три работы. 

Проекты-финалисты предлагают совершенно разные решения. Один сделан в очень умеренном высотном регламенте, сохраняет существующий объект наследия и даже предлагает восстановить Чудотворскую церковь, застройка – плотная структура с  маленькими квартальчиками внутри большого квартала. Он выполнен питерской «Студией 44», которую возглавляет Никита Явейн – первый номер в российском рейтинге: он неоднократно побеждал на российских архитектурных соревнованиях, обладатель нескольких «Хрустальных Дедалов» (национальная премия в области архитектуры и градостроительства), победитель международных конкурсов, в прошлом году привёз сразу три золотых награды Всемирного конгресса в Сингапуре. 

Ещё один проект из тройки лидеров выполнен московским коллективом «Горпроект», участвовавшим в проектировании Москва-сити. Свой опыт проектирования небоскрёбов они не стали распространять на иркутский проект, квартал имеет умеренную этажность жилья, проницаемую структуру, образ концерт­ного зала – лаконичный и современный – произвёл впечатление на Дениса Мацуева и на остальных членов жюри. Реализация этого образа, большепролётная оболочка с крупной перфорацией, предполагает, конечно,  использование современных технологий, которых в Иркутске практически нет. Речь идёт о подогреве, водоотведении и так далее. 

Третий проект не был в моих личных фаворитах, я окрестила его «эмблема», потому что он напомнил мне эмблему конкурса в перевёрнутом виде. Это сама по себе интересная структура, внутри которой всё гармонично, функция красиво решена, но она не для данного места. Это решение даёт большой выход площади, что привлекательно для собственника площадки, но всё же структура не по-иркутски жёсткая. 

Я мечтаю о том, чтобы в этом квартале был сделан настоящий прорыв – к технологиям, к образам XXI века. На сегодняшний день у нас два бренда, высоко оцениваемых архитектурным сообществом, как российским, так и зарубежным: деревянные кварталы – символ 19 века и «павловский» модернизм – достижение века 20-го. Именно концертный зал даёт шанс создать ещё один, третий по счёту – в соответствии с названием конкурса – 21 века.

Юлия Ли, корреспондент: В связи с итогами конкурса многие задают вполне закономерный вопрос: «Насколько уместны высотки в историческом центре?» Хотелось бы услышать ваше мнение как специалиста в области архитектуры. Многие боятся, что это нарушит городскую идентичность. 

– Понятно, что мнения делятся на полярные: одни допускают высотки, другие настаивают на высоте не более 20 метров. Исторически силуэт иркутских набережных и самого города содержал высотные всплески – двух-трёхэтажная застройка была фоновой вокруг доминант, которыми являлись храмы и пожарные каланчи. За годы советской истории силуэт нивелировался пятиэтажной застройкой. На мой взгляд, доминанты, ориентиры в разумных высотных пределах должны быть. И на Нижней набережной такие всплески есть: это здания студенческого общежития и предприятия № 1 – доминанты очень высокого архитектурного качества. Я допускаю на конкурсном участке один-два всплеска умеренной высоты и высокого качества силуэтной прорисовки. Но максимум, на мой взгляд, это 9–12 этажей. 

Следующий ход в этой партии – за городской администрацией. Главный архитектор Иркутска сказал на пресс-конференции, что город очень внимательно будет относиться к этому месту. Я очень надеюсь, что городская администрация, мэр Иркутска, комитет по градостроительной политике, главный архитектор  учтут нашу точку зрения. 

Мария Панарина, корреспондент: Иркутяне интересуются, почему не рассматривается вариант переделки здания ТЭЦ и обустройства там концертного зала, как это делается в Москве на бывших пром­площадках. Насколько такой поворот событий возможен или не стоит этого делать?  

– Сначала – ещё до строительства 130-го квартала – под концертный зал была определена площадка недалеко от музыкального театра имени Загурского. Но практическая воля не была проявлена, и площадку заняли под жильё. В 2013 году было предложено разместить зал на улице Карла Маркса, там, где располагаются теннисные корты и детский сад. Мы восстали против этого, потому что в итоге получили бы транспортный коллапс в центре города. 

