«На днях будет демонстрироваться сенсация: генерал Брусилов, его штаб и пленные», – обещала газета «Иркутская жизнь» 9 августа 1916 года. В летнем театре товарищества «Алексеев, Дон-Отелло и Ко» также демонстрировалась документальная хроника французской киностудии «Гомон» и «выдающиеся драмы»: «Тася» при участии Ольги Гзовской и Николая Панова, «Пробуждение» с Верой Холодной в главной роли и «Все люди рабы, лишь море свободно». Ровно сто лет спустя по экранам иркутских кинотеатров шествует экранизация комиксов «Отряд самоубийц», а в ближайшие дни на них будут показывать новый мультфильм от студии Диснея «Пит и его дракон» и российскую картину «Диггеры». Но те, кто пришёл на юбилейную, сотую «Прогулку по старому Иркутску», в большинстве своём вряд ли интересуются современным репертуаром кинотеатров – дела минувших дней куда увлекательнее. Особенно если про дореволюционный синематограф рассказывает автор многотомника «Иркутская история» Валентина Рекунова.  

«Прогульщики» собираются возле бывшего иллюзиона «Художественный декаданс», который, будучи в современности культурно-досуговым центром Байкальского государственного университета, сохранил в названии лишь прилагательное, давно утратив «упадническое» существительное. Погода, которая, за редким исключением, благоволила им последние пять сезонов, в точном соответствии с прогнозами синоптиков меняет милость на гнев. Лёгкая морось, начавшаяся за 10–15 минут до очередной лекции-экскурсии и вроде бы закончившаяся, переходит в дождь, из-за которого приходится убирать камеру, пока над толпой собравшихся раскрываются зонты. Но Валентина Михайловна, приступившая к увлекательному рассказу, на капризы погоды, кажется, даже не обращает внимания. А президент клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров, стоящий рядом и держащий мегафон, мужественно сносит усиливающийся дождь. О том, что он превратится в затяжной ливень, который прекратится только на третий день, точно никто не догадывается – несмотря на неутешительные прогнозы, хочется верить, что метеорологи в очередной раз ошиблись.  «Прогулка», между тем, напоминает не привычную лекцию-экскурсию, а театрализованное действо – на сцену выходит самый настоящий помощник режиссёра и, щёлкнув хлопушкой, объявляет: «Часть первая, сцена первая. Кинотеатр «Художественный декаданс».

«Часть первая, сцена первая. Кинотеатр «Художественный декаданс»

На Большой располагались самые известные иркутские кинотеатры

Кассы кинотеатров в Иркутске начала ХХ века открывались в четыре часа пополудни. По праздникам, однако, они начинали работать с часу дня. И, как свидетельствовали современники, по улице Большой с этого момента решительно невозможно было пройти – только возле «Художественного декаданса», подсчитали в газете «Восточная заря» (её репортёр Оксана Владимировна Запольская тоже стала персонажем «Прогулки»), собиралось до трёх тысяч человек. Столпотворение возникало в той её части, которая находилась ближе к Амурской. Дело в том, что именно в нескольких кварталах ближе к перекрёстку нынешних Карла Маркса и Ленина были сосредоточены первые и крупнейшие кинотеатры города: это и «Дон-Отелло» с «Гранд-Иллюзионом» или «Большим театром» (в советское время он станет «Гигантом», а сейчас известен как «Второй этаж»), созданные Антонио Микеле Донателло, и «Художественный декаданс» Константина Ягджоглу. Киноконцертный зал «Глобус» располагался и в едином комплексе зданий с рестораном первого класса «Модерн» и гостиницей «Централь», которая современным иркутянам известна как Дворец труда. Позднее он стал «Новым», а в сентябре 1933 года – «Комсомольцем». В конце сентября 1934 года здесь и вовсе разместился Дворец юного ленинца. 

«Кинотеатры работают не только на Большой, но и на Арсенальской, и в Глазково, и в посёлке Иннокентьевском, и в военном городке, – возвращает нас Валентина Михайловна в более ранние времена. – Волшебник Синема не добрался разве что до Знаменского предместья и Рабочей слободы, но тамошние ремесленники посещают Ремесленный клуб, а там фильмы часто показывают». Мастеровые, к слову, даже приобрели собственный демонстрационный аппарат. «Это отдельный сюжет, – замечает ведущая «Прогулки». – На одном из собраний старшин самый младший из них возмутился: «Что мы такие отсталые: просто собираемся и танцуем? Нет чтобы фильму посмотреть!» – «А где деньги возьмём на этот самый кинематографический аппарат? – усомнился другой старшина. – Сам ведь знаешь: касса у нас пуста». – «А, может, я готов пожертвовать личными сбережениями! – парировал критик. – Чтобы, значит, было всё как у людей». И действительно ведь пожертвовал, и в Ремесленном клубе стало «как у людей». То бишь «с фильмой».  Даёшь фильму!»

