«Казначейский знак Сибирского Временного правительства». С тех пор как он был напечатан, прошло 98 лет. Примерно полвека он пролежал в тайнике. Как рассказал иркутянин Сергей Иванов, в 1970-х годах строители разрушали старый дом: «А мы, ребятишки, крутились рядом… Ну вот, строители нашли тайник, в нём куча каких-то бумаг. Их отдали нам, а мы растащили…» «Керенки», «сибирки», купоны госзайма просто отдали детям на игрушки. Многие из них так и сгинули в детских играх, но часть Сергей сохранил. «Я не особо вникал, что это за знаки, знаю, что колчаковские, какие-то ещё этого же времени. В детстве-то мы просто ходили и разбрасывали их по улице, взрослые нам их легко отдавали», – сказал он. Сергей разрешил сфотографировать свою коллекцию, однако от интервью отказался, сославшись на то, что мало знает о находке. 

Больше, наверное, и узнать трудно. Семейной истории у них нет, кто сделал тайник – загадка. Таких схронов по Иркутску – сотни, и даже сейчас на чердаках, в стенах старых домов, под подоконниками, под половицами ещё нет-нет да и найдётся тайник… Бонисты, конечно, на зубок знают все эти купюры. Но покажи нам, не коллекционерам и не историкам, сейчас «керенку» или прямоугольник с купонами, и мы что-то неясное вспомним о финансовой вакханалии времён гражданской войны. Но вряд ли даже самый продвинутый историк скажет точно, сколько самых разных денег ходило в Сибири и на Дальнем Востоке. И почему у китайцев, вывозивших в гражданскую войну драгоценные металлы из Иркутска, в качестве нелегальных курьеров ценились женщины, зачем поляки набивали карманы аннулированными «сибирками» и что будет, если почистить золотые червонцы о валенок… 

Денежное безумство

Колчаковское обязательство, подлинник из-за плохого качества почти не отличим от подделок

Я держу в руках пачку из тайника. Сразу становится ясно, что деньги совсем разные. Похоже, тут основной «сибирский» набор времён гражданской войны. Больше всего «романовок» – около десятка. Царские бумаги, датированные 1909 годом. Настоящее время их выпуска можно определить только по надписям управляющего и казначеев. Судя по ним, в этом наборе и банкноты, увидевшие свет в царской России, и те, что были выпущены в период гражданской войны, и те, что ещё печатались, когда устанавливалась советская власть и шаткой была финансовая стабильность нового советского государства. Несколько купюр с надписью «Казначейский знак сибирского временного правительства», один государственный кредитный билет 1918 года, та самая «керенка», листок хорошей  бумаги с какими-то купонами и узкая ленточка плохой бумаги, на которой значится «Краткосрочное обязательство государственного казначейства, Омск, 1 июня 1919 г.» –  значит,  она тоже принадлежала Колчаку… Бумажные свидетели финансового безумства в Сибири, дожившие до наших дней… 

До сих пор не названо точно, сколько и каких денег ходило по территории Сибири, охваченной гражданской войной. Декабрь 1918 года, газета «Наше дело» констатирует: «Анархия сделала то, что у нас существует несколько областных денежных единиц: имеются «мухинские» деньги, читинские «совдепки», деньги Сибирского правительства, деньги Уфимского правительства и, наконец, советские деньги и деньги старого образца…» В 1919 году выпустила свои деньги Восточно-Китайская железная дорога, которые, по свидетельствам газет, ценились выше, чем «романовки» и «керенки», так как были гарантированы консорциумом банков и самой дорогой. 