Рассматривая варианты площадок для концертного зала, мы предлагали территорию в районе Ледового дворца. Там свободно, есть хорошая транспортная инфраструктура и «достижимость» с помощью электрички для всей агломерации. Кроме того, нами была предложена ещё одна площадка в центре – за 130-м кварталом. На рельефе, на большом перепаде высот есть очень хорошее место. Получился бы кластер: музыкальный театр, концертный зал, 130-й квартал и дом Мацуева. Владимир Фёдорович Бух (старейший иркутский градостроитель, заслуженный архитектор России. – «ВСП» ) предложил обратить внимание на площадку ЦЭС, где труба. Делая аналитическую презентацию, я её включила в список как четвёртую, на самом деле оценив как самую лучшую.  Набережная всегда предпочтительнее… Мы предполагали, что здесь будет некий обмен: взамен этой площадки собственнику бы предоставлялась другая. При этом памятник промышленной архитектуры предлагалось использовать как центр современного искусства по аналогии с Винзаводом в Москве и галереей Тейт в Лондоне. Ситуация развивается иным образом. Застройщик готов построить концертный зал. Кто будет заниматься эксплуатацией, организацией гастролей и прочим – пока не очень понятно. Лишь бы не повторилась ситуация с эксплуатацией бассейна, подаренного Иркутску компанией «Газпром». Роскошное по своим потенциальным возможностям здание никак не заработает. В нём можно проводить соревнования как минимум уровня Сибирского федерального округа. И горожане ждут: в этом водно-спортивном комплексе мы запроектировали кроме главных – 50-метровой и 25-метровой – отдельные чаши для обучающихся плаванию и даже для младенцев. Почему всё это не работает – большой вопрос. 

Елена Трифонова, обозреватель: Насколько нынешний облик и функционал 130-го квартала соответствуют задуманному при планировке? 

– Концепцией и проектом планировки предполагалось больше достоверности по деревянной части. Хотя семь памятников достоверны, они отлично сделаны. Другой вопрос в том, что именно в деревянной, наиболее интересной части квартала возникают самострои под видом летних сооружений. Самое кардинальное отклонение от первоначального проекта – это то, каким стал «Модный квартал». Когда наша группа работала над этим проектом, там были террасы, эксплуатируемые (в том числе зелёные) кровли с отдельно возвышающимися небольшими объёмами – так и не реализованная мастерская Даши Намдакова, офис Дениса Мацуева и так далее. После того как проект многофункционального центра перешёл к другому проектировщику, был упразднён амфитеатр, о чём теперь все жалеют. Сейчас понятно: общественные пространства (входы со всех террас, широкая лестница) приносят дополнительный доход. Во время массовых мероприятий поток увеличивается, по магазинам проходят десятки тысяч человек. Стало очевидно: если бы удалось сохранить амфитеатр, там бы проводились мероприятия общегородского уровня, и тогда доход торгового центра был бы ещё выше. 

По поводу дальнейшей жизни 130-го квартала авторы проекта дали собственникам и городской администрации несколько рекомендаций: увеличить число зелёных насаждений, упорядочить рекламу и вывески, достроить надземный переход через магистраль 3-го Июля, разобраться с так называемыми временными сооружениями. Появилось много самостроев, это грозит тем, что дисперсная структура превратится в сплошное покрытие. А этого просто нельзя допустить. Ведь в конечном итоге квартал может перестать быть привлекательным и приносить доход. Если ситуация не изменится, мы прогнозируем снижение потока посетителей. Новизна квартала утратится со временем, чтобы оставаться популярным, он должен не просто сохранять, но улучшать качество городской среды. 

Алёна Корк, корреспондент: Насколько сильную конкуренцию 130-му кварталу составляет проект «Иркутские кварталы»? 

– Думаю, что каждый последующий проект будет конкурировать с успешным предыдущим. Проекты в идеале должны быть не только хорошими, но и разными. На наш взгляд, 130-й квартал сейчас перенасыщен по потоку. В «Иркутских кварталах» превалирующая функция – торговая, она, кстати сказать, за десяток лет своим хаосом и задушила эту территорию, превратила её в полный трэш. «Иркутские кварталы» в 7,5 раза больше 130-го, их площадь составляет 42 га. Там есть небольшое количество муниципальных земель, но в основном земля частная – множество небольших собственников и несколько крупных. Концепция этого проекта структурирует территорию: для того чтобы бизнес собственников был успешным, делается акцент на пешеходной торговой оси и её боковых ответвлениях, обусловленных иногда исторически, иногда функционально. И – существенный пункт повестки – качество городской среды на этих общественных пространствах.