«Часть первая, сцена пятая. Танцуют все!»

«Большой театр» в советское время стал «Гигантом», в нулевые работал как «Второй этаж», теперь закрыт

Появившиеся в городе сравнительно недавно торгово-развлекательные центры, в которых обязательно есть несколько кинозалов, могут показаться иркутянам реалией ХХI века. Однако идея совместить несколько удовольствий под крышей одного комплекса была реализована в Иркутске ещё в начале прошлого столетия. Итальянец Донателло и турок Ягджоглу, которого принято считать греком, предлагали их посетителям не только новейшие картины и захватывающую хронику – ну где ещё можно было увидеть, скажем, военные манёвры, соревнования аэростатов или полёт аэроплана, – но и причаститься к модному увлечению роликовыми коньками. Последнее было, безо всякого преувеличения, повальным – недаром журнал «Иркутское жало» в 1915 году зафиксировал появление новой поговорки: «Быть бычку на верёвочке, а гимназисту на скетинге». Да-да, в начала прошлого века правила транслитерации были несколько иными, так что английское слово skating произносили без привычного сегодня «й».

Если Донателло (фамилию Антонио Микеле, или, как его называли горожане, Антония Михайловича, в отличие от взятого для названия кинотеатра псевдонима, писали именно так) мог похвастать скетинг-рингом – открытым треком, – то в соседнем с «Художественным декадансом» Ягджоглу здании был закрытый скетинг-палас, работавший в любое время года. Те, кто купил билет на киносеанс, могли получить здесь ролики напрокат, вдобавок к услугам желающих были опытные инструкторы, специально выписанные из Европы. «Можно было принести с собой и домашние коньки, – добавляет Рекунова. – Можно было и вовсе не кататься, а просто посмотреть, как танцуют другие зрители, или посмотреть показательные выступления господ инструкторов. Смотреть можно было и сидя за столиком с закуской, мороженым, прохладительными напитками».

При этом и в скетинг-паласе, и на скетинг-ринге обязательно играла живая музыка. Донателло, в частности, заказал в Америке специальный орган, а в летнем садике при его кинотеатре выступал духовой оркестр. Тут же работало «Парижское кафе-салон». А в заведении Ягджоглу устраивали костюмированные балы и корпоративные вечера. Один из них, состоявшийся в 1914 году, описывала газета «Сибирь»: в центре зала – дерево, которое все называют деревом жизни, по треку «вот уже два часа, не менее» скользят члены Общества сибирских охотников в специально сшитых костюмах.  Ничего подобного нельзя было увидеть в Чите, Верхнеудинске, Красноярске или Новониколаевске. Да что там, таких развлекательных центров не было даже в Томске, городе более близком к столицам.

Прокатные войны: Донателло наносит ответный удар

В этой части рассказа Петров, вопреки первоначальному плану, предлагает перейти в начало улицы Карла Маркса, в здание Иркутского областного краеведческого музея, где нас ждёт кинохроника 1919 года и советский фильм про столицу Восточной Сибири, снятый в начале семидесятых. За кадром остаётся часть «Прогулки», посвящённая прокатным войнам. Владельцы кинотеатров, расположенных на одной и той же центральной улице Иркутска, в борьбе за зрителя использовали любые средства, разрешённые неформальными конвенциями. «И на окраинах города кинопрокатчики конкурировали, но здесь, где конкурировали Донателло и Ягджоглу, сказывались огромная амбициозность обеих персон,  склонность к авантюризму и, конечно же, взрывчатый темперамент, – объясняет Валентина Михайловна. – Достаточно было одной стороне написать в объявлении: «Опять у нас самая лучшая картина!», как другая сторона оскорблялась и начинала демпинговать. Пикировка на страницах местных газет, язвительные намёки, безосновательные обвинения и наконец щедрые жесты в сторону публики: катание в темноте, с  фонариками и свечами, конкурс «Королева скетинг-паласа» и семейные спортивные вечера с роскошными призами из серебра и золота, а ещё приглашение для помощи начинающим инструктора-англичанки миссис Сандерсон. В ответ на это Донателло выписывает англичанина Тони и объявляет беспроигрышную игру. Оба инструктора демонстрируют опасные трюки». 

