– В соцсетях и в газете Союза кинематографистов России «СК. Новости» появились оптимистичные прогнозы: мол, Иркутск вот-вот может вернуть себе звание киностолицы Сибири. Насколько, по-вашему, оправдан этот оптимизм?

– Возрождение иркутского кино – это отчасти иллюзия наивных романтиков, отчасти – блеф. Увы, романтики склонны всему верить. Сегодня наши чиновники от культуры и образования наловчились фабриковать липовые отчёты о несуществующих успехах.

Кинематограф – это прежде всего система, киноиндустрия с дорогостоящей технологией, объединяющая в себе множество людей разных специальностей. Если такой системы не существует, то все разговоры о возрождении – просто пустословие. 

Получаю июньский выпуск газеты «СК. Новости». Там интервью нашего земляка Юрия Яшникова под заголовком «Иркутский кинематограф – один из лучших в стране». Снова блеф.

Пишу в редакцию, что их обманули. Никакого иркутского кинематографа не существует, следовательно, он не может быть ни худшим, ни лучшим. Его просто нет. А через газету публику уверяют, что рейтинг иркутского кино высок как никогда. В своё время иркутскую киноиндустрию представляли  Восточно-Сибирская студия кинохроники и творческое объединение «Иркутсктелефильм». Всё это ликвидировали в лихие девяностые…

Ещё написал, что Юрий Яшников известен в определённых кругах как местный кавээнщик. Также он работал на выборах в качестве политтехнолога. В 2013 году Яшников предъявил публике свою игровую картину «Похабовск. Обратная сторона Сибири». Режиссёрская попытка Яшникова оказалась совершенно беспомощной. Соцсети отозвались недоумением: кто же дал на это денег? Если бы в правлении Союза кинематографистов посмотрели это творение, вопрос о режиссёре Яшникове был бы автоматически снят с повестки.

– Отвлечёмся на минуту от мнимых величин. Ностальгия молодых киношников о высокой репутации иркутского кино всё же не на пустом месте возникла. В восьмидесятые годы прошлого века фильмы Востсибхроники брали призы международных фестивалей то в Берлине, то в Париже, то в Нью-Йорке, то в Праге, то в Цюрихе… Значит, была система. На чём она базировалась?

– Во-первых, на государственной поддержке: финансовой, технологической, организационной. Во-вторых (если говорить о кинохронике), то она опиралась на уникальную фигуру автора-оператора. Английское слово камермен (человек при камере) совершенно не соответствует оператору советской  хроники. Наш хроникер – это была боевая единица сама в себе. Куда бы он ни приехал – на северную полярную станцию или на строительство Асуанской ГЭС – он сам находил тему, героя, сам режиссировал… Шедевральные вещи подчас выдавал этот разумный оператор. Работая в совместных проектах с американскими, немецкими, японскими коллегами, я таких операторов не встречал. Наши были на голову выше.

– Ленин в своё время сказал: «Пока народ безграмотен, из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк». Потом киношники отсекли цирк от этой фразы и присвоили главенство себе. Ленин, конечно, имел в виду кинопропаганду. Но со временем неигровому кино стало тесно жить в рамках советских лозунгов. В коммунизм уже не верили даже партийные функционеры. Кинодокументалисты начали свою компанию гласности, чем немало способствовали развалу советской идеологии. А потом рыночники сказали: зачем нам документальное кино – эти ребята помогли развалить советскую систему, и хватит. Главнейшее искусство для нас теперь телевидение. На документальное кино денег не дадим. Выходит, киношники своими руками разрушили собственное благополучие?

– Да, советские режиссёры со своим внеэкономическим сознанием повели себя как дети. Они вообще не задумывались о том, откуда берутся деньги на кинопроизводство. Просто брали их из бюджетной тумбочки и воплощали свои либеральные замыслы.

В перестроечные годы они как одержимые громили государственную систему кинопроизводства и кинопроката. В чём весьма преуспели. Заглянули как-то в тумбочку, а денег-то и нет, поскольку наши кинотеатры больше не делали сборов – они  превратились в мебельные магазины. А революционные кинематографисты, соответственно, – в безработных голодранцев. Покуда они крушили основы отечественного кинематографа, им из-за океана сулили масштабные постановки в Голливуде. Покойный Элем Климов, например, уверял меня, что он будет ставить там «Мастера и Маргариту». А когда перестройщики расчистили пространство бывшего СССР для американской кинопродукции, их, конечно, кинули…

В Западной Европе неигровое кино существует в основном за счёт рынка телевизионных  компаний, которые отслеживают все главные мировые кинофестивали. Если ты вошёл в число лауреатов, твой фильм автоматически покупают, в смысле, платят за право показа. На эти деньги можно жить как минимум год и делать новые проекты. В России такого рынка вообще нет. Федеральные телеканалы почти не покупают документалистику, только иногда что-то производят сами.

– Александр Иванович, а как вы оцениваете потенциал наших молодых режиссёров?

– Их потенциал – величина гипотетическая, поскольку он не реализован. И проблема здесь не только в скудном, нерегулярном финансировании. Творческая личность растёт в профессиональной, конкурентной среде. Отсутствие этой среды особо остро сказывается в провинции. Тут творцы становятся непризнанными гениями – вздорными и озлобленными. Соберутся за бутылочкой и коронуют сами себя: я гений и ты, Вася, тоже. Им третьего не хватает, который бы им сообщил: ты – дурак, и ты – тоже, а кино сегодня делается так. И показал бы, как именно.

