Не бояться сойти с тропы
Охотничьи угодья в Усть-Илимском районе занимают 3,5 миллиона гектаров тайги. Промысел на них ведут четыре организации, но большая часть территории находится в ведении ЗАО «Усть-Илимский зверопромхоз». За многие годы им отлажена работа по содержанию и охране угодий, по организации промысла и реализации охотпродукции. Пушнина, в частности, реализуется на международном пушном аукционе в Санкт-Петербурге, где «мягкое золото» России вмиг раскупается зарубежными потребителями. Это неудивительно, ведь российская пушнина вообще и добытая в среднем Приангарье в частности имеет высокое качество и заслуженно пользуется спросом, а потому разбирается меховыми ателье с мировыми брендами. И можно быть уверенным, что не одна модница на Земле ходит в шубке и шапке, пошитых из мехов, добытых в Усть-Илимском районе.
Ещё в 1687 году на территории появились первые поселенцы, направленные воеводой Илимского уезда основать деревни в устьях рек, впадающих в Ангару. Каждой семье переселенцев было выдано ружьё-малопулька и ружьё «Фузея» с боеприпасами на целый год, и, собственно, это и было первое оружие, с которого началась охота в крае. Жители деревень по своим правилам распределили между собой окружающую тайгу на сотни вёрст вокруг, сделали путики для прохода лошади с санями и построили охотничьи зимовья. Например, от села Невон охотугодья раскидывались на расстояния до 200 вёрст в глубь тайги. В тайге трудились много – спиливали деревья, прокладывая дороги, устанавливали плашки на белку, копали ямы на лося и ставили у них огород, а также прорубали путики.
Тайга кормила сибиряков, и не только их. В то время охота была способом добыть пропитание (лось, медведь, боровая дичь) и ценный мех: соболь, белку и речную выдру. Охота никем и ничем не ограничивалась, и из тайги брали столько, сколько могли унести и вывезти. Например, одна невонская семья, имеющая свои угодья, за хороший промысловый год добывала в ловушках и с собаками свыше 2 тысяч белок, до сорока лосей и множество другого зверя: медведя, рыси, горностая, росомахи, выдры, уже не говоря о боровой птице. Лучшие охотники в деревне добывали не только для себя, но и на продажу. Как только расселились люди по берегам Ангары, так зачастили сюда купцы, предлагая в обмен на мясо, рыбу и пушнину всё, что нужно для жизни: обувь, одежду, орудия труда. Купцы держали нос по ветру и к выходу охотников из тайги, опережая друг друга, скупали пушнину, расплачиваясь деньгами и даже золотом.
Самым ценным был червлёный соболь, тот самый, что изображён на гербе Иркутска. Охотники называли его «головка», может быть, потому, что чёрная голова этого зверька очень колоритно смотрится на фоне снега. Это очень дорогой соболь Баргузинского кряжа, и есть в истории охоты интересный факт, описанный в журнале «Охота и охотничье хозяйство» в конце 1950-х годов. Как будто бы на одном из аукционов цена шкурки одного баргузинского соболя оказалась равной стоимости целого вагона пшеницы. Современные факты впечатляют не менее. Например, на прошлогоднем пушном аукционе самая ценная шкурка соболя была куплена за 3600 долларов. А самая дорогая шкурка соболя, добытая в Усть-Илимском районе за последние годы, ушла на аукционе за 310 долларов. Вот здесь и нужно высказать мысль, что пора бы пушной аукцион открыть и в Иркутске, чтобы, как раньше, купец за товаром в Сибирь приезжал и наш, областной, бюджет пополнял.
К сожалению, в районе баргузинский соболь встречается нечасто, а больше распространён соболь Енисейского кряжа. У него качество волосяного покрова несколько хуже, и оттого цена его не равна цене баргузинского, но соболь усть-илимский тоже в цене. А по количеству добытой пушнины район выгодно отличается от других в области. Из года в год стабильно сдаются тысячи шкурок соболя, белки и ондатры, а также добываются сотни килограммов мяса диких копытных.
По договорам со зверопромхозом работает полторы тысячи охотников-профессионалов, и им определён свой план. Например, в текущий охотничий сезон нужно добыть 2640 соболей, 10000 белок, 100 лосей, 35 благородных оленей (изюбрей), 15 медведей, 2 рыси.
Суть охоты осталась всё та же – добываются мясо и пушнина, только объёмы добычи сегодня регулируются государством, а нормы устанавливаются исходя из данных зверопромхоза, контролирующего численность живности в угодьях. Делается это с помощью зимнего маршрутного учёта животного мира тайги – это основной способ для определения послепромысловой численности на больших пространствах. Если объяснять проще, то на всей территории угодий проложены маршруты, по которым зимой проходят егеря, подсчитывая на снегу количество следов млекопитающих разных видов. Так получается общая картина обитания зверей на территории, их разнообразия и численности. В общем, чем больше следов, тем больше живности.
