Детективное начало

Изначально у «Иркутского репортёра» был только контактный номер телефона что называется «треть­их лиц». Есть такая большая прослойка местного населения, представленная в основном женщинами пенсионного возраста. Хотя существуют они во всех районах и дворах города и между собой они не знакомы, их объединяет одно гуманное хобби – они постоянно кормят бродячих животных. Кошек в подвалах, собак на пустырях… 

Есть такое неформальное объединение и на окраине Ново-Ленино, в районе улицы Баумана, где сейчас ведётся активное строительство новых многоэтажек. Посреди нескольких строительных площадок расположился обычный пустырь. На нём, как это обычно бывает, завелась стая бродячих собак – не то пять, не то семь. Несколько бабушек из окрестных домов познакомились именно на почве любви к этим конкретным животным. Уже пять лет они подкармливают стаю, ходят по какому-то своему графику по очереди, а время от времени собираются все вместе – такой вот клуб по интересам. 

Алла Николаевна, чей телефон продиктовали обратившиеся в редакцию люди, – одна из этого клуба. Она рассказала, что некоторое время назад к ним прибились две сестры, которые приходили на этот пустырь гулять со своими четырьмя собаками. Сёстры были молчаливы, необщительны и чем-то по­стоянно сильно напуганы. Но потом, сойдясь на почве общих интересов и познакомившись поближе, они поведали свою историю. Их выгоняют из квартиры в одной из типовых пятиэтажек по улице Ярославского, и они вынуждены жить в лесу, в шалаше. Прожили там уже полгода, с марта. 

Алла Николаевна взялась свести нас с этими сёстрами, чтобы разобраться в ситуации. Это представляло определённые сложности, поскольку сёстры никому не верят и боятся вступать в общение с незнакомыми людьми, заранее подозревая, что их выискивают недоброжелатели, охотящиеся за квартирой. После нескольких дней переговоров сёстры согласились прийти на встречу. Своих телефонов у них не было, поэтому Алле Николаевне приходилось ждать их на пустыре, куда они приводили собак, чтобы их покормили сердобольные любители брошенных животных. «Их» – это и собак, и самих сестёр, потому что пенсионерки к тому времени уже принимали деятельное участие в их судьбе: приносили старые тёплые вещи, кормили…

В назначенное время Алла Николаевна привела нас на пустырь и сказала:

– Ждите здесь. Я вам махну рукой. – И отправилась в одиночку к группе стоящих на окраине пустыря в жиденькой роще женщин. Удалившись, она некоторое время переговаривалась с собранием единомышленниц, потом с частью группы стала возвращаться. Вторая часть женщин осталась настороженно наблюдать издалека. Когда женщины подошли, стало видно, что одну из них буквально ведут за руку. Это и оказалась одна из сестёр – жительниц шалаша, 53-летняя Марина Рахимова…   

Три сестры

Так готовится ужин – на газовой плите на кочке

Марина Александровна не производит впечатления человека с особенностями умственного развития – она рассказывает свою историю вполне связно, с деталями, но что-то настораживает в её речи. Постоянно появляются какие-то таинственные «они», от которых сёстры в конце концов сбежали из квартиры. Их мать, Мария Костенко, всю жизнь проработала в Иркутске маляром-штукатуром, и всю жизнь, как говорит Марина, «она работала на квартиру». Изначально семья получила жильё в Солнечном, но в перестроечные годы мать потеряла работу, и в 1989 году они поменяли квартиру и переехали в Ново-Ленино, в типовую панельную пятиэтажку по адресу: Ярославского, 270. 

Потом мать сильно заболела. Марина говорит об этом неохотно, но из некоторых реплик становится понятно, что заболевание было душевное – время от времени мать начинала страшно кричать, её невозможно было успокоить. Ей нужен был уход, поэтому сёстры постоянно находились при ней, работая время от времени – подрабатывали на рынке, «продавали семечки». Была ещё одна сестра, но она вышла замуж и с Мариной и Ларисой общение полностью прекратила. 

У Марины была дочь Александра, но о ней Марина рассказывать не захотела – упомянула только, что она жила отдельно. Впоследствии появятся смутные сведения, что девочку ещё в детстве отдали в другую семью. Сегодня в квартире прописано пять человек – мать, обе сестры, дочь Александра и сожитель одной из сестёр, имеющий в этой запутанной истории своё ответвление от сюжета – его зачем-то прописали, он начал скандалить, его выгнали, и вообще он давно уже умер…

В 2006 году начался конфликт с соседями. Через нагромождение деталей, обид, повторений вырисовывается такая картина. К этому времени у семьи был долг по квартплате в шесть тысяч рублей. За это «они» – коммунальщики – отключили электричество и горячую воду, обрезали батареи. Потом «они» – полиция – взломали дверь и отправили мать на принудительное лечение в психиатрическую больницу на Гагарина, а впоследствии перевели на постоянное содержание в Александровский централ. Недавно её, в связи с реорганизацией стационара в Александровском, увезли в село Первомайское Усть-Ордынского округа, где она умерла 2 июня этого года.