В своё время я местным гениям обеспечил этого «третьего». Пригласил к сотрудничеству лучших режиссёров и сценаристов страны. Ох, как оживилась Востсибхроника. За каких-то пять-шесть лет она взяла больше профессиональных наград, чем за предыдущие 60 лет существования. Меня стали приглашать в совет продюсеров Европы. Им интересно было посмотреть, что за чудики сидят в Иркутске и сметают в мешок награды европейских кинофестивалей. В 1998-м, когда уже близилось закрытие студии, её кинолетопись признали лучшей в России.

– На последнем пленуме Союза кинематографистов России всерьёз обсуждался вопрос о возрождении системы кинохроники. Что вы думаете по этому поводу?

– Союз кинематографистов, как и прочие «старые» творческие союзы,  – реликт советской империи. Естественно, что руководству СК – Никите Михалкову и его заместителям – присуще имперское сознание. Если намерения государственника Михалкова совпадут с намерениями руководства страны, то государственная система кинематографии может быть воссоздана. Но мы из Иркутска вряд ли можем на это повлиять, можем только сочувствовать и надеяться, что снова будем снимать кино. Зато от нас напрямую зависит осмысленное использование тех скромных региональных ресурсов, которые сегодня направляются на производство фильмов. Пока что эти деньги используются так безответственно, что их проще было бы положить в измельчитель бумаг.

– Неужели всё так однозначно плохо и достойные произведения под патронажем регионального минкульта вообще не рождаются? Это вы категорически утверждаете?

– Хотите проверить? Так это проще простого. Предложите господину Сальникову собрать в кинозале журналистов и показать им на экране всё рукоделие, слепленное за годы его руководства областным кинофондом. Смотрите это, покуда хватит терпения, и вам всё станет ясно. Кстати, нынче Сальников пошёл на повышение. Теперь он заместитель министра и курирует тот же кинофонд. Невидимые фильмы, равно как и невидимый кинофестиваль, – его прямая заслуга.

У того же Сальникова спросите: кто именно сфабриковал и отправил в Союз кинематографистов России липовые данные о высоких рейтингах несуществующего иркутского кинематографа. Именно эта «липа» и ввела в заблуждение зампреда СК РФ Олега Иванова. В результате по оценке Союза наш покойный кинематограф удостоился почётного четвёртого места в рейтинге регионов. 

Характерно, что эти проблемы накапливались десятилетиями. Каждый новый министр культуры не исправлял, а консервировал грехи своего предшественника. 

Например, сегодня в министерстве и в кинофонде прекрасно знают, что несколько лет назад Иркутская область при таинственных обстоятельствах уступила своё право распоряжаться (читай: торговать) уникальным киноархивом Восточно-Сибирского региона. Это – более двух тысяч киножурналов «Восточная Сибирь» и сотни документальных картин за период с 1938 по 1998 год. Уступила частному лицу. Знают и помалкивают. Заметьте, что такими культурными сокровищами располагали только два субъекта РФ: Ленинградская и Иркутская области. А теперь частное лицо пытается продавать копии архивных материалов по пятьсот рублей за секунду. На практике это означает, что национальное достояние теперь недоступно ни учёным, ни журналистам, ни работникам образования. Задумал просветительский проект на основе кинохроники – плати. История невероятная.

Но вернёмся к нашим молодым. Среди прочих проблем у них – отсутствие квалифицированной редактуры. Что приводит к системным ошибкам ещё на этапе тематического планирования. К примеру, квалифицированный теле- и киноредактор знает, что бессмысленно затевать экранное действо без сильных носителей информации – яркого рассказчика, актёра, телеведущего и т.д. 

Увы, самозваные продюсеры из чиновников ничего такого не знают. Они вообще без понятия, как и зачем делают кино. Поэтому Иркутский областной кинофонд из года в год ваяет «невидимые» фильмы. Таким термином в советское время обозначали картины, которые никому не показывали. Лукавые чиновники запускали их в производство исключительно для освоения сметы. Данная практика сегодня процветает в Иркутске.

– В последнее время в Иркутске стало проводиться больше кинофестивалей, чем раньше.  Только проходят они практически без зрителей и без прессы. Это тоже, по-вашему, невидимое кино?

– Именно. Ни пресса, ни зрители им не нужны. Представьте на минуту, что дирекция Московского международного кинофестиваля вдруг порвала отношения с телеканалами, с газетами и ушла из больших кинозалов. Представить трудно, поскольку ситуация абсурдная.

А вот у нас в Иркутске эта сказка стала былью. Я сперва полагал, что это по глупости организаторов. Потом понял, что не по глупости, а по хитрости. На фестиваль «Человек и природа» нарочно надели шапку-невидимку, чтобы журналисты не лезли в его кухню, не задавали ненужных вопросов.

– Тем не менее, в Иркутске делается кино, которое и зрителей находит, и подчас главные награды фестивалей берёт. Ваш сериал «Сибирские дивизии. Засекреченный подвиг» и Серебряного Пегаса в Москве получил, и победил в номинации «Лучшая военно-историческая программа» на международном фестивале «Вечный огонь» и медаль «Национальное достояние»…

– Успешные фильмы, о которых вы говорите, это и фильмы авторов-режиссёров Марии Аристовой, Марии Филатовой. Они выпускаются региональной государственной телерадиокомпанией «Иркутск». Это качественные просветительские проекты. Их бюджет очень скромен, но энтузиазм и профессионализм создателей превозмогают бедность. Ещё городские телеканалы иногда снимают фильмы. Но областной кинофонд в этих проектах никак не участвует. Региональный минкульт – изредка, весьма скромными грантами. Кооперации между областным кинофондом и телеканалами не возникало ни разу. Поскольку, как я уже говорил, Сальниковы с профессионалами несовместимы. Если ещё кто-то в Иркутске эпизодически снимает кино, то это не благодаря, а вопреки действиям областных чиновников от культуры..