Ольга Мутовина, корреспондент: Как можно застраховаться от ошибок 130-го квартала? Что можно сделать? 

– У меня поубавилось оптимизма на этот счёт…  Одна из таких ошибок – уменьшение степени достоверности деревянных зданий, не защищённых статусом памятника, при реконструкции. Искажения были допущены под давлением собственников: не все архитекторы смогли сопротивляться желанию собственника увеличить высоту, изменить габариты, надстроить мансарду. Ошибки продолжаются, даже объекты-памятники искажаются. 

Елена Лисовская, обозреватель: Время идёт, Иркутск меняется. Не потерял ли он, по вашему мнению, свою идентичность? Что вам нравится в современном областном центре, а что вызывает тревогу? 

– Лет десять назад на один из юбилеев Союза архитекторов мы привозили сюда архитекторов-шестидесятников, которые работали в Иркутске в 1960–1970-е годы. Они были очень расстроены, потому что увидели другой город. По их мнению, появилось много градостроительного мусора. С конца 90-х годов мы пытались активно бороться с градостроительными ошибками, которые были нам очевидны. Но городская администрация редко реагировала на предостережения. 

Сейчас я половину времени провожу в Москве, половину в Иркутске, и мне легче оценивать областной центр. Действительно, много архитектурного мусора, но по сравнению с городами – региональными центрами европейской части России со­временная архитектура лучше. Состояние среды плохое, и отговорка, что в бюджете мало денег, никого не устраивает. Городскую среду надо подтягивать, с этим надо работать и работать, профессионально. Речь не только о мощении тротуаров плиткой, это и необязательно. Озеленение, грамотная стрижка деревьев, газоны, уличная мебель, освещение и ночная подсветка зданий. Раздражают эти оранжевые ограждения, которые иногда к тому же ещё и перегораживают пешеходные потоки. Исторически решётки и ограждения скверов и парков были чёрные или серые, но не оранжевые. 

Удручает, как содержатся дома, и не только в центре. Особенно меня беспокоит состояние архитектурного наследия 1960–1980-х годов, в частности павловское. Регулярно вожу гостей-архитекторов, в том числе зарубежных, которых интересуют исключительно дерево и Павлов (дом-корабль на проспекте Жукова в Солнечном, дома с абсидами в Байкальском, четыре корбюзианских дома на улице Горького, Дворец культуры Профсоюзов, дом на набережной – Гагарина – Российская). Очевидно вмешательство собственников квартир, выраженное в разнородном остеклении лоджий. Надстройки и пристройки. Состояния стен – вторжение граффити. На мой взгляд, в особо важных случаях капитальный ремонт домов должен проходить с участием архитекторов, которые знают историю этого дома, могут обратиться к авторским чертежам. 

Непонятно, зачем гостиница «Русь» перекрашена в жёлтый цвет? Она всегда была белой. Это лаконичная архитектура 1960–1970-х годов советского модернизма. Она строится на контрастах, цвете, у неё было очень мало инструментов. Варварское отношение к архитектуре советского модернизма вымывает целый слой из истории Иркутска. 

Ответ на ваш вопрос – идентичность пока с нами. Но под угрозой.

Александр Гимельштейн: Помимо жёлтого цвета гостиницы «Русь» в Иркутске есть и другие неоднозначные вещи. Например, одна из ведущих строительных компаний города обшила свой офис, который расположен в центре, сайдингом. 

– Сайдинг в историческом центре Иркутска надо просто запретить. Не так давно утверждены новые правила землепользования и застройки для большой части исторического центра, которые, в отличие от всех предыдущих, регламентируют не только этажность, но и габариты в плане, процент озеленения, материалы, цвет кровли для деревянных исторических домов. Для Иркутска это традиционный сурик и тёмно-зелёный, реже серый цвета. 