– Они хотели нас всех в больницу увезти, чтобы квартиру забрать, – непримиримо произносит Марина.

Но у сестёр неприятности только начинались. К тому же 2006 году относится появление в семье собаки. Сначала Шарик был один, потом появились щенки, и вместе с двумя сёстрами в квартире жили четверо домашних животных. А после пришёл сосед, живущий под ними, и сказал, что они топят его квартиру. Тут мнения собрания разделились. Марина настаивала, что сосед – это тоже зловещие «они», которые хотели выжить сестёр из квартиры, что никто никого не топил, это был только выдуманный формальный повод. Женщины, участвующие в судьбе Марины, вы­двинули версию, что подтопление нижней квартиры всё-таки было, но виноваты были сантехники, неправильно установившие заглушки, когда отключали в квартире горячую воду.

Всё это плюс собаки восстановило против несчастных сестёр весь подъезд, их начали травить, ломать двери, угрожать. Тогда они убежали из квартиры. Правда, выяснилось, что конфликт длился десять лет – ушли из квартиры они только в марте 2016 года. Причём сначала сёстры убежали, оставив дома собак. Возвращались тайком, на час, покормить животных. Видимо, именно это переполнило чашу терпения соседей – дверь взломали, собак выпустили, поставили новый замок. И сёстры окончательно переселились в лес.

– Они просто очень любят животных, не могут их бросить, – постоянно повторяли сопровождающие Марину собачницы. 

Немаловажным обстоятельством является то, что всё это время квартплата продолжала начисляться на всех пятерых прописанных в квартире жильцов, хотя сёстры давно жили вдвоём. В результате на момент бегства на сёстрах висел астрономический долг за коммунальные услуги в 380 тысяч. 

В четырёх километрах от цивилизации

Кровать – это матрас, несколько старых шуб, ватные одеяла. Есть даже подушка. Сверху всё это накрывается полиэтиленом

О своей жизни на улице Марина рассказывает неохотно. Идти им не к кому, построили в лесу шалаш, живут с собаками. На просьбы показать свой быт реагирует агрессивно – «они» вычислят, узнают, навредят. Уступает с трудом, после долгих убеждений, что это покажет властям правду об их жизни. И с трудом признаётся – нет никакого шалаша, они с сестрой живут прямо на голой земле. 

– Пойдёмте, покажете, – упорствует «Иркутский репортёр».

– Что, прямо сейчас? Это далеко идти надо, это четыре километра за городом, – всё-таки соглашается Марина. Со стороны Ново-Ленино мы покидаем пределы города, потом с трассы сворачиваем на просёлочную дорогу. Километр проходим по ней, и всё время Марина смотрит в сторону леса, выглядывая одной ей известные ориентиры.

– Тут тропинка должна быть, – бормочет она, но, когда сворачивает в лес, никакой тропинки под ногами не видно. Мы бредём по 

обычному смешанному лесу, петляя в болотных кочках. Марина рассказывает, что сначала у них была палатка, они устроились ближе к городу, но их ограбил таджик-пастух, ходивший со стадом неподалёку. Пришлось забираться дальше в чащу. 

Мы долго идём цепочкой по лесу, и вдруг Марина говорит:

– Вот здесь мы прячем свою газовую плиту, – она наклоняется, и из-за очередной ничем не примечательной болотной кочки появляется завёрнутая в три полиэтиленовых пакета небольшая плитка. Марина прихватывает её с собой, и мы идём дальше. Через некоторое время она показывает куда-то в заросли и сообщает:

– Там стоит сломанная телега, мы в ней храним обувь.

Наконец она останавливается посреди небольшой поляны. Показывает – здесь пьют чай, на этой кочке стоит плита. Из чего? Марина отходит в сторону, и из-под основания берёзы появляется ведро, в котором оказывается посуда – небольшая кастрюля, чашки, тарелки…

– А где же вы спите?

Марина показывает под навес из накренившейся ёлки. Там видно небольшой холмик из листвы. Марина смахивает её в сторону – и на свет появляется валиком сложенный ком тряпья, накрытый полиэтиленовым полотном. Она начинает стелить – матрас, несколько старых шуб, ватные одеяла, даже подушка. 

– Ложимся, накрываемся, если идёт дождь – на дерево натягиваем целлофан, – Марина произносит «салофан». 

– А почему прямо на земле? Почему не сделали землянку? 