Владимир Мельников, директор ЗАО «Усть-Илимский зверопромхоз», рассказывает, что живности в районе достаточно, но по некоторым видам прибавки не радуют. Например, волков стало наполовину больше после того, как заполнилось Богучанское водохранилище. Они покинули затопляемые места и ушли в другие территории. Срегулировать их численность не получится, поскольку главные способы, которыми отлавливали волков в Сибири, – ногозахватывающие капканы, а также петли и яды – в России запретили. А охотиться на волка в сибирской тайге с ружьём – дело пустое, и рассчитывать здесь можно лишь на случайность. Это в Европе, где леса редкие, на волка можно устроить облаву, а в Сибири это не получится: здесь тайга густая, зимой снег глубокий и передвигаться нелегко. Новые законы относительно охоты делались по европейским стандартам, и в них не учтены особенности Сибири и Дальнего Востока. Например, раньше волков разрешалось отстреливать круглый год, а сейчас – только с середины сентября до конца февраля. Естественно, что эти нововведения только во благо хищнику, который в год съедает до двух тонн мяса. Волку ничего не стоит загнать большого лося, не говоря уже о зайцах, птицах и молодняке других зверей. То есть переизбыток волков в охотугодьях грозит уменьшением численности живности других популяций. На месте ситуацию не изменить, ведь нарушать законы никто не станет – это чревато штрафами.
Из зоны затопления в Усть-Илимский район переместились и медведи – около 60 особей. Мало это или много? Чтобы ответить на вопрос, сообщим, что учёт медведей в угодьях тоже ведётся и сегодня он показывает: в лесах района их около 900, это на 3,5 млн га тайги. И прибытие новичков однозначно обеспечивает борьбу за территорию для жизни, но количество лицензий на добычу медведя осталось на прежнем уровне.
Увеличивается популяция соболя – это радует. Этот зверёк что в лесу, что на вырубах чувствует себя превосходно, а пищи для него хватает – птиц, мышей, ягод… Количество добываемого соболя из года в год стабильно, и многие промысловики сдают в охотничий сезон до 35 шкурок.
Больше стало лося, только в угодьях зверопромхоза маршрутный учёт показал их около 2800 голов. А в угодьях общественной организации охотников и рыболовов Усть-Илимского района, площадь которой 517 тысяч гектаров, лосей обитает около 750 особей. В целом по составу живности ситуация достаточно стабильна. В последние годы охотники отметили появление в угодьях косули, но это единичные случаи.
Владимир Мельников и сам охотник со стажем, много лет работал егерем в тайге. Окончил техникум и два вуза (охотовед, биолог) и помимо основной работы увлекается научной деятельностью, в том числе изучает влияние техногенных факторов на фауну района. Сейчас, после заполнения водохранилища, озабочен сложившейся ситуацией, ведь часть района оказалась замкнутой. И это привело к тому, что нарушены миграционные пути таёжных зверей и животных. Раньше зимой они с берега на берег переходили через острова и по льду Ангары, и благодаря этому численность популяций постоянно была в норме. Сейчас путь им преградило водохранилище, значит, по старым миграционным путям они не пойдут и количество живности на указанном участке со временем оскудеет.
Ещё Владимир изучает историю охоты в районе и собирает коллекцию орудий для охоты и лова, которые применялись здесь. Есть у него в коллекции даже пальма – сибирское древковое оружие, с которым ходили на медведя. И бердана – четырёхзарядная винтовка, состоявшая на вооружении в Российской Империи XIX века, а впоследствии переданная охотникам. Сегодня это история, ведь современное оружие усовершенствовалось, да и добычу из тайги охотники доставляют не на санях и не на себе, а на современной технике. Но что осталось неизменным, так это личные качества человека, вставшего в ряды охотников, – сила воли, выносливость, терпение, смелость. На охоте нужно вставать пораньше и идти в тайгу, возвращаться в зимовье попозже. Не бояться вечера и ночи и в любой момент выходить на лай собаки, обнаружившей зверя. Хорошо ориентироваться в тайге, чтобы не бояться сойти с тропы, а идти охотиться по «чернотропью» без страха заблудиться. Охота – это не только добыча, это ещё и ответственность, и охотник следит за средой обитания животных, не допуская её разрушения или ухудшения. Охотник не рассчитывает на Интернет, где можно задать любой вопрос и получить на него ответ. Он сам всё знает и умеет для того, чтобы выжить в тайге в одиночку.