В 1924 году в «Советской Сибири» вышла статья о «денежном столпотворении», происходившем до советской денежной реформы. Пока не было советских денежных знаков, более всего ценилось серебро старой царской чеканки. «Чем дальше от Читы, чем ближе к Маньчжурии, тем заметнее было разнообразие денежных знаков». В пограничном Забайкалье действовал «лян», или «лан». Он был не собственно денежным знаком, а наименованием меры веса. К примеру, «лан золота», «лан серебра». Мерили китайцы и монголы царское серебро пригоршнями царских двугривенных и пятиалтынных, бросая их кучами на весы. В восточном Забайкалье ходил калганский доллар, выпущенный китайскими войсками в Калгане. На Амуре ходил китайский доллар «таян», от Хабаровска в Приморском крае преобладала японская йена, на Камчатке – японские доллары. В обращении были русские «сибирки», хорватовские рубли, «романовки» и прочее.  

К 1 января 1917 года 1 бумажный российский рубль был обеспечен примерно 16 золотыми копейками – дисбаланс системы был вызван войной, свидетельствовала газета «Власть труда» тех лет. Мы не берёмся оценивать эти цифры с точки зрения современных исторических знаний, только цитируем периодическую печать того времени. При правительстве Керенского появился так называемый «Заём свободы», а затем в обращение в виде денег поступили обязательства государственного казначейства по 20 и 40 рублей, те самые «керенки». Последовали облигации военных и внутренних займов, купоны к ним, деньги различных правительств… «В одной лишь Сибири колчаковской экспедицией заготовления государственных бумаг было сдано по 17 февраля 1917 года, когда её деятельность была прекращена Советской властью, в государственный банк 16,3 млн рублей обязательствами государственного казначейства. Сибирским Временным правительством выпущено казначейских знаков на более чем 634 млн рублей. Все эти деньги ничем не обеспечивались. В целом ходило почти 17 млрд рублей не обеспеченных золотом денег», – писала «Власть труда». 

Странный листочек с зеленоватыми купонами, который оказался среди «романовок» и «керенок», – это как раз бумага из тех первых керенских займов. Билеты Государственного внутреннего 41/2% выигрышного заёма 1917 года были напечатаны American Bank Note Company в 1918 году по заказу Временного правительства. Однако последовало свержение Керенского, и уже отпечатанные билеты и купоны к ним оказались в подвешенном состоянии. В итоге получателем займа было признано Омское правительство. 

В сентябре 1919 года после переговоров облигации появились во Владивостоке, были направлены через Читу, Иркутск и ряд других городов в Омск, однако уже в этих городах они штемпелевались и поступили в оборот как денежные знаки. Очевидно, об этом событии сообщили иркутские местные периодические издания. «Во Владивостоке накладывают подписи и нумера на новые деньги в 250 руб. Эти деньги, напоминающие «керенки», были изготовлены в Америке ещё по заказу Керенского. Выработаны они весьма тщательно и отличны по своему качеству», – значится в сводке осведомительного отдела Штаба Иркутского военного округа за октябрь 1919 года. Эти купоны, уравненные с деньгами, каждый достоинством в 4,5 рубля, очевидно, ходили и по Иркутску. К этому моменту здесь были и «керенки», и деньги Временного Сибирского правительства, и купоны Колчака, и «романовки». 

Омское «Краткосрочное обязательство государственного казначейства» на 25 рублей, датированное 1 июня 1919 года, – ещё один образчик финансовой агонии гражданской войны. Напечатан этот билетик в плохом качестве на одной стороне листа очень плохой бумаги. И неизвестно, подлинник ли это, действительно ли колчаковское обязательство или подделка, которые стали наводнять Сибирь сразу после выпуска вот этого билетика. Напечатать билет столь неважного качества можно было в любой типографии. Тем не менее и этот билет, который не хотели принимать практически нигде из-за массы подделок, оказался в тайнике неизвестного иркутянина. Видимо, были надежды его как-то обналичить в будущем. Хотя срок обязательства истекал 1 июня 1920 года, а Александр Колчак, от имени которого его выпустили, был убит несколькими месяцами ранее.   