Александр Гимельштейн: В какой степени сохранена павловская школа? В Иркутске, насколько я понимаю, не строится ничего в контексте «павловского» модернизма. 

– Сейчас здесь работают несколько его учеников, считается, что они являются продолжателями идеологии. Хотя некоторые находятся под давлением своих заказчиков – крупных и влиятельных, но им удаётся делать достойные вещи. Некоторые стали «всеядными». «Гражданпроект» переформатировался и теперь не является носителем традиций выдающихся шестидесятников – это большая потеря, там работали настоящие профессионалы.  А малому бизнесу в сфере архитектуры в Иркутске, как и в России в целом, работать крайне трудно, с бюджетным заказом – практически невозможно. Они не могут участвовать в тендерах, потому что рассчитываются с ними по окончании проекта, приходится платить залоговый взнос и так далее. В то время как в Западной Европе по статистике 90% архитекторов работает в микробизнесе (5–15 человек в мастерской). У нас же в последнее время авторский надзор сходит на нет, проблемы с авторскими правами…

А здания, продолжающие линию Павлова, существуют. Палитра архитектора расширилась, это теперь не только лицевой кирпич, и они внешне не так узнаваемы.

Алёна Корк: Есть улица Бабушкина, всеми любимая, на примере которой можно увидеть, как можно восстановить памятник архитектуры (речь идёт об усадьбе Винтовкина). С другой стороны, есть дома, которые пришли в упадок. Что можно сделать, чтобы деревянная красота могла нас дальше радовать? Ведь деревянное зодчество удалось сохранить только Иркутску и Томску. 

– Усадьба, отреставрированная Дмитрием Разумовым, – пример самый убедительный, лучший аргумент в пользу сохранения деревянного наследия. Я живу на улице Бабушкина, люблю её, с удовольствием хожу по ней пешком и любуюсь. Она очень сомасштабная, тёплая, дома на ней в приличном состоянии. Для этой улицы надо совсем немного – чтобы соблюдались законы. Есть сгоревший дом возле улицы Карла Маркса, сейчас, видимо, ждут, когда он будет совсем уничтожен. Между тем у дома есть собственник, нужно заставить его восстановить здание. Если он не может это сделать, он должен его продать и пусть восстановит тот, кто может. 

На одном из фестивалей «Зодчество Восточной Сибири» мы увидели на выставке проект в стиле мавританской архитектуры, выполненный для улицы Бабушкина. Вроде бы и симпатично нарисованный, вписанный формально в регламент – но совершенно неуместный для этой улицы. Этот проект, слава богу, не реализован. Но ведь никто не застрахован от этого в дальнейшем. Также и некоторые проекты конкурса «Квартал XXI века» абстрактно полны достоинств, но не уместны. 

Я склоняюсь к тому, что администрация Иркутска должна проводить правильную политику, а мы – архитекторы, СМИ – должны вовремя улавливать проблемные точки и на них указывать.  

Наталья Мичурина: Где нам сейчас, по вашему мнению, ждать архитектурной активности? Какие существующие объекты заслуживают внимания, чтобы получить новую жизнь? 

– В «Иркутских кварталах» планируется начинать с Иерусалимской лестницы и площади у её подножья, площади, мощённой деревом. Эскизный проект принят, земля муниципальная – формальных проблем нет. Место важное, выразительное. Хорошо бы в День города уже увидеть результат нашей работы и на цветниках реконструированной лестницы высадить цветы – от горожан, городских сообществ, конфессий – в память о многих поколениях иркутян. Дать начало новой городской традиции. 

Ещё одна точка активности находится на пересечении торговой оси и улицы Горной, в районе торгового центра «Карамель». Два здания там восстановлены АРПИ для Сергея Перевозникова (владелец магазина фермерских продуктов. – «ВСП»). Если активизация нескольких соседних собственников будет синхронной, город получит ещё один благоустроенный фрагмент. 

Однако важно, чтобы городская среда совершенствовалась не только в центре. За Ушаковкой возле Князе-Владимирской церкви и парка затевается интересный проект, способный стать точкой роста для этого пока не самого привлекательного района. Пусть всё состоится и станет темой нашей следующей встречи.