– У нас была землянка, хорошая, покрытая досками – коровы проходили, она выдерживала. Но в землянке ещё хуже – сыро, грязно и гораздо холоднее. Лучше сдохнуть на земле, чем под землёй, – делится она невольной мудростью человека, оставшегося без жилья. – А шалаш можно заметить, по нему «они» нас найти могут. 

Мы возвращаемся к дороге. По пути Марина рассказывает: по ночам вокруг воют собаки, но они их боятся не так, как случайного прохожего. От всех прячутся: «Кругом лес, а спрятаться негде, живём, как голые». Где-то рядом расположен завод, от которого наносит промышленными испарениями: «Воздух становится тяжёлый, мы кашлять начали». Вскоре в просвете ветвей появляется асфальтовый прочерк дороги… 

Нехорошая квартирка 

Квартира сестёр сегодня стоит закрытая. Соседей на площадке и этажом ниже дома не оказалось, но жители первого этажа рассказали, что помнят – действительно, был сильный конфликт, но не из-за того, что сёстры кого-то затопили, а из-за собак. Животных не выводили гулять, они лаяли и ужасно выли по ночам. Куда девались сёстры, они не знают, но уверены, что их просто выселили.

Некоторую ясность внёс участковый Валерий Семёнов. Он утверждает, что сестёр никто не выгонял – они просто бросили квартиру. 

– Я устал их искать. Когда нашёл – они от меня убежали, ссылаясь на тёмные злые силы. Квартиру они привели в совершенно нежилое состояние. Они сами не хотят возвращаться. Когда квартиру вскрыли, чтобы освободить собак, с нами была их дочь Александра. Мы поставили новый замок, один ключ я передал ей, а второй через собачниц под расписку отдал Марине Рахимовой.  Я общался с Александрой – она не хочет иметь с семьёй ничего общего. Насколько мне известно, её отдали в другую семью и её воспитывали совершенно посторонние люди. И сейчас у них очень плохие отношения.

Участковый рассказывает, что конфликт произошёл именно из-за собак – старшая по подъезду, живущая этажом выше, была вынуждена полтора года назад уехать, так как из-за запаха животных у её ребёнка началась астма. 

Нельзя сказать, что власти устранились от решения этой ситуации. Начальник отдела по работе с населением администрации Ленинского округа Ольга Соболева сообщила «Иркутскому репортёру», что ситуация находится на контроле и решается прямо сейчас.

– Сегодня ко мне приходит родственница этих женщин. Сначала я пыталась встретиться с ними самими, но они на контакт не идут. Мне приходилось разговаривать через посредников – женщин, которые принимают участие в их судьбе. Однажды мы договорились о встрече, о месте и времени, но они на неё не пришли. Единственная, кто идёт на контакт, – их дочь Александра, с которой мы договорились, что она меня проконсультирует в этой ситуации. Тогда можно будет принять какое-то решение, что делать с квартирой. Сама Александра говорит, что они уже не первый раз уходят в лес и живут там летом, с холодами возвращаясь в квартиру.

– Есть ли возможность предоставить им другое жильё, как бывает с неплательщиками?

– Сложность состоит в том, что в квартире зарегистрированы не только эти две женщины, но и другие люди, интересы которых мы должны учитывать. Только после согласования со всеми этими людьми и решения, кто какие права имеет на квартиру, мы сможем говорить что-то определённое, – прокомментировала Ольга Владимировна.  

На вопрос, чего бы они сами хотели, Марина Рахимова отвечает:

– Понятно, что другую квартиру нам не дадут. Но и там мы жить не хотим. Мы согласны даже уехать в другой город, даже фамилию поменять, чтобы не вычислили. Если мы не платим – нас же должны переселить в барак? Ну, вот пускай переселяют… 

При этом с собаками они расставаться не собираются, и непонятно, в каком бараке будут терпеть такое соседство. Так же они реагируют на предложение «Иркутского репортёра» до решения их квартирного вопроса обратиться в фонд «Оберег», где принимают женщин, попавших в сложную жизненную ситуацию, – а собак куда девать? 

Но, несмотря на истинные причины конфликта в доме на Ярославского, своеобразное мышление этих женщин, ситуация на сегодня сложилась однозначная. В лесу под Иркутском ночуют две женщины. Если в ближайшее время она не разрешится, то, вполне вероятно, весной в лесополосе обнаружат два обледенелых тела, окружённых воющими собаками. Или не обнаружат никогда – сёстры так хорошо научились скрываться от таинственных злых недоброжелателей, что в лесу просто появится одна безвестная могила – на ложе из старых матрасов, шуб и тряпья останутся два тела, укрытые несколькими слоями ватных одеял, целлофановым листом и засыпанные прошлогодними листьями…