«Освобождённая от большевистской власти Сибирь в отношении финансов находится в трагическом положении, на протяжении всей Сибири имеется несколько типов монет, которые расцениваются не одинаково и на внутреннем, и на международном рынке, – писала газета «Наше дело» в январе 1919 года. – «Романовки» и «керенки» находят лучший приём и расцениваются выше сибирских денег и купонов, эти, в свою очередь, расцениваются выше сравнительно с «мухинскими» деньгами и забайкальскими «кузнецами». Вакханалия творилась такая, что сообщали, что аэропланы противников Красной Армии сбрасывали красноармейцам вместе с воззваниями проштемпелёванные мелкие «керенки», что вызывало среди Красной Армии одобрение, а среди комиссаров – ярость. 

«Наперебой суют «сибирки» за сало»

Трагические вещи стали происходить, когда в феврале 1920 года был убит Колчак.  Вслед за этим было объявлено об отмене хождения всех «сибирских» денег. Как отмечает летописец Нит Романов, финансовая паника в связи с кончиной Колчака началась ещё до официального аннулирования. 17 февраля он записал: «…Закрыты все лавки, лавочки, киоски, никто не желает брать сибирские деньги, так как на заседании Совета рабочих и солдатских депутатов было сказано, что на днях будто объявлено о девальвации таковых…» Об аннулировании объявили буквально на следующий день – 18 февраля. «Всеобщая паника по случаю уничтожения сбережений. Базары пусты. Сибирские не берут, а «романовских» и «керенок» нет, положение для некоторых критическое, приходится не обедать». 

В Чите, пытаясь сбыть «сибирки», местные жители скупили на базаре всё сало. «Вишь, у базарных возов стоит куча купцов – наперебой суют «сибирки» за сало, индо всем жарко стало, чать им не до смеха… Потеха!» – смеялся раёшник «Красноармейской правды» в марте 1920 года, наблюдая ажиотаж вокруг аннулированных денег. «Революционный комитет г. Бодайбо и его уезда настоящим доводит до сведения граждан Ленско-Витимского горного округа, что денежные знаки бывшего правительства Колчака имеют хождение наравне с другими денежными знаками, находящимися в обращении на территории Российской Сов. Соц. Фед. Республики. За отказ приёма таковых лица, замеченные в этом, будут привлечены к строгой ответственности», – написала  газета «Таёжная жизнь» 17 марта 1920. Это было сделано, очевидно, чтобы дать людям хотя бы несколько дней, чтобы сбыть «сибирки». Потому что спустя всего четыре дня, 21 марта 1920 года, ревком заявил, что отменяет хождение сибирских денег, «которыми наводнена положительно вся Сибирь». «Припомните, с какой головокружительной быстротой падал курс «Сибирок», с какой быстротой Колчаки старались выпускать всё новые и новые подкрепления этих знаков. Лучшие типографии Сибири были заняты печатанием «сибирок». Печатали их везде кому только хотелось – без всякого контроля», – писала газета. В Бодайбо, к примеру, приехавшие зарабатывать рабочие откладывали их на чёрный день. И у некоторых из них скопились тысячи, а то и десятки тысяч билетов, которые теперь были никому не нужны. Обменивать их на советские деньги никто не собирался. «…С какой стати Советская Россия будет оплачивать денежные знаки всевозможного рода народившихся за время гражданской войны разных правительств, вроде Сибирского, Колчака, Хорвата и других узурпаторов власти Рабочего и Крестьянина», – заявил ревком.

Поляки и аннулированные деньги

Дату выпуска царских денег можно определить по подписи управляющего и казначея

В тот самый момент возник особенный вид спекуляции – спекуляция на деньгах. 16 апреля 1920 года в Иркутске был задержан крупный спекулянт, скупавший сибирские аннулированные деньги по 240 руб. за тысячу. «При нём найдено «сибирок» на 97 тысяч», – писала «Власть труда».  Видимо, он знал, что где-то их ещё можно выгодно сбыть. Многие просто опускали руки. Были и случаи трагичные. В газете «Красноармейская правда» в 1920 году приводился пример продавца мяса из Канска Размана, который сумел скопить разными сибирскими деньгами 1,5 миллиона рублей, а когда узнал, что они аннулируются, сошёл с ума. Сумасшествия, нервные расстройства, попытки хоть что-то «вынуть» из аннулированных денег сопровождали денежную вакханалию несколько лет. 