Константин Семёнович обещает поразить зрителей «летающим спортсменом» Робертом Гипсли – Антоний Михайлович отвечает «Адским прыжком с высоты» мистера Тони. Следующий шаг Ягджоглу – великанша на роликах. Донателло использует экзотику: «Только два дня! Живые дикари-людоеды! Проездом из Новой Гвинеи чрез Hong-Kong, Changhai, Владивосток в Голландию». Через пару месяцев конкурент «без взимания всякой доплаты» демонстрирует «механическую говорящую голову, последнее слово науки!». Накал страстей спал только с началом Первой мировой войны. «Ягджоглу, кстати, не увидел её конца: доктора констатировали развитие душевной болезни, а затем и кончину этого предпринимателя, – заключает ведущая «Прогулки» в сценарии к ней. – Брат-наследник Александр Ягджоглу в январе 1917 года продал кинотеатр Донателло за ничтожные 10 тысяч рублей (одно только его строительство стоило в десять раз дороже) и тайно покинул Иркутск, не уплатив по счетам и не рассчитавшись со служащими».

«Прошу всех пойти навстречу гражданскому призыву»

Одним из первых кинотеатров Иркутска был
«Дон-Отелло»

Было бы ошибкой представлять первых иркутских кинопрокатчиков исключительно циничными дельцами, эксплуатирующими людское любопытство, – они не чуждались благотворительности. Так, половину сбора сеанса в иллюзионе «Дон-Отелло» 19 февраля 1910 года отдали бесплатной детской столовой. Днём ранее Антоний Михайлович пожертвовал одну вторую кассы бедной еврейской семье. Благотворительные сеансы для воспитанников Владимирского детского приюта, выездные показы для хронических больных в стенах Медведниковской больницы, отчисления богадельне, которую содержало общество «Утоли моя печали», пожертвования местному аэроклубу – в практике кинематографистов бывало всякое. Ягджоглу, к примеру, на Пасху 1914 года отдал скетинг-палас в распоряжение благотворительного общества Святого Николая: те, кто пришёл покататься на роликах, участвовали в лотерее в пользу беспризорников. 

Уже во время Первой мировой войны, в «День солдатского погона» 15 февраля 1915 года, владельцы иллюзионов перечислили на счёт Комитета по оказанию помощи семьям запасных нижних чинов от 35 до 100% выручки. Донателло, который в то время был ещё и вице-консулом Италии в Иркутске, в сентябре 1917 года представлял собственников театров и иллюзионов на съезде деятелей кинематографии в Москве. И до его закрытия передал в местные газеты постановление о Займе Свободы, объявленном Временным правительством: «Доводя до сведения граждан театровладельцев, я со своей стороны прошу всех пойти навстречу столь симпатичному и гражданскому призыву, принять в этом более горячее участие и таким образом поддержать истерзанную Россию, которой теперь дорога каждая копейка. После 2 октября прошу известить меня о сумме, на какую каждый купил означенных облигаций». Позднее он намеревался устроить бесплатные сеансы для солдат, которые ежедневно могли посещать 1800 человек. 

Но для большевиков, пришедших на смену Временному правительству, Антоний Михайлович был буржуем-эксплуататором, классовым врагом. 26 января 1918 года в кассу театра явился Нестор Каландаришвили, предъявивший удостоверение члена профсоюза работников музыки, театра и зрелищ, и потребовал согласия на отчисление 5% выручки. Когда же Донателло, по собственным словам, «усомнился в правомочии явившегося и правильности самого требования», а после долгих препирательств попросил того удалиться, в помещение ворвался ещё один боец революционного отряда, ударил его и выхватил револьвер с недвусмысленными намерениями. Но на счастье владельца кинотеатра на крики о помощи подоспела армянская дружина. Дальнейший ход истории она уже не в силах была изменить: 18 февраля во время спектакля в городском театре появились некие «советские войска» при ручных гранатах, потребовавшие всё те же 5% выручки. Время экспроприаций пришло. 

Донателло эмигрировал в Харбин, где работал до 1936 года. По какой-то причине он решил вернуться в Италию, где у власти были фашисты, но до родины не доехал – заболел в пути и скончался в Даляне. Имя его, впрочем, живо до сих пор – кинотеатр «Дон-Отелло», в советские времена сменивший вывеску на «Хроника-стерео», существует под старым названием. Свою функцию сохранили «Гранд-Иллюзион» и «Художественный декаданс». Нет только зала «Глобус», но ему на смену пришли кинотеатры в других частях города.