В 1922 году в Иркутске вдруг снова возник ошеломляющий спрос на «сибирки», которые, по идее, должны были давно сжечь в печках. Отъезжали на родину поляки, они-то и подняли цену «сибирок» неимоверно. Продавцы с радостью отдавали полякам колчаковский «бумажный мусор». Потом поляки массами сносили аннулированные деньги в расчётную кассу. «Человек вынул из кармана пачку, из другого кармана ещё пачку, из третьего пачку, – рассказывала газета. – Расстегнул пальто и начал опоражнивать пиджак…» В итоге на худом теле поляка обнаружилось 2 миллиона «колчаковского хлама». Отдал всё по порядку и попросил обязательную расписку. Вслед за ним кассы подверглись атаке «польских легионов». Люди лезли в окна и двери, волокли пачки и узлы, чемоданы, ящики, набитые аннулированными деньгами. «Это было какое-то колчаковское наводнение», – писала газета. Дело в том, что поляки приезжали в Смоленскую губернию, там на международной бирже требовали на основании квитанций вознаграждение за убытки. Золотым рублём.  

Денежная вакханалия спровоцировала ещё один отток, но уже на восток. В 1922 году во «Власти труда» сообщалось, что идёт массовая нелегальная перекачка золота и серебра из Сибири в Маньчжурию и Китай. «Иркутск в этом выкачивании играет весьма видную роль», – рассказывала газета. Ещё при колчаковском режиме китайские спекулянты подняли крупный ажиотаж с бумажными деньгами. «Романовские», «керенки» вывозились за границу. Нанимались специально женщины для вывозки бумажных денег и золота в Маньчжурию и Харбин. «Женщинам нетрудно было преодолевать те препятствия, какие на семёновской территории создавались его разбойниками, отнимавшими ценности и у пассажиров». Теперь же из Иркутска каждый четверг с поездами, уходившими на восток, вывозилось и скупленное золото. Цены на драгоценные металлы в городе стабильно поднимались вверх каждую среду и падали в четверг. 

Между тем «керенки» и «романовки» были вполне в ходу. В 1922 году «Власть труда» приводила трёхмесячную сводку о помощи Красной Армии Сибири голодающим. Интересна сама расписка: 3 тысячи рублей золотом, 6,5 тысячи серебром, 3 тысячи «николаевскими» деньгами, 2 тысячи «керенками», 385 тысяч «знаками ДВР», а также хлебом и мясом. Ценились больше, конечно, не деньги, а золотые и серебряные вещи: часы, серьги, кольца, георгиевские кресты и медали. Так, сибиряки в ноябре 1921 года собрали в помощь голодающим Северо-Кавказского округа советские знаки, золото, серебро, «керенки», 53 золотых кольца, 11 георгиевских крестов и медалей.

Реформа 1922 года, появление золотого червонца, «Сеятеля» в 1923-м, естественно, были отмечены и в Иркутске. «Питерским монетным двором выпущены золотые червонцы, – писала газета «Власть труда» в июле 1923 года. – По весу они равны прежней золотой десятирублёвке. На одной стороне монеты изображён герб СССР, на другой – крестьянин-сеятель. Вдали – фабрики и заводы на фоне восходящего солнца…» С этими червонцами связана городская байка. Якобы китайцы на рынках и барахолках просили у обладателей за мизерную плату – около 10 копеек – потереть золотой червонец о валенок. Через некоторое время таких манипуляций монетка возвращалась хозяину. Оказывалось, что китайцы стирали тонкий слой с золотой монеты, а потом с валенка при нагревании искусно счищали капельки золота. Правда это или нет, но легенда эта жила вплоть до 90-х годов XX века. Возможно, речь шла вовсе не о советском «сеятеле», а о царских червонцах, которых в обращении было куда как больше. Так или иначе, но байки о золотом червонце живы.